Брайан Джейкс - Мара, или Война с горностаем
— Кто это там шумит?
Широкая улыбка появилась на лице аббатисы. Она наклонилась вперед и легонько потрепала Труга по спине:
— Это Арула и Самким! Вперед, Труг!
Тропа повернула, Самким тут же увидел приближающееся к ним облачко пыли и услышал скрип колес.
Бдительный, как всегда, Лог-а-Лог крикнул землеройкам:
— Луки и стрелы готовь! К нам кто-то приближается!
Но Самким и Арула уже узнали Труга и его спутниц, которые теперь стояли в повозке, размахивая платками.
— Да это же аббатиса и Вера Иголка! И старина Труг! Бежим к ним, Арула!
Вдвоем они рванулись к повозке и вскоре услышали радостный крик ежихи:
— Это мои милые Самким и Арула! Ох, негодники! Посмотри на них, Долина, только посмотри! И наш Самким с мечом! Это меч Мартина!
Все приветственно закричали, и непрошеные слезы побежали из глаз аббатисы.
Труг затормозил, громко крича:
— Я знал, что это вы, сорванцы!
Наконец аббатиса взяла себя в руки. Она обняла Самкима и Арулу:
— Еще будет время послушать рассказы. Сейчас, пожалуй, лучше поприветствовать гостей и пригласить их в наше аббатство!
Мара старалась держаться позади толпы. Чувствуя себя смущенной, она внимательно слушала аббатису и ежиху.
— Мы рады встретиться с вами, Лог-а-Лог и Алфох! Сердечно благодарю вас за то, что доставили наших друзей домой. Но вот незадача, вас так много, а мы не приготовили ничего особенного сегодня к обеду.
Однако мы от всей души приглашаем вас в аббатство Рэдволл. Самким, Арула, проводите всех к нам домой. Я уверена, что вы извините нас, если мы отправимся впереди вас, чтобы организовать нечто вроде завтрака. Труг, разворачивай повозку и скорей в аббатство. Вера, не стой столбом, садись в тележку — и поехали!
Вскоре после полудня гости уже приближались к воротам аббатства. Их встретили очень смущенные аббатиса и ежиха, так и продолжавшие сидеть в тележке. Аббатиса в отчаянии заломила руки навстречу подошедшим:
— Нас не пускают, Самким! Мы кричали, кричали, но никто не отворяет. Труг побежал к задней стене, чтобы посмотреть, нельзя ли там взобраться наверх.
Вера Иголка смущенно теребила передник:
— Просто позор на мои колючки! Не пускают в родное аббатство, и вас никто не встречает, вы так и останетесь голодными!
— Извините, может, я могу чем-нибудь помочь? Аббатиса подняла грустные карие глаза и увидела перед собой очаровательную молодую барсучиху. Долина в изумлении откинулась на подушки:
— О Самким! Почему ты не сказал мне сразу? Барсучиха робко погладила лапу аббатисы:
— Меня зовут Мара.
— Мара. Какое хорошее имя. — Аббатиса крепко пожала обе лапы барсучихе. — Помоги нам, Мара.
Размеренным шагом подойдя к воротам, Мара сильно стукнула по ним лапой и громко произнесла:
— Именем аббатисы, откройте!
И в ту же секунду обе створки распахнулись.
Потом был веселый переполох. Все жители аббатства столпились на лужайке перед главным входом, приветствуя пришедших. Ежиха и аббатиса были изумлены происшедшим, пока не подошел наконец Труг и не обратился к ним:
— Простите наш дерзкий сюрприз. Меня впустили через северный вход. Король Макстрах выслеживал прибытие Самкима в течение последних трех дней. А теперь не беспокойтесь, все будет в порядке!
Все обступили Самкима и Арулу, бельчонок весело размахивал мечом и кричал не хуже остальных. Крепко взявшись под лапы, аббатиса и Мара возглавили процессию.
В центре сада был накрыт великолепный стол.
Пиккль с открытым ртом смотрел на представшее его глазам зрелище:
— Клянусь ушами! Я слышал о хорошей жратве, но никогда не думал, что бывает такое!
Думбл появился из-под стола:
— Вот и День Названия, мамушка Долина! Как же мы назовем эту осень?
Аббатиса влюбленно оглянулась на Мару с Пикклем, стоявших рядом с Самкимом и Арулой:
— Осень Возвращения Домой!
43
Осенний праздник в честь Возвращения Домой оказался событием, надолго оставшимся в памяти жителей Рэдволла. В первый раз за много-много лет большое барсучье кресло оказалось занятым: в нем сидела Мара, нынешняя Защитница аббатства.
Брат Ревунчик, в новом белом переднике и поварском колпаке, стоял с поварешкой в лапе на самом верху бочонка с элем, чтобы каждый мог видеть его. Прежде чем начать речь, толстяк многозначительно кашлянул:
— Гм, прошу внимания! Поскольку большинство из вас наши гости, аббатиса попросила меня произнести приветственное слово. Или два.
Аббатиса кашлянула и тихо прошептала Алфоху:
— И не думала просить его о чем-нибудь таком! Брат Ревунчик тем временем продолжал:
— Весьма необычно видеть так много гостей за нашим столом. Никогда не видел сидящими рядом золотого орла, четырех соколов, барсучиху и целую армию землероек, не говоря уж о зайце. Добро пожаловать в Рэдволл! Оставайтесь с нами в такой счастливый день. Не знаю, придется ли вам по вкусу наша еда, она такая простая, но мы с помощниками стремились накормить вас как можно вкуснее.
Друни нырнул головой под скатерть и крикнул:
— Дай-ка лучше им самим попробовать твою простую еду!
Раздался взрыв смеха. Среди общего веселья Мара поднялась с места и обратилась к покрасневшему Ревунчику:
— Я не сомневаюсь, что ваша еда придется всем по вкусу. Слава твоей кухни идет по всей Стране Цветущих Мхов. Но мы хотели бы, чтобы этот праздник прошел как обычно. Аббатиса, ведь обычно ты произносишь приветственное слово? Не будешь ли ты так добра и в этот раз?
Аббатиса Долина встала и нараспев стала читать традиционное приветствие аббатства, и все склонили головы.
— Белки, мыши и ежи,
Бархатные кротики,
Что на пир пришли набить
Круглые животики, -
Начиная пить и есть,
Лету вы воздайте честь
За богатые дары
На роскошные пиры!
Среди взрыва аплодисментов и стука ложек начался пир. Столы составили в виде огромного креста, на них разместили пять главных блюд. На северном конце возвышался праздничный грушевый торт с миндальным кремом и орехами. Напротив него, на южном конце, стоял черносмородиновый пудинг, плавающий в персиковом желе с клубникой. Восточный конец был украшен красносмородиновым желе с хлопьями миндаля и медовым кремом. На западном конце стола имелась золотистая медовая запеканка, сдобренная мятным сиропом и засахаренными орехами. В центре же стола высился огромный торт из сладкого стрелолиста и всевозможных фруктов с прослойкой из сотового меда, смешанного с яблочным и малиновым пюре. Кувшины, графины и бутыли с октябрьским элем, одуванчиковым, лопуховым и смородиновым вином и настойкой из первоцвета занимали свои позиции между огромными фляжками с розовой водой и вышитыми салфетками для липких лапок.
Все принялись дружно есть и пить, и так продолжалось до самого вечера.
Аббатиса уселась в свое кресло, запрятала лапы поглубже в рукава, как она любила делать, и прикрыла глаза:
— Вы должны простить меня, но сегодня был такой длинный день, и мне нужно немного вздремнуть. Самким, я знала, что ты обязательно возвратишься. Ты вернул меч Мартина, завтра король Макстрах водрузит его на прежнее место. Там он будет присматривать за нашим аббатством. Мое сердце довольно не только потому, что ты принес меч, но и потому, что ты привел к нам барсучиху Мару. У нас никогда не было недостатка в героях — сам посуди: Труг, малыш Думбл, Арула, ты сам, все вы такие храбрые! Отчего бы нам, старикам, теперь не подремать в родных стенах, наслаждаясь добрым здравием, миром и благополучием…
Бельчонок и барсучиха сидели, глядя, как засыпает аббатиса Рэдволла, окруженная друзьями.
44
Колокол Джозефа мелодично прозвонил теплым весенним вечером, как раз в ту минуту, когда старая кротиха неторопливо подошла к маленькому костерку, разведенному под березой в саду. Кротенок поджаривал каштан, насадив его на палку, рядом сидел его друг-мышонок и дремал.
Взяв кротенка за лапку, старушка прошептала ему:
— Пойдем-ка, Баррем, тебе давно пора спать. И возьми с собой свой орешек.
Лапка в лапке, они пошли в ту сторону, где располагались спальни аббатства, бабушка задавала вопросы внуку:
— История была интересной, а, Баррем? Малыш бежал рядом вприпрыжку:
— Хур, интересная, но я не думал, что наш старичок окажется таким вралем.
Кротиха остановилась и погрозила внуку лапой:
— Хур, нельзя так невежливо отзываться о старике Думбле, малыш! Он совсем не враль! Тебе следует извиниться!
Малыш лукаво улыбнулся своей бабушке:
— Извини, мамушка Арула. В той истории рассказывалось про тебя, и это, наверное, чистая правда.
Старушка Арула погладила бархатную головку своего внука:
