Михаил Чулков - Русские сказки, богатырские, народные
– Я рад, что смог оказать вам эту услугу; а чтобы дополнить утешение ваше, извольте знать, что муж ваш на берегу этого озера с нетерпением ожидает моего возвращения. Ваше присутствие бесконечно обрадует его, а я силой моего знания, обязуюсь вас вместе с ним доставить в дом к вашему родителю менее чем за час. Но не отходите от меня ни на шаг, чтоб с вами снова не приключилось какого-нибудь несчастья.
Можно ли представить удовольствие и радость, овладевшие княгиней, при этой благополучной вести? Нежное природа её едва не лишила её чувств. Она принесла благодарность Гассану, и ухватилась за его полу, когда он вошел в кладовую. Гассан тотчас же взял с стены лук и стрелы Вирстона; стрелы эти были золотая, серебряная и стальная. Он надел на себя колчан и тул[48], и вышел вон из замка, оставив в нем лежащего без чувств Тригладита.
Прелеста искала глазами своего супруга, но не находя, пришла в великое сомнение; ибо старый вид и дряхлость его сделали его ей незнакомым. Гассан оставил её в этом недоумении, и за первое счел необходимым, отправить Тригладита навеки в подземную тюрьму. «Прими достойную казнь за недостойные твои дела, мерзкий Тригладит, – сказал он, вынув из кармана алмазную фляжку, и разбил её вдребезги. Едва совершился удар этот: весь замок и озеро с страшным треском провалились в землю, из которой долго был слышан стон кривого духа. Земля выровнялась, и оставила по себе забытое природою место – пустыню, горы и тернии. В то же мгновение, когда дом кривого духа развалился, князь Миловид получил свой настоящий образ; ибо заклятье Тригладита окончилось с его погибелью. Князю этому было не больше двадцати лет, и можно сказать, что он был совершенным творением природы; а потому не удивительно, что Прелеста так стойко хранила ему постоянство.
Невозможно описать радостный восторг этой прекрасной четы. Они бросились друг к другу в объятия, и наговорили множество слов, которых сами смысла не понимали. Придя в себя, пали они оба к ногам своего избавителя; ибо пустыня всех делает равными, и в отдалении от престола, благодарность бывает очень чувствительна. По крайней мере от этого унижения Гассан удержал их, не допустив их целовать прах ног своих, и сказав им, что он только исполнил долг всякого честного человека; хотя на самом деле и не для их спасения предпринял он этот подвиг.
В самое же то время увидел Миловид ту белую самую птицу, предвестившую ему избавление.
– Ах! Вот та птица, – сказал он Гассану, – о которой я вам рассказывал!
А та летела прямо к ним, и опустившись на землю, превратилась в женщину, в которой узнали они волшебницу Рушибеду.
– Любезные дети мои! – сказала она к юному князю и его супруге, – несчастья ваши окончились с помощью великодушного Гассана. Принесите же ему вашу благодарность, и готовьтесь доставить радость вашим общим родителям – князьям Болгарскому и Древлянскому с их супругами, которые теперь в Болгарии оплакивают вместе вашу погибель. Я отнесу вас туда в один час. Вот теперь вы и сами видите, что все добродетельные люди, какие бы на них беды ни посыпались, бывают напоследок счастливы; но все злодеи погибают так, как Тригладит. С этого часа кончатся все ваши беды, и вы до самой смерти никогда более не будете чувствовать их тяжести.
Гассан, как ученый муж и каббалист, вплелся было в речь волшебницы, и уж хотел было сказать по крайней мере длинное поучение в том же духе; но по счастью вспомнил, что ему еще осталось постараться о возвращении жизней тех людей, головы которых украшали колья, а особенно о Красовиде. Но того как всё это сотворить он пока не ведал. Он подошел к безжизненно лежавшим телам, и задумался. Миловид последовавший за ним со всею радостью своей не мог удержаться от слез, взирая на труп названного брата своего Красовида; однако думал, что Гассан уже совершает заклинания, хотя тот и не представлял с чего ему начать. Предубеждение заставляет нас так судить о знаменитых людях. Мы полагаем, что они уже взлетели в воздух; но они и в то время и после него часто пребывают еще на земле. Волшебница, узнав причину смущения Гассана, вывела его из ступора, спросив, отчего он медлит оживить их наведением на их лица зеркала, находящегося в его книжке, Гассан употребил это средство, покраснев, и упрекнув себя внутренне за недогадливость. Едва он навел зеркало на Красовида; как тот вскочил, подобно пробудившемуся от сна, и бросился к своему князю, чтобы узнать во всех подробностях о его приключениях, и разделить с ним радость о конце общего их несчастья. Между тем Гассан оживил все бывшие тут тела, из которых восстали единственно волшебники, хироманты и прочие ученые мужи. Они все упали к ногам Гассана и принесли благодарность своему избавителю. Гассан поднял их, и велел каждому рассказать про свои приключения; но эти рассказы доставили им мало удовольствия; потому что у всех их несчастий была одна причина – желание достать пресловутые лук и стрелы Вирстона. Выслушав их, Гассан сказал:
– Я радуюсь, что смог вам оказать услугу; но впредь будьте осторожнее, и не пускайтесь в предприятия, которые выше ваших сил. – Он пообещал им доставить каждого в его жилище. При этом он топнул ногой о землю, из которой к его услугам выскочил покорный ему дух. Ему повелел Гассан доставить столько колесниц, сколько было здесь ученых мужей. Дух повиновался, и вскоре явились колесницы, запряженные крылатыми змеями и иными чудовищами. Все избавленные бросились вновь к ногам каббалиста, и поблагодарив еще, сели в колесницы. Гассан приказал в течение часа времени доставить всех их, куда они пожелают, и колесницы в мгновение ока скрылись из глаз оставшихся тут с Гассаном, князя Миловида, княгини Прелесты, Красовида, и волшебницы Рушибеды.
– Не могу ли я служить вам еще чем? – сказал Гассан князю Древлянскому.
– Ни чем больше, – отвечал Миловид, – как одолжением, чтоб вы разделили присутствием своим нашу радость, которую будет иметь свидание наше с родителями.
Гассан отговорился от того важным своим предприятием; при чем рассказал им свои приключения, по окончании которых, просил дозволить, чтоб один из служащих ему духов, понёс за ними Красовида, а затем известил его обо всем, что с ними случится. На том и порешили. Дух получил приказ, и они расстались. Волшебница подхватила Миловида и Прелесту, а дух – Красовида. Всей компанией они поднялись в воздух и скрылись из глаз Гассана, который между тем любовался своею книгою, и полученным в добычу луком и стрелами.
Возвратившийся дух принес Гассану известие, что спасенные им молодые люди благополучно прибыли в Болгарскую столицу; что радость всех встречавших и встречаемых была неописуемая; что все заочно приносили ему благодарность, и пили за его здоровье по обыкновению; и что старый древлянский князь Премислав положил прожить в Болгарии целый год; а потом чтоб дети их жили у них погодно, год в земле Древлянской, и год в Болгарии, и что Красовид, по взаимной склонности женился на Милонраве, наперстнице княгини Прелесты.
Между тем Гассан, оставшись один, вновь начал думать о своем пути. Столь дальнее расстояние до острова, где хранится меч Вирстона, приводило его в изумление. Он вновь прибег к своей книге, на помощь которой имел немалую надежду. Развернув ее, он прочитал он означившиеся белыми буквами стихи:
В златой найдешь стреле, чем к морю путь открыть,
А ехати на чём, – стальной землю порыть.
Прочтя это наставление, он вынул золотую стрелу, которая упав из рук его, воткнулась в землю. Он поднял ее, и из того места, где она воткнулась, протекла широкая и быстрая река. Когда же он коснулся воды стальной стрелой, у самого берега появилась фарфоровая лодка, запряженная четверкой лебедей. Без долгих размышлений собирается он в путь-дорогу, принимает несколько капель из настоя Мулом-бабы, и сложив коробочку свою книгу, садится в лодку. Лебеди, почувствовав седока, помчали лодку вниз по реке, с неимоверной быстротою. Гассан не успел осмотреться, как был уже в открытом море.
Прошу моих читателей поискать окончания этой сказки в третьей части, а в этой, второй,
Больше ничего
Часть третья. Русские сказки
Продолжение приключений Гассана
Лодка, в которой Гассан продолжал свой путь, с равной быстротой рассекала воды Океана, как пущенная из лука стрела. Свист ветра и шум волн, ударяющихся об утесы каменных гор вознесенных на поверхность моря по пути, где он ехал, составляли ужасный звук для его ушей. Но он, исполненный желания достичь острова, в котором хранился меч Вирстона, презирал все опасности и ободрял себя надеждой получения во власть свою только одного сокровища, трепещущее свое сердце. Желание иметь у себя что-нибудь преимущественное перед другими – страсть, свойственная людям. Нередко для насыщения необузданных желаний, мы пускаемся в не меньшие опасности, чем был путь Гассана. Хорошо было бы, если бы человек почаще призывал на помощь свой рассудок, так как наш герой призывает свою книгу. Тот, может быть, хотя не в стихах, а в прозе, вливал бы в наши мысли предрассуждение о вреде погони за вещами непозволенными, и тем полагал бы пределы нашим стремлениям. Но обыкновенно, когда человеком овладевает страсть, рассудок не помогает.
