Витауте Жилинскайте - Путешествие на Тандадрику
— Кви-кви-кви… — снова заколыхалась от смеха под щёткой пылесоса референт. — Я ведь тебя, Твинчик, просила… не щекочи подошвы… ой, умру от смеха… кви…
— Уж как получается, — прыснул вслед за ней пингвин.
Лягария прямо-таки задыхалась от смеха, её подбородок раздулся, спина выгнулась — и вдруг на весь салон прозвучал её дикий крик.
— Что случилось? Катастрофа? — едва не оборвал ремень безопасности командир. Он решил, что обшивку корабля снова пробил метеорит, который и врезался Лягарии в бок.
— А-а-а-а! — вопила лягушка. — Мой крысиный зуб!
— Вот он, — протянул ей перловую крупинку Твинас, успевший выхватить её из трубы пылесоса, — вот ваш крысиный зуб!
Лягария даже не повернулась в его сторону.
— А-а-а-а! — вопила она как заведённая.
— Внимание! — прозвучал неизменно спокойный голос пилота. — Наш корабль…
— А-а-а-а! — забивал его вопль лягушки. — Моя рана от крысиного зу-у-у-ба!
Терпение добряка пингвина лопнуло, и он заткнул пасть крикуньи шлангом от пылесоса. Язык Лягарии целиком втянулся в трубу.
— Это вовсе не крысиный зуб, — повторил сыщик, — а перловая крупинка.
— Варёная или сырая? — полюбопытствовала Эйнора.
Лягария, разумеется, осадила бы её, да не могла вытащить язык из шланга.
— Инвалид перловой крупы, — усмехнулась Эйнора.
Твинас выключил пылесос, и вновь обретшая язык лягушка воскликнула сквозь слёзы:
— И всё-таки нанесённая врагом рана была, есть и будет!
— Да не было никакой раны, — спокойно пробасил сыщик. — У вас из спины когда-то торчала резиновая трубочка, её конец заканчивался резиновой грушей. Когда дети её нажимали, вы плясали, как под дудочку. В один прекрасный день трубочка выпала, а в дырку кто-то насыпал крупы. Вот и вся ваша боевая биография, она гроша ломаного не стоит.
— Фи! — передразнила лягушку Эйнора.
Крупинка упала на пол, а сыщик вперевалочку проковылял к своему креслу, стараясь не смотреть на Эйнору, хотя всем своим существом он жаждал услышать от неё ласковое слово, увидеть движение длинных ресниц.
— А ведь я, — зашмыгала референт, — я-то считала тебя настоящим джентльменом, Твинас…
Сыщик-джентльмен слегка смутился и развёл крыльями. И всё же он остался доволен: операция «К», иными словами, операция «Крупа» завершилась успешно. Эйнора хохотала от души, а командир хмурил лоб и листал блокнот в надежде найти в нём ответ, как ему поступить в данном случае: заступиться за своего референта или вообще отказаться от его услуг?
— Спокойствие! Больше спокойствия и дисциплины! — не придумав ничего лучше, постучал он карандашом по бутылке. — Не порите горячку! И не устраивайте хаос!
Один лишь Кутас не обратил никакого внимания на историю с крупинкой. Его не вывел из оцепенения даже голос пилота, объявивший:
— Внимание, внимание! Корабль «Серебряная птица» совершает посадку! Внимание! Специальное сообщение для командира!
— Слушаю! Специально слушаю! — ответил командир, только сейчас сообразив, что ремни безопасности не требуются и можно встать у пульта.
— Рапортую! — объявил пилот. — Ориентир обнаружен! Садимся на планету — спутник Тандадрики! Повторяю: ориентир обнаружен.
— Ориентир обнаружен! — повторил командир и, чтобы лучше слышать, вытащил из-под фуражки ухо.
— Ура! — одновременно воскликнули все пассажиры. — Тандадрика нашлась! Ура, ура, ура!
— Ещё один специальный рапорт для командира! — вновь послышался голос Менеса.
— Я слушаю! Я сам слушаю! — торжественно ответил командир, ощупывая, все ли пуговицы его мундира застёгнуты, и вешая через плечо планшет. — Приказываю рапортовать!
— Как и предписано инструкцией, мы спускаемся на спутник Тандадрики! Отсюда мы должны наладить радиосвязь с Тандадрикой и ждать рейдового корабля, который и доставит нас на тандадрикский космодром.
«Серебряная птица» мягко стукнулась о поверхность спутника, а командир, в сияющем золотом мундире и с планшетом через плечо, как соломенный сноп рухнул на пол. Всё-таки слишком рано он отказался от ремня безопасности.
— О, мой командир, — подскочила к нему референт Лягария. — Вы оцарапали ухо!
Лягушка бесцеремонно содрала с носа Кутаса пластырь и заботливо наклеила его на командирское ухо.
— Ну и выдержка у нашего командира! — с восхищением сказала она. — Другой бы на его месте уже вопил от боли.
— Как ты из-за крупинки, — уточнила Эйнора.
— Спасибо за замечание, — поблагодарила лягушка, — но вы, видимо, не в курсе, что референта командира может критиковать исключительно сам командир.
— Вот именно, — высокомерно подтвердил командир. — Своего референта критикую я сам, лично.
Эйнора так и не успела ответить, так как дверь корабля открылась. А Твинас миролюбиво заметил:
— Да будет вам, путешествие вот-вот закончится. Трубки морёные, чего ради нам ссориться?
Все примолкли, только сейчас по-настоящему осознав серьёзность момента. Путешествие, которому, казалось, не будет конца, завершается! Трудно поверить, что придётся расстаться с «Серебряной птицей», что в последний раз открылась дверь корабля и спускается трап…
— Теперь-то все наверняка убедились, — обвёл глазами присутствующих командир, — как правы были те, кто не хотел возвращаться назад, а предпочли дальнейшее путешествие и риск!
Сказанное, разумеется, относилось к Кутасу. Он, как ни странно, спокойно поднял глаза и произнёс:
— Зато я правильно поступил, когда решил остаться на сгоревшей планете.
Командир снисходительно усмехнулся:
— Я искренне надеюсь, Кутас… пассажир Кутас, что больницы и ремонтные мастерские Тандадрики помогут вам восстановить трезвый ум.
И тут поднялась с места Эйнора.
— Раз уж вы заговорили о трезвом уме, — подчёркнуто громко обратилась она к Кадрилису, — позвольте вас спросить, что сделали вы лично в интересах пассажиров после того, как я рассказала вам про двуличие пилота?
Командир часто заморгал, напряжённо дёрнулся, будто ожидая нападения бульдога Гогаса, пощупал рукоятку револьвера и выпалил:
— Не понимаю, о чём это вы, и вообще, что вам от меня нужно, пассажирка Эйнора?!
— Прекрасно понимаете! — сказала Эйнора. — И если блестящие пуговицы и подхалимство референта окончательно не лишили вас разума, вы обязаны знать, что настала пора действовать. Сейчас или никогда!
Толстяк сыщик был настолько потрясён услышанным, что принялся жевать свою трубку.
— Командир, — встряла в спор референт, — мало ли что слепым примерещится. Не церемоньтесь вы с этой фантазёркой.
— Жаль, что крупой не засыпали вам рот, — грубо оборвала её Эйнора и повернулась к щенку. — Кутас, дружище, послушай внимательно, что я сейчас всем скажу.
У Кутаса при слове «дружище» задрожал подбородок.
— Не хочу ничего ни слышать, ни видеть, — запротестовал Кутас.
— Ну пожалуйста, — протянула руку Эйнора, — погляди на меня.
Щенок поднял осунувшуюся мордочку и взглянул на густые ресницы Эйноры.
— Эйнора, — прошептал он, — да ведь ты… ты…
— Да, — печально улыбнулась Эйнора, — я вижу. Притом уже довольно давно. С тех пор, как метеорит ударился в корабль. Но я так и не открыла глаза. И не только потому, что мои глаза не похожи на незабудки. Просто я могла, не вызывая подозрений, наблюдать и увидела довольно странные вещи, о которых пришла пора рассказать всем…
Тайное становится явным
— Внимание, пассажиры! — прервал Эйнору голос пилота. — Прошу приготовиться к катапультированию.
— Что ещё за новости?! — всплеснул лапами Кадрилис, как в былые времена, но, вовремя спохватившись, степенно сложил их на груди. — Пилот, я жду разъяснений. Почему пассажиры не могут воспользоваться выходом и трапом?
— На вопрос командира отвечаю, — пояснил пилот. — Мы не можем спокойно выйти по той причине, что корабль опустился на мягкое покрытие планеты, а значит, оно может быть повреждено острыми концами трапа.
— Приказываю подготовиться к катапультированию! — отдал приказ командир, не глядя на Эйнору.
— Нет! — заслонила Эйнора проход к люку «Птички». — Никто отсюда не выйдет, пока я не расскажу то, что собиралась сообщить командиру!
Она замолчала, сделала глубокий вдох, и тут из своей кабины вышел Менес. Кадрилис сразу же заметил на его комбинезоне красное пятнышко, напоминающее каплю крови.
— Командир Кадрилис, — спросил пилот, — кто катапультируется первым?
Кадрилис вспомнил слова Лягарии о том, что в случае опасности командир должен покинуть корабль первым.
— Я, — ответил он и снова посмотрел на треснутые стёкла пилотских очков.
Внезапно Кадрилиса одолел страх: а если и вправду им готовят ловушку? Тогда он погибнет первым. Кто тогда будет руководить пассажирами? Кто будет отдавать разумные приказы? Кутас, что ли, — этот насмешник поджигатель? Ему бы только картинки разглядывать! Или хромоногий пузан Твинас? Да он уснёт до того, как отдать приказ! Эйнора? Но она же слепуха, вернее, уже не слепая, зато гордячка и фантазёрка… Референт Лягария? Но её уже свергли с поста руководителя. Вот и выходит, что он — единственный, кто достоин занимать официальную должность командира — кстати, уже зафиксированную. Именно поэтому… да, поэтому он, как командир… просто обязан поостеречься и не рисковать без нужды. Вот почему Кадрилис дополнил свой ответ словами:
