KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детская литература » Сказки » Наталья Филимонова - Кто живёт на чердаке? Сказки про домовых

Наталья Филимонова - Кто живёт на чердаке? Сказки про домовых

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Наталья Филимонова, "Кто живёт на чердаке? Сказки про домовых" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Ребята смотрели, не шевелясь, пока обладатель руки выбирался из стены. И только Теша Закроватный спокойно и хладнокровно подошёл к незнакомцу и протянул лапку.

– Терентий, – представился он. – Закроватный.

Худощавый старичок, выбравшийся из стены, ростом был несколько ниже среднего. С длинными спутанными волосами рыжевато-пегого цвета. Одет в полотняную рубаху до пят. Как на клюку, он опирался на метлу, держа её ручкой вниз, и со стуком переставлял, когда двигался.

– Ишь, гастролёр! – неодобрительно цыкнул старик, смерив Тешу взглядом, однако лапку пожал. – Я тута в лагере за порядок отвечаю. Только с вами никакого, эта, ни порядку, ни покою не стало. Лагерный я теперя вроде как.

Ребята слегка расслабились и выдохнули. Лизанька тихонько заревела за спиной Дёмы. На это уже почти никто не обратил внимания.

– Ага, – Арам первым пришёл в себя и подошёл к старику. – И такие ещё, значит, бывают… А если вас не затруднит, господин лагерный, вы не могли бы наклонить голову и чуть повернуться, вот так?

Старик, опешив от такой бесцеремонности, послушно наклонил голову.

– Нет, ещё повернитесь…

Арам, подняв брови, обернулся к ребятам:

– Она?

– Настасья!.. – разом выдохнули девочки.

– Чаво? – изумился лагерный. – Меня Семёном ваще-то звать… А ты, – тут он повернулся почему-то к Вике Незнамовой, – токмо путаешь всех. Зря я тебе всё рассказывал, ох, зазря…

Вика вздохнула и виновато опустила голову.

* * *

Когда-то очень-очень давно на том месте, где теперь располагался детский лагерь, была богатая помещичья усадьба. Было в ней шумно и многолюдно. И… многоразно – тоже было. Жили там, конечно, и домовые, и кикиморы домашние, а уж коловерш[7] разных, дворовых, конюшенных, банников и овинников[8] – и вовсе без счета.

Семён был в те времена банником – присматривал за большой купальней: парку поддавал, следил, чтобы люди в бане не угорели ненароком. Мог и подшутить, конечно, над человеком – если ему не нравился кто. Кипятком ошпарить, напугать так, что выбегал тот из бани в одном исподнем. Но в целом Семён был существом не вредным, да и пакостил больше по обязанности, чем по душевному велению. Шишига[9] одна знакомая ему нравилась.

А потом люди покинули усадьбу, и долгое время никто здесь не жил, кроме случайно забредавших бродяг. Конюшни и бани ветшали потихоньку, и разные уходили из них кто куда. Ушла и шишига-купальница, и прочие старые знакомцы… В конце концов Семён остался однажды один во всей усадьбе. Тоскливо стало, сонно. Думал было уйти вслед за всеми – а тут вдруг явились снова люди, стали что-то перестраивать, возводить вокруг новые корпуса… Барский дом восстановили, выкрасили; рухнувшую крышу настелили заново… Потом приехали дети, и стало в бывшей усадьбе снова шумно и многолюдно.

И Семён решил – оставаться! Хозяином, домовым… лагерным! Должен же кто-то за таким большим хозяйством присматривать. Тут – то леший расшалится, то русалки озорничают, пугают приезжих. А от детишек хлопот сколько! Только успевай поворачиваться – за всем присмотри, всюду прибери, лешаков да русалок с кикиморами приструни… Вон сколько забот!

Ожил бывший банник, будто помолодел вместе со старой усадьбой. Вот только злился на своих «постояльцев» иной раз. Эка мусорят! А шумят! А безобразничают! Ну пугал порой. А как с ними ещё? Ведь не угомонишь же!

Жил по старой привычке при купальне: ночевал в умывальной комнате в одном из корпусов. Носил, как в старые времена, банную рубаху. Выходил по ночам со своей метлой, бродил с ворчанием по корпусам и оставлял повсюду мокрые следы босых ног.

Одиноко порой бывало. С лешими-то да с русалками домашние разные издревле не ладят. Думал иной раз показаться кому из людей – да старые привычки не давали, Правила.

А раз явилась в лагерь девчонка-проныра, всюду-то она пролезет, всё-то вызнает, ничего от неё не укроется… Вот и подстерегла она однажды Семёна с его метлой. Да он уж и рад был – всё какая-то компания.

Третий год подряд приезжала Вика Незнамова в лагерь «Солнышко» на всё лето. И каждый год её здесь одновременно и с нетерпением, и с досадой поджидал бывший банник Семён. Ей он рассказывал о старой усадьбе, с ней же делился новостями о лагере. Надо же и лагерному с кем-то словом перемолвиться!..

* * *

– Так что, – с каким-то даже разочарованием протянула успокоившаяся, наконец, Лизанька, – нет никакого привидения?!

Ребята расположились уже кто как: некоторые лежали на кроватях, кто-то сидел на полу, кто-то обнимал подушку.

– Ну я тута опосля отбоя кажный день прибираю… отродясь никаких девиц не видал таких. Призрачных.

– А стоны как же?

Семён глянул коротко, исподлобья:

– Та уж застонешь с вами…

– Так выходит, – Эля повернулась к Вике, её тон не предвещал ничего хорошего: – Ты нас нарочно пугала?!

– Ну так ведь интереснее! – оправдывалась Незнамова.

– А Настасьи никакой поди вообще не было? – зловеще продолжала допрашивать её Эля. – А статуя – чья? – Она снова обернулась к лагерному.

– Стату́я-то? Стату́я – то колхозница была: как усадьбу перестраивали, её и поставили. А потом порушилась она. А Настасья-то была, отчего же…

– Вот! – торжествующе вставила Вика.

– Из-за ней, балбески, тут и пусто стало, – вздохнул Семён и почесал кудлатую голову. – Сбежала, вишь ты, от батюшки ро́дного в столицу и в балерины поступила. Скандал был, уууу! Проклял её барин, конечно, как положено. Знакомый гардеробный один сказывал, мол, на питербурхских сценах блистала наша Настасья. А потом – чего, помирилась с батюшкой, куда ему деваться-то было. Дочь-то одна. Тока в дом она не вернулась, так и выплясывала всё. Он к ней туда, в столицы, и переехал. В Питербурх, значить, энтот. Внуков ещё нянчил. Ну потом он там заболел вроде от сырости, к старости домой вернулся, а она-то с детьми так и осталась, во столицах тех… эх…

– А как же романтика и смерть от любви? – обиженно переспросила Катя.

– Куды там – любви! Тоже, – проворчал Семён. – От ревматизьму!

– И что, совсем никакой романтики и неравного брака? – трагично уточнила Алёна, делая огромные глаза.

– Ну как же. Всяко тут бывало. Вот как, например, Зоинька Белоцерковская на практику приезжала… Ужо красавица-то, умница, а из семьи какой! Она ведь, – лагерный понизил голос: – Ведь из наших же, Белоцерковских, Настасьи нашей, знать, правнучка! А он-то – та куда? Ни кожи ни рожи, у нашего конюшенного и то благородней предки. В техникуме, что ли, каком учился. Она-то, известно дело, институтка[10]. И чего, – тут лагерный вздохнул, – так они тута и остались. Оба.

– Мёртвые! – зловеще вставила Вика.

Лагерный только коротко зыркнул на неё, Незнамова пристыженно опустила глаза.

– Какое – мёртвые! – Семён пожевал губами. – Вон, Зоинька, и заходила к вам нонеча, девиц-то возвернуть…

– Нагайна?! – поражённо воскликнули все хором.

– Угу, – буркнула Вика, которой явно было скучно рассказывать, не приукрашивая действительность жуткими подробностями. – А муж её – Михалыч… завхоз, – тут остальные девочки поражённо замотали головами. – Она его вечно за всё ругает, что в лагере ни случится – во всём он ей виноват…

– Така́ любовь! – наставительно пояснил Семён. – Смертная!

– Пугали-то вы нас зачем? – вздохнула укоризненно Эля.

– А как же?! С вами-то как ещё сладить? Иные вот ребятёнки – разок постучишь ночью, тут и утихомирятся. С вами-то, конечно, вовсе никакого сладу нету…

А ваще-то, – тут он поглядел за окно, – спать вам всем, ребятёнки, пора давно. Вона светать скоро начнет.

Многие из ребят действительно давно зевали, однако ложиться спать было ужасно обидно – столько ещё хотелось спросить!

– Я у вас сегодня посплю, ага? – Тоха вопросительно смотрела на девочек. Эля, как старшая, кивнула.

– А всё-таки хорошо, что никто не умер, – умиротворённо зевнула Лизанька.

* * *

Впервые за время пребывания в лагере шестой отряд засыпал спокойно. Никто не стучал под полом, никто не стонал за стеной, никто даже не пропадал в неизвестном направлении.

«А хороший у нас все-таки отряд, – думал Миша. – Даже Дёма не такой уж страшный, если подумать. Привидений вон, оказывается, боится. А Вика смешная. А Катя… Катя, она… красивая. А Грохотовы весёлые. А Арам – настоящий друг. И Тоха – свой парень… хоть и девчонка. И даже не из нашего отряда. Классные, в общем, будут каникулы…»

Он засыпал улыбаясь. Впереди было ещё целых две недели в лагере – а значит, ещё множество приключений и открытий. Одно за эти дни Миша усвоил твёрдо: ни один страх не стоит того, чтобы его бояться. Иногда со своим страхом стоит просто подружиться.

* * *

– А дальше? Дальше что было? – зашумели все сразу.

– Дальше? Ну… – Теша поковырял носком лапы пол, затем застенчиво обернул себя хвостом. – Ну всякое ещё было… Ну там, мы вот ещё с чудищами сражались… Девочек спасали…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*