Якоб Гримм - Французские сказки и новеллы
Лепренс де Бомон.
Красотка и чудовище
Жил-был однажды очень богатый купец. Было у него шестеро детей, трое сыновей и трое дочек. Человек он был умный, средств не жалел на их воспитание и приглашал к ним всяких учителей.
Красавицы были его дочери, а уж младшая до того была хороша, что все ею любовались. Когда она еще совсем была маленькой, только и называли ее что Красоточка; это имя за ней так и осталось, и сестры очень ей в этом завидовали. Младшая сестра, которая была красивее других, и добрее была сестер и лучше. Старшие гордились своим богатством, думали про себя, что они важные персоны, и знаться не хотели с другими купеческими дочками. Они все о знатных людях мечтали. Каждый день то на бал поедут, то в театр, то на прогулку; и вечно над младшей смеялись. А она все, бывало, сидит да читает хорошие книжки.
Так как сестры были богаты, то немало к ним сваталось именитых купцов, но старшие отвечали, что уж если пойдут они замуж, то разве за герцога или по крайней мере за графа. А Красотка (которую так и звали), Красотка наша вежливо женихов благодарила, говоря, что она еще молода, и ей хочется еще несколько лет пожить с отцом.
Но вот пришла однажды беда, и купец наш потерял все свое добро, остался у него только один домишко, далеко за городом. Заплакал он да и сказал детям, что надобно им всем туда отправиться за ним да там крестьянствовать, а иначе жить нечем. Старшие сестры отвечали ему, что не желают из города уезжать и что есть здесь у них люди, которые почтут за счастье и без приданного взять их себе в жены. Только умницы эти ошиблись: их друзья и глядеть на них не захотели, когда они обеднели. Никто их не любил за их гордость и так о них говорили:
— И жалеть их не стоит, вот гордость их и наказана; так им и надо, пусть-ка теперь разыгрывают важных барынь, пася овец. — И в то же время все говорили: — А вот Красотку жалко, какое с ней горе приключилось! Уж такая она была добрая! Так с бедными людьми ласково разговаривала! Такая была простая и вежливая!
И хоть не было у нее за душой ни гроша, нашлись знатные женихи, но она им отвечала, что не бросит отца в несчастье, а поедет с ним в деревню, чтобы там его утешать и помогать ему в работе.
Грустно было бедной Красотке потерять все свое приданное, но она говорила себе:
— Коли буду я о том плакать, так ведь слезами горю не поможешь, надо уж мне стараться и без богатства быть счастливой.
Когда приехали они в деревню, отец и сыновья стали пахать землю. А Красотка встанет чуть свет, весь дом приберет да и обед готовит на всю семью. Трудно ей сначала приходилось без привычки, но прошло месяца два, стала она покрепче и как ни уставала, а еще порозовела на работе. Сделает, бывало, все дела и сядет почитать, а то играет на клавесинах или поет себе, вышивая. А сестры ее до смерти скучали; встанут, бывало, к полудню поближе, пойдут гулять да вспоминать, какие у них были платья красивые да какие знатные друзья.
— Смотри-ка, — говорили они одна другой, — младшая-то наша такая грубая да глупая, что даже счастлива в своем несчастье.
Добрый купец так не судил, он видел, что Красотке его больше пристало блистать в обществе. Любовался он добрым ее сердцем да терпеньем, потому что мало было того ее сестрам, что всю работу по дому они на нее свалили, вечно они ее еще ругали и обижали.
Целый год прошел с тех пор, как стали они жить в бедности, и вдруг получает купец письмо. Пишут ему, что пришел корабль из дальних стран и его товары привез. Опять загордились старшие сестры, вздумалось им, что теперь можно будет опять поехать в город, а не скучать в деревне, и, как увидели они, что отец собирается в путь, стали его просить, чтобы он и платьев им привез, и накидок меховых, и шляп красивых, и еще всяких безделок. А Красотка ничего не просила, потому что догадалась, что всей отцовской выручки на подарки старшим сестрам не хватит.
— Что же ты ничего не просишь? — говорит ей отец.
— Если хотите вы мне что-нибудь подарить, — говорит она ему, привезите мне розу, а то их у нас здесь нет.
Не очень-то Красотке эта роза была нужна, да побоялась она ничего не попросить, а то сестры бы ее со свету сжили, что она им назло ничего не просит.
Пустился старик в путь; только когда приехал он на место, стали его сутяги по судам таскать, и вернулся он назад таким же бедняком, как из дому выехал.
Миль тридцать всего оставалось ему до дому, и он уж радовался скорой встрече с детьми, но пришлось ему ехать густым лесом, и он заблудился. Снег пошел не на шутку, вьюга такая разыгралась, что два раза свалила его с лошади.
Настала ночь, и думал уж он, что смерть его пришла: либо с голоду и холоду помирать либо волки его съедят, а они так и воют в лесу. Поглядел он кругом, да и видит, что далеко-далеко в конце просеки будто большой огонь горит. Пошел он на свет, приходит и видит: стоит громадный дворец и во всех окнах огни. Поблагодарил купец бога, что спас он его, да и пошел скорей ко дворцу. Но каково же было его удивление, когда не встретил он ни души во дворе! Конь, который шел за ним, видит — конюшня отперта, пошел туда, а в яслях нашел себе и сена и овса. Уморился бедный конь, проголодался и с жадностью принялся есть. Привязал его купец в стойле, а сам пошел к дому. По-прежнему — нет никого; идет дальше, входит в высокую залу; огонь горит, кушаний полон стол, и стоит на нем только один прибор, будто одного и ждали.
От дождя и снега промок он до костей, подошел к огню обсушиться и говорит сам себе:
— Не взыщут с меня хозяин да слуги, что сам я распоряжаюсь; ну да, наверно, скоро кто-нибудь и придет сюда.
Подождал он, подождал; вот уж одиннадцать пробило, а все нет никого. Взял он цыпленка со стола, да и съел разом, а самого страх берет. Выпил он тут вина и осмелел, пошел бродить по дому, и что ни комната, то все одна другой лучше. Дошел он наконец до спальни. Было уже за полночь, устал он, притворил дверь, лег и заснул.
Утром проснулся он и видит, что около него лежит чистое платье, а его грязного кафтана и след простыл.
«Ну, — подумал он, — наверно, это дворец какой-нибудь доброй феи, которая меня пожалела».
Выглянул он в окошко — снега как не бывало, цветы цветут, смотреть радостно.
Пошел он опять в большую залу, где вчера поужинал, видит, стоит маленький столик, а на нем шоколад.
— Покорно вас благодарю, добрая фея, — сказал он тогда во весь голос, — за ваше угощенье.
Выпил он шоколад и пошел лошадь посмотреть. Идет он двором, кругом розы цветут; вспомнил он тут свою Красотку да и сорвал с куста веточку. Но только он это сделал, как вдруг раздался великий шум, и появилось перед ним Чудовище, до того страшное, что он едва не лишился чувств.
— Ах ты, неблагодарный! — закричало на него Чудовище страшным голосом. — Я жизнь тебе спас и в дом свой пустил, а ты у меня розы воруешь, которые мне дороже всего на свете. Ты должен смертью искупить свою вину. Даю тебе четверть часа — молись богу.
Повалился купец на колени и взмолился к Чудовищу:
— Простите меня, ваша милость, не думал я вас обидеть: дочка меня просила розу ей привести, вот я и сорвал.
— Какая я «ваша милость», — ответило ему Чудовище, — не люблю я лести; я хочу, чтобы мне правду говорили; лестью ты ничего у меня не добьешься. Но ты говоришь, у тебя есть дочери; ладно, отпущу уж я тебя живого, коли одна из троих дочек по доброй воле сюда явится умереть за тебя. И не думай больше меня уговаривать, ступай домой; да побожись, что, если не захотят дочери ехать, ты сам через три месяца вернешься.
Не захотел купец отдавать своих дочерей этому страшному Чудовищу, но рассудил:
«Ну хоть разок еще на детей погляжу». Побожился он, что вернется, и Чудовище его отпустило, сказав при этом:
— Не хочу я, чтобы ты уехал с пустыми руками; вернись-ка в спальню, где ты ночевал, да возьми там пустой ларец, что хочешь туда положи, а я отошлю его к тебе.
С этими словами Чудовище исчезло, и бедный купец подумал:
«Уж раз суждено мне умереть, я хоть детям на хлеб оставлю».
Вернулся он в спальню, нашел там несметное число золота, набил им пустой ларец, запер его, пошел на конюшню, сел на коня да и поехал со двора, и с какой он радостью сюда приехал, с таким горем назад уезжал. Добрый конь сам нашел дорогу в лесу, и вскоре вернулся купец восвояси.
Собрались его дети, но не порадовался он им, а поглядел на них и заплакал. В руках у него была роза для Красотки, отдал он ей цветок и сказал:
— Возьми, Красоточка, розу, дорого она мне обойдется. — И рассказал детям, что с ним приключилось.
