Памела Трэверс - Мэри Поппинс с Вишневой улицы
Они шли в гости к дядюшке Мэри Поппинс – мистеру Кудри, а Джейн с Майклом так давно мечтали об этом, что теперь, естественно, тревожились – вдруг дядюшки не окажется дома.
– А почему его зовут мистер Кудри? Потому что он кудрявый? – спросил Майкл, едва поспевая за Мэри Поппинс.
– Его зовут мистер Кудри, потому что у него такая фамилия. Никаких кудрей у него нет. Он лысый, – отрезала Мэри Поппинс. – А если я услышу еще хоть один вопрос, мы сию же минуту вернемся домой. – И она по обыкновению неодобрительно фыркнула.
Джейн с Майклом переглянулись и насупились, что означало: «Давай больше не будем ни о чем ее спрашивать, а то ведь и правда придется идти домой».
На углу возле лавки табачника Мэри Поппинс поправила шляпку, чтобы она сидела на ней прямо. Витрина у этой лавки была очень странная: если посмотреться в нее, увидишь три своих копии, а если подольше смотреть, то скоро станет казаться, что это не ты, а целая толпа незнакомцев. Мэри Поппинс только ахнула от удовольствия, увидев трех Мэри Поппинс в синем пальто с серебряными пуговицами и синей шляпке в тон. Это зрелище показалось ей столь прекрасным, что она не прочь была увидеть десяток, нет, три десятка одинаковых Мэри. Чем больше – тем лучше.
– Ну идемте же, – сказала она, как будто это Джейн с Майклом задержали ее у витрины. Повернули за угол и дернули шнур колокольчика дома N 3 по улице Робертсон-роуд. Джейн с Майклом услыхали, как колокольчик звякнул гдето в глубине дома, и с замиранием сердца подумали, что еще минута – и они будут пить чай с дядюшкой Мэри Поппинс, мистером Кудри, – первый раз в своей жизни.
– Если, конечно, он дома, – сказала Джейн Майклу шепотом.
В тот же миг дверь распахнулась и на пороге появилась худая тоскливого вида особа.
– Он дома? – поспешил спросить Майкл.
– Буду премного тебе обязана, – Мэри Поппинс уничтожающе посмотрела на Майкла, – если ты сделаешь такую милость, позволишь все-таки говорить мне.
– Добрый день, миссис Кудри, – вежливо проговорила Джейн.
– Миссис Кудри! – воскликнула тощая особа. – Как вы смеете называть меня миссис Кудри! Покорно благодарю! Я просто мисс Персиммон и горжусь этим. Придет же такое в голову – миссис Кудри!
Вид у нее был до того рассерженный, что дети подумали – хорош, должно быть, мистер Кудри, если мисс Персиммон так неприятно быть миссис Кудри.
– Наверху на площадке первая дверь, – сказала мисс Персиммон и, поспешно удаляясь по коридору в глубь дома, повторяла на ходу тонким, сердитым голосом: «Надо же такое придумать – миссис Кудри!»
Джейн с Майклом поднялись вслед за Мэри Поппинс на второй этаж. И Мэри Поппинс постучала в первую дверь.
– Входите! Входите! – раздался за дверью громкий веселый голос.
И сердце Джейн бешено заколотилось от волнения. «Дома», – взглядом сказала она Майклу.
Мэри Поппинс отворила дверь и подтолкнула детей внутрь. Они увидели большую веселую комнату. В дальнем конце ярко пылал камин, а посередине стоял широченный стол, накрытый для чая: четыре чашки с блюдцами, гора бутербродов, хрустящие хлебцы, пирожные с кокосовым маслом и большой сливовый пирог, облитый розовой глазурью.
– Какая приятная компания! – приветствовал их громкий голос.
Джейн с Майклом оглянулись – кому мог принадлежать такой голосище? Комната явно была пуста. Во всяком случае, они никого не видели.
– Дядя Алберт, – сердито позвала Мэри Поппинс. – Опять за свое? Надеюсь, мы пришли к тебе не в день рождения?
Мэри Поппинс смотрела на потолок. Джейн с Майклом тоже задрали головы и, к своему удивлению, увидели круглого, толстого лысого человечка, который висел в воздухе, ничего не касаясь. Он как бы даже сидел на чем-то невидимом: одна нога закинута за другую, рядом отложенная в сторону газета, должно быть, он читал, когда постучали гости.
– Дорогая моя, – сказал мистер Кудри, улыбнувшись детям и виновато взглянув на Мэри Поппинс, – к моему величайшему сожалению, так оно и есть. Сегодня у меня день рождения.
– Ай-яй-яй! – покачала головой Мэри Поппинс.
– Я только вчера вечером об этом вспомнил, но было уже поздно посылать открытку с приглашением на какой-то другой день. Такая неприятность! – воскликнул толстяк, глядя сверху на Джейн и Майкла. – Вижу, вы изрядно удивлены, – продолжал он. И в самом деле, у детей так широко раскрылись рты, что мистер Кудри, будь он чуть меньше, мог бы нечаянно упасть в один из них. – Я вам сейчас все объясню. Дело простое. Я, знаете ли, большой весельчак, мне покажи палец – я так и закачусь. Веселость моего нрава безгранична: рассмешить меня может все на свете.
И мистер Кудри заколыхался от хохота, так его развеселила собственная смешливость.
– Дядя Алберт, – строго сказала Мэри Поппинс, и мистер Кудри, поперхнувшись, перестал колыхаться.
– Прости, пожалуйста, дорогая Мэри. Так на чем я остановился? Ах да… Но самое смешное заключается в том… Хорошо, хорошо, Мэри, постараюсь сдерживаться. Самое смешное в том, что если мой день рождения попадает на пятницу, то я могу лопнуть от смеха, – сказал мистер Кудри.
– Почему? – спросила Джейн.
– Да, почему? – подхватил Майкл.
– Потому что в этот день я надуваюсь смехотворным газом. Лопаться, конечно, не лопаюсь, но вверх лечу, как воздушный шар. Я просто не могу удержаться на земле. Даже если я всего-навсего улыбаюсь, все равно так и взмываю в небо. Знаете, как смешно походить на облако? Тут уж никакая серьезная мысль в голову не полезет, – мистер Кудри при этих словах захихикал, но, взглянув на Мэри Поппинс, проглотил смешок и продолжал: – Разумеется, это отступление от приличий, но довольно-таки приятное. С вами такого не бывало?
Джейн с Майклом замотали головами.
– Думаю, что нет. По-моему, это мое индивидуальное свойство. Помню, однажды накануне такой пятницы я ходил в цирк. Так на другой день я столько смеялся, что, верите ли, пол суток провисел под потолком. И опустился на пол только в полночь с последним ударом часов. Хлопнулся, точно пистолет выстрелил. Ведь после полуночи уже суббота, значит, день рождения кончился. Не правда ли, забавно? И вот сегодня опять пятница, снова мой день рождения. И вы с Мэри у меня в гостях. Боже мой, да не смешите меня, очень вас прошу…
И хотя Джейн с Майклом и не думали его смешить, а просто таращились на него в изумлении, мистер Кудри не выдержал и громко захохотал. Он подлетал вверх, падал, как в яму, снова подлетал, шурша газетой, которую сжимал в руке, а очки так и плясали у него на носу.
Он парил, как пузырь воздуха в кипящей воде, хватался то за газовую горелку, то за потолок, и вид у него был такой смешной, что Джейн и Майкл, хотя и старались вести себя как воспитанные дети, еле-еле удерживались, чтобы не прыснуть. Смех так и распирал их, они плотно сжимали губы, но и это не помогало. Они перестали бороться, упали на пол и катались, визжа и всхлипывая от хохота.
– Ну и ну, – сказала Мэри Поппинс. – Что за манеры!
– Я… я не могу перестать, – захлебывался Майкл, ударившись о каминную решетку. – Это… это ужасно смешно. Правда, Джейн?
Джейн ничего не ответила, с ней вдруг стало твориться что-то странное: тело становилось легче, легче, будто в него вдували воздух, – удивительное и приятное чувство. Ей захотелось смеяться еще громче. Она подпрыгнула и вдруг ощутила, что летит. Майкл вытаращил глаза – его сестра Джейн парила в воздухе. Она легонько стукнулась головой о потолок, поплыла в сторону мистера Кудри и скоро схватилась за него.
– Ого! – удивился мистер Кудри. – Неужели у тебя сегодня тоже день рождения?
Джейн отрицательно покачала головой.
– Нет? Выходит, смехотворный газ заразителен. Эй, осторожней, каминная доска!
Майкл тоже полетел, сотрясаясь от громоподобного хохота, и нечаянно задел фарфоровые статуэтки, стоявшие над камином. Еще один миг – и он опустился прямо на колено мистеру Кудри.
– С прибытием! – сказал мистер Кудри, пожав ему руку. – Это так любезно с твоей стороны. Я ведь не могу спуститься вниз. Так ты сам ко мне поднялся. Это поджентльменски.
Тут они с Майклом посмотрели друг на друга, откинули головы и залились пуще прежнего.
– Ох, что это я! – вдруг воскликнул мистер Кудри, поглядев на Джейн. – Ты скажешь, что более невоспитанного человека в своей жизни не видала. Я давно должен был предложить юной леди сесть. Боюсь, стул не могу тебе предложить. Советую сесть прямо на воздух, увидишь, как удобно.
Джейн села, и оказалось, что сидеть на воздухе так же мягко, как в кресле. Она сняла шляпу и положила рядом. Шляпа повисла, как на вешалке.
– Прекрасно, – сказал мистер Кудри и посмотрел вниз на Мэри Поппинс.
– Ну, Мэри, мы здесь устроились. Теперь подумаем о тебе, дорогая. Должен сказать, я счастлив, что двое моих юных друзей вместе с тобой сегодня навестили меня. Ты нахмурилась? Ты, верно, не одобряешь… э… все это.
