Михаил Липскеров - Как волк теленочку мамой был и другие любимые сказки
Баба-яга выскочила на крыльцо, увидела непонятное снежное чудище, осела и обязательно упала бы от ужаса, но Кощей и Леший её поддержали, а Кикимора сказала:
– Колдуй.
– Брекс, кекс, мекс, – пробормотала Баба-яга, и снежное чудище ожило и сказало:
– Мееее…
А Баба-яга осела в бессознательном состоянии.
Влетела Кикимора в избу, вылетела с ведром и стала доить ожившее вымя. Брызнуло молоко, ударило тугой струёй в дно ведра, и все облегчённо заулыбались. Даже Баба-яга очнулась и расслабленно улыбнулась.
И вот уже все сидят в избушке и блаженно смотрят, как ребёнок сосёт из тряпочки молоко. Наелась девочка и заснула.
– Пожалуй, я её себе возьму, – решительно проговорил Водяной, – глядишь, скоро у русалки с налимом детёныш народится, подругой девочка будет, – и Водяной задумался…
– Совсем обезумел, – фыркнула Кикимора, – она же человеческий ребёнок. Она в реке захлебнётся. А русалки получаются только от несчастной любви. А она, наша маленькая, пока этих глупостей не знает. Я бы её тоже к себе в болото взяла. Только какая ей жизнь в болоте. Подождём, пока вырастет.
– Всё, – решительно сказала Баба-яга, – жить она будет у меня, и буду я ей приёмной бабкой, и звать её буду Бабка Ёжка, а когда вырастет – сама свою судьбу определит.
И тут девочка заплакала во сне. Посмотрели все друг на друга. Что делать? Вроде сыта, а плачет. Леший хлопнул себя по лбу, подобрал сосновую шишку с пола, обтёр об себя и сунул Бабке Ёжке в рот. Та зачмокала – и так и заснула, чмокая.
И все заулыбались.
Похищение
Раннее утро в лесу. Стоит избушка на курьих ножках. В ступе сладко похрапывает Баба-яга. Вдруг тяжёлое дыхание за окном послышалось. Встала Баба-яга, подошла к окну, высунулась – и прямо в ухо ей запыхавшийся Леший заорал:
– Дзынннннь!!!
– Припозднился ты нонеча, – сказала Баба-яга, прочищая ухо.
– Так что прошпали маненечко. Меня-то будить некому. По шолнышку прошыпаемщя, а оно вшё в тучах. Ну и не видно.
– Ну, так и быть, прощаю. Пора Бабку Ёжку будить.
– Это точно, точно, пора будить, кормить, поить, одевать, – быстро подтвердил Леший и скрылся в момент.
Подошла Баба-яга к люльке с Бабкой Ёжкой – а той в люльке нет. Только шишка лежит. Заорала Баба-яга нечеловеческим голосом, выпрыгнула из окна, свалилась, потом закружила вокруг избушки:
– Ой, спаси меня, нечистая сила! Обокрали, ограбили, похитили!..
Проснулся Кощей Бессмертный в своём дворце. Сказал:
– Встаю, встаю, милая…
Высунулся Водяной из реки. Высунула голову из болота Кикимора Болотная, ополоснула лицо болотной жижей, посмотрела на себя в болотную лужу, взбила причёску и вылезла.
Леший высунулся из дупла громадного дуба, слез с дерева и помчался к избушке на курьих ножках.
И вот собрались Леший, Кощей Бессмертный, Водяной и Кикимора Болотная у избушки и смотрят, как Баба-яга в страшном темпе описывает вокруг неё круги. Еле-еле обитатели леса успевают головы поворачивать. Наконец Кощей Бессмертный перехватил Бабу-ягу, держит её поперёк туловища, а та по инерции ногами перебирает и продолжает орать:
– Обокрали, ограбили, похитили!..
Заткнула ей рот Кикимора, стала делать пассы:
– Спокойно. Вы спокойны, вы спокойны… Спать, спать, спать… – И Баба-яга поникла в руках Кощея Бессмертного.
– А теперь, – сказала Кикимора, – объясни: кого обокрали, кого ограбили, кого похитили?
– Объясняй спокойно, – прибавил Кощей.
– Вшему обчештву, так шкажать, – вставил свои слова Водяной.
– Штобы вшем штало понятно што к чему, – завершил выступление Леший.
Баба-яга в загипнотизированном состоянии повела всех в избушку и показала на люльку, где вместо Бабки Ёжки только шишка лежит.
Все обитатели леса так и застыли в изумлении. Вот была всеми любимая Бабка Ёжка – и вот её нет. Кто-то украл. Только вот кто? Все тяжко задумались. А Баба-яга всё в том же состоянии взяла шишку и стала её нянчить.
Наконец Кикимора опомнилась:
– Так. Кроме нас, её украсть некому.
– Это ишшо почему? – удивился Леший.
– Поясни проблему, – кивнул Кощей.
– А зачем нам её похищать? – поинтересовался Водяной.
– А вот зачем. Кроме Бабы-яги, ни у кого внучки нет.
Все согласно кивнули. Только загипнотизированная Баба-яга продолжала укачивать шишку.
– Засни, – опять сделала пассы Кикимора. – Будет мешать расследованию.
Бабу-ягу взяли за руки, за ноги и положили в ступу.
– Итак, что мы имеем, – продолжала Кикимора. На что Кощей заметил:
– Легче сказать, чего мы не имеем. А не имеем мы Бабки Ёжки.
– Ну умный! – восхитился Водяной и всплеснул хвостом.
– Доживёшь до его лет, шам такой умный штанешь, – заметил Леший.
– Итак, – расхаживая по избе, продолжила Кикимора. – Бабку Ёжку похитили. И кроме нас, это сделать некому.
– Это ишшо почему? – поднял косматые брови Леший. – А вдруг какой-никакой Жмей Горыныч пролетал и Бабку Ёжку, крашу нашу ненаглядную, и шпёр.
– Не было в наших краях Змея Горыныча, – твёрдо сказала Кикимора. – Он ещё сто лет назад с Кощеем из-за Василисы Прекрасной поругался и в соседний лес на жительство перебрался. Так что о Бабке Ёжке ему ничего не известно. Кроме кого-то из нас, некому. Предлагаю обыск. Кто за? – И первая подняла руку.
Нехотя поднял руку Кощей, нехотя поднял руку Водяной. А Леший сказал:
– Я так уштал, так уштал, што и руки поднять не могу.
Пристально посмотрела на него Кикимора – так, что у Лешего сразу обе руки взлетели вверх, да так там и остались. Снова посмотрела на него Кикимора – и обе руки рухнули вниз вместе с Лешим.
– Итак, все – за, – заключила Кикимора. – Как честный нечеловек, предлагаю начать с себя. Вперёд. Избушка, избушка, повернись к лесу задом, а к болоту передом. Шагом марш!
Развернулась избушка, приложила одну куриную лапу к крыше, как бы отдавая честь, сказала «Есть» – и, прихрамывая, зашагала.
А вот и болото. Свистнула Кикимора в два пальца, и из него выпрыгнуло несметное количество лягушек.
– Обыскать всё болото, – приказала Кикимора.
– На предмет обнаружения живого существа, – сказал Кощей.
– И как здесь можно жить? – передёрнул плечами Водяной.
– Кикимора живёт – жначит, можно. Может, она Бабку Ёжку на болото… как это… переучила.
– Вперёд! – скомандовала Кикимора, и лягушки попрыгали в болото.
Все напряжённо замерли. Вдруг болото забурлило, заволновалось, и волна задвигалась к берегу. И из глубин, подталкиваемое лягушками, показалось какое-то странное существо. Лежит себе на болоте, сложив скрюченные руки на груди, и сладко посапывает.
– Это ещё кто такой? – удивился Кощей.
– Вроде не русалка, – заметил Водяной.
– Не, это не Бабка Ёжка, – убежденно сказал Леший.
А Кикимора застывшими глазами смотрит на существо.
– С нами нечистая сила, – наконец вымолвила она. – Это же муж мой, Хмырь Болотный. Я его с самой свадьбы не видела. Он как на свадебном обеде сон-травы наелся двести лет назад, так и заснул где-то под корягой, – и пригорюнилась. Потом махнула лягушкам рукой, те подхватили Хмыря и скрылись в болоте.
– Теперь к кому пойдём? – спросила Кикимора, оглядев Кощея, Водяного и Лешего, и начала считалку:
– Эрикиперики цукатэме, абльфабль думане, икификиграмафики собольбоболь крюк… – И её палец указал на Кощея.
Тяжело вздохнул Кощей.
– Что ж, – проговорил он, – подчиняюсь теории вероятностей, идёмте, господа, в мои чертоги…
И вот уже вся компания стоит перед обветшавшими чертогами Кощея, окружёнными рвом с перекинутым к воротам мостом. А сами ворота закрыты наглухо. Перешли они через мост, хотели войти в ворота. Но Кощей остановил их и осторожно в ворота постучал. Один раз, второй, третий… Тишина. Все удивлённо посмотрели на Кощея.
– Никого нет, – пожал плечами Кощей, – если бы я украл Бабку Ёжку, она обязательно бы откликнулась.
И тут избушка на курьих ножках размахнулась ногой – и как шарахнет в ворота, те аж с петель слетели. И все оторопели. За воротами, уперев руки в бока, стояла слегка постаревшая Василиса Прекрасная.
– Где ходишь? – гневно спросила она Кощея.
– Бабку Ёжку ищем. Вот думаем, может, к нам ненароком забрела. Ты уж извини, милая, за беспокойство.
– Никакой Бабки Ёжки здесь нет, – как отрезала, сказала Василиса Прекрасная. – Только я одна женщина здесь, прекрасная и неотразимая Василиса Прекрасная. А ты, – обратилась она к Кощею, – марш домой.
Понурив голову, оглядел Кощей всё общество, а потом вскинул гордо голову и сказал дрожащим голосом:
– Никак не могу, милая. Пока Бабку Ёжку не найдём, я домой не вернусь. Это мой священный долг.
– Ишь, – вздёрнула брови Василиса, – заговорил. Ну да ладно, чтобы к обеду возвернулся. – И захлопнула ворота.
– Её ж Иван Царевич освободил от тебя, – недоуменно проговорила Кикимора.
