Каштру Сороменью - Истории Черной Земли
— Старик, ты, оказывается, еще совсем молодой! — крикнул, пробегая мимо, один из охотников.
Матембеле засмеялся и вне себя от гордости ударил еще сильнее в барабан, чтобы все кругом могли услышать, что охотники Думбы-иа-Квило начали охоту огнем.
— Хороший ветер! — крикнул старик. И глаза его и рот смеялись.
Потом, передав барабан молодому охотнику, он схватил ружье и побежал к реке. Там он встал около дерева, служившего причалом.
Вдали на голубой линии горизонта появилась узкая полоска оранжевого цвета. Вскоре она превратилась в широкую багряную полосу, похожую на огненную дорогу между небом и землей. И вдруг над этой полосой поднялась багряная волна. Она подожгла небо, как во время заката, и гул волнующего моря пробежал над равниной. Ветер донес с той стороны Горячее дыхание огня. И вскоре могучий голос равнины зазвучал повсюду.
Из высокой травы вылетела стая бабочек разных цветов. Испуганные шумом, они полетели в поисках прохлады к реке. Огромная черная птица, тревожно крича, пролетела над головой старика. Она предупреждала об опасности всех птиц, живущих на равнине. И небо тотчас затмилось тысячами крыльев. Птицы улетали за реку.
Теперь уже не было видно линии горизонта. Волны огня охватили небо. Слышно стало его горячее дыхание. Охотники, возбужденные гулом, который доносился издали, и ожиданием охоты, обсуждали движение огня и силу ветра. Но еще не был дав сигнал для охоты на прибрежных землях и на полосах, очищенных от травы. Эти полосы должны были задержать огонь и помочь охотникам, если ветер переменит направление.
Толстая пакаса и три нежных газели, вытянув шеи, выглянули из травы, но, увидав охотников, сразу спрятались. Охотники не обратили на них никакого внимания. Они знали, что настанет момент, когда животные не смогут выдержать жар и сами выбегут навстречу смерти.
И вдруг на обнаженной прибрежной земле появились сотни крыс, спасающихся от огня. Они мчались с писком и визгом.
— Ветер пошел направо! — крикнул один из охотников, взобравшийся на дерево, чтобы следить за направлением огня.
Послышались выстрелы, и люди, находившиеся на берегу, напряженно сжали в руках ружья и копья. Ветер продолжал гнать огонь все вперед и вперед, и человек, сидевший на макушке дерева, закричал, что пакасы уже бегут к реке. Матембеле положил ружье на развилку дерева, взвел курок и устремил взгляд на заросли травы.
Послышался топот пакас. Первые животные, выскочившие на зарослей, остановились на мгновение и, увидав охотников, повернули обратно. Но охотника были уверены, что все равно смогут попробовать их мясо, и радостно засмеялись.
— Огонь еще далеко, а они уже боятся! — крикнул Матембеле.
— Огонь приближается! — закричал охотник, быстро слезая с дерева, чтобы принять участие в охоте.
Жара все возрастала. Тела людей сверкали, как бронза, намазанная маслом. Небо потемнело от дыма, поднявшегося с равнины. Оставаться в зарослях травы стало невозможно. Кролики покинули норки и огромными прыжками мчались к берегу реки, надеясь спрятаться в тростниках. Маленькие газели выбегали из облака дыма и падали, полумертвые от усталости и страха. Для этих мелких животных охотники жалели пуль и приканчивали их, уже почти неподвижных, ударами копий.
Теперь равнина пылала от края до края, дыша огнем. Охотники уже не видели друг друга, таким густым сделался дым. Только их крики слышались со всех сторон. Старый Матембеле громко отдавал приказания. Но вдруг раздался более громкий знакомый голос. Люди не могли ничего разглядеть сквозь дым, но все поняли: Думба-иа-Квило вернулся.
Матембеле видел, как Думба-иа-Квило соскочил с лодки. Он увидел гребца и женщину, отплывающих от берега, и молча посмотрел на Думбу.
— Это Луежи, моя жена, дочь Камбаши, из племени Иакалы, — улыбаясь, сказал молодой охотник.
Старик засмеялся:
— Тебе повезло! Женщины из племени Накалы любят таких храбрых охотников, как ты!
Волна огня, которую пригнал ветер, прорвалась как раз перед ними, стариком и Думба-иа-Квило, и огромная пакаса, ослепшая и обезумевшая от жары, выскочила прямо на них, заставив их отскочить в сторону. Дым слепил глаза, и старик, не думая о том, что делает, бросился за дерево, а Думба-иа-Квило в это время нагнулся, разыскивая свое ружье, которое упало у него из рук, когда выскочила пакаса.
Высокие стебли травы горели и трещали. Эти звуки, напоминающие перестрелку, сливались с криками людей и рычанием зверей, захваченных огнем. Ветер посыпал охотников пеплом.
— Эй! Думба-иа-Квило! Эй! Думба… Эй! — крикнул Матембеле, сжимая в руке ружье. Он увидал, как из зарослей травы выскочил леопард.
Огромные зеленые глаза леопарда, налившиеся кровью, сверкали. Взъерошенная шерсть обгорела в огне. Он шел прямо на Думбу-иа-Квило, безоружного, стоящего на берегу реки. На мгновение леопард остановился, повернулся к огню, как будто желая снова кинуться в него. Страшное рычание потрясло воздух и заглушило все крики. И вдруг леопард повернулся к охотнику и бросился на него. Думба-иа-Квило, так и не найдя свое ружье, зажал в руке нож и отступил к реке, приготовившись встретить хищника. Когда леопард пригнулся, чтобы сделать последний прыжок, ноги Думбы-иа-Квило погрузились в болотистый берег реки. И в тот момент, когда его рука поднялась и лезвие ножа блеснуло перед глазами леопарда, послышался выстрел, а вслед за ним крик ужаса.
Матембеле все еще держал в руке ружье, из которого он убил леопарда. Его глаза, широко открытые и полные ужаса, смотрели на реку, спокойную и неподвижную, где исчез Думба-иа-Квило, которого схватил крокодил в ту минуту, когда пуля Матембеле сразила леопарда. Старик видел все, но еще не мог понять, что произошло. Как будто стараясь прогнать страшное видение, он закрыл руками глаза и присел на корточки под деревом.
VСолнце опустилось за дымящуюся равнину. И здесь и там, и на берегу реки, и на полосах обнаженной земли, где остановился огонь, лежали кровоточащие туши животных. Охотники тоже лежали на земле, тяжело вдыхая горячий воздух, поднимавшийся с равнины.
А на черной земле лежали обгорелые тела животных, которые не успели выбежать из зарослей травы.
Стояла мертвая тишина. Один за другим поднимались охотники и шли к реке, чтобы утолить жажду и смыть кровь и пепел. Потом они собрались у дерева. И тогда Матембеле рассказал им, что Думба-иа-Квило упал в реку, застрелив леопарда.
— Но он убил его? — спросили сразу все вместе.
— Да, он убил его! — солгал старик, передавая охотникам ружье Думбы-иа-Квило. — Вот лежит леопард.
— А может быть, его утащил крокодил? — спросил один из охотников, пристально глядя на старика.
— Нет! Я сам видел. Он выстрелил, стоя на самом берегу, поскользнулся и упал в воду. Я видел это, люди!
— Думба-иа-Квило был храбрым охотником! — печально сказали стоящие вокруг люди.
— Он был еще слишком молод. Народ будет жалеть его. Он был храбрый, как лев. Наши женщины будут оплакивать лучшего охотника, а Сапала, который всегда был ему добрым другом, расскажет его историю, сложив о нем песню.
Матембеле молчал. Ведь только ему было известно, что Думба-иа-Квило, лучший охотник, которого он любил, как сына, умер позорной смертью.
«Какой грех совершил Думба-иа-Квило, чтобы его тело покоилось на дне этой великой реки?» — тревожно спрашивал себя старик, качая головой.
Матембеле страдал, думая о случившемся. Старик чувствовал себя виноватым. Зачем он выстрелил в леопарда? Почему он не дал Думбе-иа-Квило сразиться со страшным хищником и принять ту единственную смерть, которая не позорит охотника! Старик страдал и не говорил никому ни слова. Но он решил, что велит Сапале сложить песню, такую прекрасную, что ее будут петь все люди: и мужчины, и женщины, и молодежь. Все люди будут петь эту песню, которая навсегда сохранит подвиги Думбы-иа-Квило.
Прежде чем покинуть опустевшие берега и унести добычу, охотники стали бить в барабаны, сообщая всем людям, что Думба-иа-Квило, храбрый вождь охотников народа Иакалы, погиб геройской смертью на землях охоты, на равнине около реки Квило.
И на другом берегу осиротевшая Луежи услышала весть барабанов. Она горько заплакала, горюя о погибшем друге и о своем несчастье. Такова уж была судьба всех прекрасных женщин, которые решались любить отважных охотников и всегда были несчастливыми.
VIВ селении Иакалы женщины издали увидали охотников, но не запели приветственных песен, потому что Думба-иа-Квило погиб.
В эту ночь никто не танцевал батуке. Никто не пел, никто не прославлял храбрые дела охотников. Только барабаны были и били, разнося повсюду горестную весть.
Вождь не захотел даже прикоснуться к леопарду, он не захотел даже видеть его. Он велел закрыть его листьями мулембы. В эту ночь никто не ел мяса, принесенного с последней охоты. А на следующий день, когда солнце поднялось над опечаленным селением, вождь приказал похоронить леопарда. Его положили на носилки, застланные ветками, покрыли листвой, украсили перьями священной птицы, и охотники понесли носилки на плечах к могиле у края дороги. А когда охотники вернулись в селение, чтобы танцевать батуке смерти, прославляя Думбу-иа-Квило, старый Матембеле ушел в святилище, чтобы замолить свой грех. Старик думал избежать таким образом кары богов и спасти душу Думбы-иа-Квило. Пусть она наконец успокоится под защитой богов охоты!
