Сакариус Топелиус - Подарок тролля
— Отправляйся сию минуту в лес и отыщи эту самую эльфу, — приказала пастушке старуха хозяйка. — Может, она освободит тебя от заклятия. И не смей показываться мне на глаза, пока в волосах у тебя останется хотя бы один цветок!
Малин отправилась в лес. Путь был неблизкий, а солнце уже село. Маленькая пастушка шла и думала о том, что, потеряй она свое место, она потеряет и жалованье. А как она радовалась, принося домой, батюшке и матушке, деньги. Нет, надо во что бы то ни стало разыскать эльфу.
Когда же наконец Малин пришла на лесную прогалинку, где встретила эльфу, среди стволов деревьев уже сиял месяц. И в лунном сиянии, словно серебристо-белый туман, плыл и колыхался танец эльфов.
Сидя на поросшем мхом бугорке, Малин любовалась пляской эльфов, такой прекрасной, что девочка почти забыла, зачем сюда явилась. Но потом она вспомнила про свое дело и начала тихонько напевать, как тогда, когда приманивала коров:
— Белоцвета, Белоцвета, помнишь ли меня? Белоцвета милая, приди, вспомни меня!
И вдруг, откуда ни возьмись, из тумана вынырнула маленькая белая тень и направилась к Малин.
— Что тебе надо? — спросила Белоцвета. — У тебя такой печальный голос.
— Я горюю оттого, что не могу больше сохранить в волосах цветы, — пожаловалась Малин. И она обо всем рассказала эльфе.
— До чего чудные эти люди! — удивилась эльфа. — Никогда нам, эльфам, их не понять!
— Может, тебе под силу сделать мои цветы невидимыми, — попросила Малин. — Тогда бы я смогла их сохранить.
— Это я могу, — пообещала эльфа, — но тогда ты и сама их не увидишь.
— Неважно, — возразила Малин. — Зато я буду по-прежнему радоваться, что волосы мои цветут. Этого у меня никому не отнять.
— Во всяком случае, — объяснила ей эльфа, — один человек на свете сможет увидеть твои цветы.
— Кто же? — спросила Малин.
— Этого я не знаю, — ответила эльфа. — Но помни, что с тем, кто увидит твои цветы-невидимки, ты сможешь обручиться. Только с ним, и больше ни с кем другим.
С этими словами эльфа легонько прикоснулась к волосам Малин и поспешила туда, где плясали другие эльфы.
Пастушка не поняла, что имела в виду эльфа, но на душе у нее стало легко и радостно, когда она возвращалась домой при свете месяца.
Наутро хозяйка увидала, что в пастушкиных волосах нет больше цветов, и осталась очень довольна.
— Гляди только, чтобы не угодить под новое заклятие, — сказала она.
Малин было так хорошо с непокрытой головой без теплого головного платка. И стоило взглянуть на нее, как сразу было видно, что она веселее обычного. Аромат лесных цветов сопровождал ее, куда бы она ни шла, и словно легкое сияние струилось от ее светлых волос. Немало юношей в округе хотели бы жениться на Лине-Цветолюбице, когда она станет взрослой девушкой.
Среди них был и сын хозяина усадьбы, где она служила в пастушках. Малин-то ничего об этом не знала, но матушка его все приметила, а уж эту-то пастушку в невестки она никак не хотела. «Кто его знает, вдруг в ней все еще сидит колдовство», — думала она. И потому хозяйка все круче и резче разговаривала с Малин. А как настала осень и скотину уже не выпускали из хлева, она приставила пастушку к самой трудной и грязной работе, какую только могла придумать. Она думала, что черная работа сделает Малин такой грубой и неуклюжей, что сын не захочет больше и думать о пастушке.
Однако же Малин ходила по усадьбе, погруженная в свои мечты о цветах, и, какую бы работу ни справляла, была все такой же веселой, радостной и вольной. Когда она входила в темный хлев, казалось, от нее исходит еще большее сияние, чем когда она пасла коров в лесу. Она едва замечала неприветливость хозяйки, точь-в-точь как не видела, что взгляд хозяйского сына преследует ее всюду, где бы она ни появлялась. Но все же Малин тосковала порой о лете и о прохладе зеленого леса.
А как настала весна, хозяйка наняла себе другую пастушку.
— Вот тебе твое жалованье, — сказала она Малин. — Не хочу больше терпеть тебя в доме. Колдовство, поди, еще сидит в тебе. Ничто тебя не берет — ни работа, ни ругань. Ходишь тут по усадьбе, и вид у тебя такой, будто ты всему миру хозяйка.
Ну и опечалилась же Малин!
— Я старалась справлять свою работу как нельзя лучше, — сказала она.
— Да, работать ты умеешь, — сказала старуха. — Только по тебе ведь никогда не видно, что работа тебе в тягость. Не иначе тут колдовство замешано. Прощай пока.
И Малин вынуждена была уйти.
С тяжелым сердцем отправилась она домой. Трудно будет ей сказать родителям, что ей отказали от места. Они-то думали, что она останется в крестьянской усадьбе по меньшей мере еще два года! И ей казалось позорным то, что пришлось уйти.
Когда же Малин вернулась домой, матушка ее была больна и так обрадовалась дочери! Довольна была она и тем, что цветы исчезли из волос Малин, — ведь матушку очень тревожило это непонятное колдовство.
— Теперь я умру спокойно, — говорила она. — Сдается мне, теперь все будет с тобой ладно.
— Нет, матушка, ты не умрешь, — сказала Малин, стараясь как можно лучше обихаживать ее.
Позаботилась она и о доме, да и младших сестер и братьев стала приучать к работе. «Так светло и весело в доме, когда тут Малин», — думали они. Да и отец был доволен, что старшая дочь снова с ними. Жаль ему было лишь прекрасных цветочков, которые исчезли из ее волос!
Вскоре матушка снова встала на ноги, и тут Малин принялась помогать отцу в садике. Сам-то он не успевал помногу там трудиться из-за весенних полевых работ. Зато Малин работала за двоих. «Просто удивительно, — думал ее отец, — какая у нее легкая рука ко всему, что растет. К чему ни прикоснется, все расцветает!» Вскоре его садик уже пестрел всеми красками, всеми цветами радуги. Садовые и полевые цветы росли там вперемешку, и молва о роскошных, диковинных цветах на бедняцком торпе облетела всю округу. На торп стали приходить люди и покупать цветы ко всем праздникам и торжествам. Торпаря просили также продавать рассаду. И он думал, что, если так пойдет и дальше, у него в конце концов появятся средства построить теплицу. Об этом он мечтал всю жизнь.
Правда, жене торпаря казалось странным, что Малин не желает сидеть чинно и шить, как другие девочки, Малин бы только копаться в земле. И жене торпаря казалось, что уж больно много растет у них цветов; ни к чему это, лучше бы выращивать побольше овощей. Но когда она увидела, сколько денег приносят эти цветы, обрадовалась и она!
Хозяйка помещичьей усадьбы также услыхала о том, что на лесном торпе есть прекрасный сад. И вот однажды она поехала туда вместе с сыном — купить немного цветов. Ей так надоели чопорные цветы в господском саду.
Когда они приехали на лесной торп, Малин как раз садовничала. Сбросив с себя грубый передник, она вышла к господам и поклонилась.
Пока торпарь показывал хозяйке цветочные грядки, Сикстен удивленно смотрел на Малин.
— Какие красивые цветы у тебя в волосах! — сказал он.
Испуганно схватившись за голову, Малин быстро убежала в горницу.
— Дай мне какой-нибудь платок, милая матушка! — попросила она.
— Да, это разумно! — похвалила ее мать. — В платке ты будешь выглядеть куда опрятней при господах.
Малин обвязала волосы платком, вышла из дому и снова принялась за работу.
Сикстен же между тем все думал о девочке с цветущими волосами. Где он видел ее?
И вдруг он вспомнил лесовицу, которая плясала прошлым летом у ручья в глухом лесу. Это наверняка была та самая девочка! Он подошел к Малин, желая потолковать с нею, но она так низко наклонила голову, что он не мог видеть ее лица. И что бы он ни говорил, кроме «да» и «нет», ничего добиться от нее он не смог.
Когда господа собирались уже ехать и хозяйка прощалась со своим торпарем, она обронила несколько ласковых слов о том, как удачно все получилось, какие чудесные он выращивает цветы.
— Это все заслуга моей девочки, — сказал осчастливленный торпарь. — У нее такая легкая рука! Стоит ей сунуть щепку в землю, как тотчас же вырастает цветок. Ну чистое колдовство, да и только!
Малин страшно испугалась, услышав слова отца. «А если госпожа и ее сын и вправду подумают, что я умею колдовать», — подумала она. Ведь молодой господин так чудно глядел на нее, да и он видел ее цветочки в волосах. Что если он расскажет об этом матери! Может, они поймут: это она, Малин, плясала тогда у ручья в лесу! Тогда сочтут, что она и есть та самая лесовица, и прогонят ее с отцовского торпа.
Садовничая, Малин даже чуточку всплакнула. Но тут, сияя от радости, появился ее отец и рассказал, что хозяйка обещала помочь ему раздобыть стекло для теплиц. И тогда Малин утерла слезы и тоже обрадовалась.
Сикстен не мог забыть красивую девочку с цветами в волосах и частенько находил для себя дела на торпе. Но ему редко удавалось заметить даже тень Малин, потому что стоило ей увидеть, как он идет, она тотчас же пряталась.
