Всеволод Нестайко - Сказочные повести. Выпуск второй
Угадай, Пип и Фунтик тоже неплохо справлялись со своей работой. В свободное время мы слушали разные морские истории. Рассказывали их капитан и кокша, которую мы полюбили, несмотря на ее ворчливость.
По вечерам мы любовались закатом и смотрели, как резвятся дельфины и проносятся над водой летающие рыбки.
Так потихоньку мы плыли в Яфрику. Плыли, пока не случилось одно событие.
Глава 18. Напали пираты
В ясный солнечный день, когда механик, машинист и кочегары спали, а «Тарарабумбия» еле тащилась на чуть трепещущих парусах, из наблюдательной бочки на фок-мачте раздался крик:
— Справа по борту неизвестное судно!
Это кричал Хандрила, который забрался в бочку, чтобы расправиться там с пойманной в камбузе мышью.
Судно — так судно! Идет себе и идет! На корабле никто и ухом не повел.
Только мы с Угадаем побежали на капитанский мостик — поглядеть на корабль в подзорную трубу.
Я приложил трубу к глазам. Угадай вилял хвостом, дожидаясь своей очереди.
Сначала я ничего особенного не увидел. Корабль был далеко. Даже в подзорную трубу можно было разобрать только, что это парусник.
Ветер посвежел. Корабль наш прибавил ходу.
Угадай внезапно насторожился и стал усиленно втягивать носом воздух.
— Что с тобой, Угадаюшка? — спросил я.
— Подозрительные запахи! — ответил Угадай.
— А чем пахнет? — поинтересовался я.
— Порохом, портвейном, портянками и пистолетами! — ответил Угадай. — Это не мирный корабль!
— Это, наверное, пираты! — догадался я.
Я кое-что читал про пиратов в приключенческих книжках. Запахи были самые настоящие пиратские.
— Давай объявим тревогу! — сказал Угадай. — Я побегу к сирене, а ты буди капитана!
Мгновение спустя Угадай крутил зубами ручку корабельной сирены.
Долгий противный вой понесся над морем. Матросы продрали глаза и стали потихоньку подниматься с наложенных мест.
Разбудить капитана оказалось не так просто. Я и кричал ему в ухо, и щекотал под мышками. Даже сирена на него не действовала!
Помог Хандрила, спустившийся к тому времени с фок-мачты. Он догадался сунуть в ноздрю капитану кончик своего хвоста. Раздался оглушительный чих, и капитан уселся на полу.
— Что такое? В чем дело? — рассердился капитан. — Разве ужин готов?
— Какой ужин! К нам приближаются пираты! — воскликнул я.
— Что еще за пираты? — недовольно произнес капитан. — Ах, морские разбойники? — вдруг дошло до него. — Тогда другое дело! Почему вы решили, что это пираты?
Вместо объяснения я отдал капитану подзорную трубу. А сам примостился так, чтобы и мне было что-то видно.
Чем дольше капитан глядел в трубу, тем больше хмурился. В мой краешек трубы я увидел парусник, шедший прямо на нас. Видны были и несколько мелких судешынек, шедших гуськом, или, как говорят моряки, в кильватер.
Да! Это в самом деле был пиратский корабль! Даже не корабль, а целая флотилия.
Впереди шел пиратский флагман, под грозным названием «Барракуда».[1] За ним следовали виноносец «Акулий глаз» и винный тральщик «Гром и молния».
Пираты были горькими пьяницами. Поэтому виноносец должен был везти за ними большой запас вина.
Винный тральщик выуживал сетями выброшенные пиратами за борт пустые бутылки, бочки, фляги и графины.
Корпус пиратского флагмана «Барракуда» был выкрашен в красную краску.
Паруса были черными. На них белой краской нарисован череп со скрещенными костями. На носу корабля были изображены глаза, придававшие судну сходство с каким-то свирепым живым существом. Это было и страшно и красиво.
Ветер стал еще свежее. «Барракуда» шла к нам на всех парусах. Белые буруны кипели по обеим сторонам флагмана.
Теперь мы могли видеть пиратский корабль невооруженным глазом.
У бортов стояли пираты. В зубах у них были кинжалы, в руках сабли. За поясом — по паре пистолетов. В ушах и носу у многих разбойников были продеты большие медные кольца, блестевшие на солнце. Сверкали на солнце и зубы пиратов, сделанные из чистого золота и настоящей нержавеющей стали.
На носу корабля сидел, положив ногу на ногу, пиратский капитан. Это был здоровенный детина нахального вида. Голова его была повязана красным платком, в зубах — большая трубка. Капитан издали грозил нам кулаком.
Скоро до нас донеслись слова песни, которую хором пели пираты:
Мы храбрецы,
Отважные пираты!
Мы ненавидим
Лежебок и сонь!
Хоть на штанах
У нас одни заплаты,
Зато в сердцах
У нас горит огонь!
Пока корабли сближались, наш капитан сумел кое-как подготовить корабль к обороне.
Борта и поручни корабля моряки намазали салом, чтобы руки пиратов скользили и им трудно было зацепиться. На палубе были устроены баррикады из старых ящиков и бочек, за которыми прятались приготовившиеся к бою матросы.
Сам капитан отправился в трюм искать среди арбузов какую-то старую пушку.
Наконец корабли сблизились и стукнулись бортами.
На абордаж!— На абордаж! — скомандовал пиратский капитан, выстрелил в воздух сразу из двух пистолетов и первым прыгнул на палубу. За ним кинулись остальные пираты.
— Барракуда! Каррамба! Рибабаба! Бабариба! — вопили пираты, бросаясь в рукопашную схватку с нашими матросами.
«Тарарабумбия! Бей врага!» — слышался боевой клич команды нашего корабля.
Гром, треск, свист, вопли дерущихся, выстрелы, лязг сабель… Все это сливалось в такой неописуемый звук, что ничего невозможно было разобрать. Пороховой дым застилал небо.
Скоро, однако, атака пиратов начала выдыхаться. Помогли этому, как ни странно, арбузы…
К арбузам на палубе мы привыкли и научились их обходить.
Но для пиратов арбузы были неожиданностью. Пираты наступали на них босыми ногами, поскальзывались и с проклятиями летели вверх тормашками.
Кинжалы и пистолеты выпадали у разбойников из рук. Наши матросы хватали обезоруженных пиратов и кидали их за борт.
Фунтик, не желая быть в стороне от битвы, забрался на капитанский мостик. Он вытащил сконструированный им по дороге трататамет — пишущую машинку и забарабанил лапками по клавишам.
Трататамет стал поливать пиратов струями бобов необыкновенной твердости.
Через короткое время все пираты были в фонарях, синяках и шишках. У многих так заплыли глаза, что они перестали видеть и толпами сдавались в плен.
Я стрелял по пиратам из рогатки, когда-то принадлежавшей Далдончику.
Хандрила и Угадай вцеплялись сзади в штаны пиратов и отдирали от штанов заплаты.
Кокша и Пип, забаррикадировавшись в камбузе, поливали пиратов горячим кофе.
Исход боя решил наш капитан.
Он выкатил на палубу старую пушечку, зарядил ее самым большим арбузом и выстрелил прямо по капитану пиратского корабля.
Крепкая голова пирата выдержала. Но мякоть разлетевшегося вдребезги арбуза облепила лицо разбойника. Сладкий сок тек по его груди. Изо рта капитана «Барракуды» вместо слов команды вылетали только арбузные косточки.
Растерянные пираты перестали понимать, что делать дальше, и бестолково метались по палубе.
В это время к предводителю пиратов с грозным видом приблизилась кокша.
Крикнув «Тарарабумбия!», кухарка нахлобучила на голову разбойника большую кастрюлю. С диким воплем пиратский капитан прыгнул за борт и исчез в волнах.
Победа
Оставшихся пиратов побросали в воду. Пушечку развернули против кораблей противника. Несколько метких попаданий — и виноносец вместе с винным тральщиком пошли ко дну.
«Барракуда» тоже получила повреждения. Она отошла от нас на почтительное расстояние и принялась подбирать еще державшихся на воде пиратов. В море плавали доски, арбузные корки, винные бутылки и фляги.
Наши моряки, свесившись через борт, кричали пиратам:
— Что, взяли? Сухопутные дуралеи! Морские коровы! Вот мы вам зададим!
Накричавшись до хрипоты, матросы начали вылавливать не полностью опорожненные бутылки и бочки, выволокли из трюма ящик пива, желая отпраздновать победу.
Но капитан принял иное решение. Он собрал боцманов и отдал приказ:
— Свистать всех наверх!
Боцманские дудки залились мелодичной трелью. Через минуту оживленные матросы выстроились на юте. Стали в строй и мы.
— Поздравляю, ребята, с победой! — крикнул капитан.
— Рады стараться, дорогой капитан! — дружно гаркнула в ответ команда.
После этого капитан обратился к нам с большой речью.
