Автор Неизвестен - Польские народные сказки
Сей же час приговор отменили, поехал Франек с паном в Краков и застали там панского сына в добром здравии и наукам разным обученного.
Устроили в усадьбе большое веселье. Позвал пан на радостях всех соседей. Столы ломились, чего там только не было. Музыка играла, весь день и всю ночь пели и плясали.
А пан разошелся.
— Кто из вас, — кричит, — так соврать сумеет, что меня нынче разозлит, того награжу.
И хлоп на стол пятьсот злотых!
Вот какую задачу задал! Но и деньги, что ни говори, не малые. Ну, встал один мужик, Юзеф, и говорит:
— Вельможный пан, служил я у одного хозяина, и работенку он мне задал — будь здоров! Каждое утро на пасеке я пчел из ульев по счету выпускал, а вечером, когда они возвращались, всех опять же должен был пересчитать и хозяину доложить, сколько меду за день прибыло. Вот как-то вечером считаю я пчел — одной не хватает. Как быть? Пошел я ее искать. День шел, два шел — не видать моей пчелки. На третий день дошел я до Вислы. Слышу: на том берегу возня и урчанье. А уж стемнело. Пригляделся я — а там четыре волка пчелку мою на части рвут. Что делать? Висла глубокая, броду нет, перевозу нет, плавать я не умею. Думал я, думал, схватил себя за волосы и перебросил на ту сторону. С непривычки-то перестарался, взлетел высоко, упал далеко — по шею в песке увяз, не выбраться. Ну, пошел к одному мужику, попросил лопату, откопался и бегу пчелу спасать. Да упустил я время, волки уж ее задрали, еле отнял у них четыре фунта. Положил в мешок и домой пошел. Иду, гляжу — жердина стоит до самого неба. Я с разбегу по ней на небо и вскарабкался. Походил там, всяких чудес нагляделся, потом думаю: «А ведь хозяин-то ждет!» Подхожу к тому месту, где на небо влез, а жерди-то и нету. Ну, я овсяной половы сыскал, свил веревочку и начал по ней спускаться. А веревка-то коротка. Отрезал я от нее кусок, надставил — опять коротка, ноги до земли достают, а руки — никак. Отпустил я конец — бух на землю! Насмерть расшибся, еле сюда пришел, чтобы вам рассказать чистую правду.
Улыбнулся пан.
— Эту правду мне еще покойный батюшка рассказывал.
— Точно так, — говорит Юзеф. — Я его на небе встретил. Он там свиней пасет, весь оборванный, даже шапки у него нет. Я ему свою отдал. Видите, без шапки сижу.
Рассердился пан, хватил Юзефа по уху и говорит:
— Врешь, дурак! Род наш богатый, ты таких шапок и не видывал, в какой мы его похоронили.
А Юзеф хвать деньги со стола и кричит:
— Я вру, а ты, пан, сердишься. Стало быть, денежки мои!
Ну и смеху было! А тут пиво кончилось, так пан послал за ним в корчму водовозную бочку. Пили мы вдосталь! А как же не пить, если все, что хотели, исполнилось.
ДОЛГ МАЦЕКА
Один мужик по имени Мацек сторговал на ярмарке у цыгана коня. Очень ему этот конь приглянулся, да не хватало у Мацека одного гроша, а цыган никак не хотел уступить. Вот и пришлось Мацеку грош этот попросить взаймы у кума своего Яцека.
— А когда вы мне этот грош отдадите, кум Мацек? — спрашивает Яцек.
— А на пасху отдам, — отвечает Мацек.
Одолжил ему грош кум Яцек. Купил Мацек коня, и поехала они по домам.
Вот настала пасха, и пошел кум Яцек к Мацеку за своим грошем. Увидал его Мацек издали, побежал со всех вот к жене, велел ей сказать Яцеку, что он, мол, помер, а сам лег босой, как был, на лавку в чулане и дух затаил. Пришел кум Яцек, а кума ему толкует: мол, муж-то помер.
— Где ж упокойничек? — спрашивает Яцек. — Надо бы мне на него взглянуть, покуда не похоронили.
Ведет Мацекова жена кума Яцека в чулан, покойника на лавке показывает.
— Что же это вы, кума, ему ноженьки-то не обмыли? Вон они какие грязные, — говорит кум Яцек и, не долго думая, хвать бадью с холодной водой да всю ее на ноги Мацеку и выплеснул.
Ахнул Мацек, поджал ноги.
— Ага! — говорит кум Яцек. — Так-то вы, кум Мацек, померли! Отдавайте грош, я за ним пришел.
— Простите, кум, — отвечает Мацек. — Нет у меня гроша, не могу вам долг вернуть, вот с горя и лег помирать.
— Когда ж отдадите, кум Мацек? — спрашивает Яцек,
— Приходите, кум, на святого Яна, — отвечает Мацек.
Наступил день святого Яна. Снова Яцек к Мацеку за грошом идет. А тот уж заранее готовится, говорит жене:
— Ну, теперь-то мы его проведем.
И велел отнести себя в гробу на кладбище и в могилу опустить. «Накрой, — говорит, — могилу досками, чтобы мне потом выбраться». Вот приходит Яцек, а кума и говорит, что мужика-то ее уж и на кладбище отнесли.
— Покажите же мне, дорогая кума, где могилка его. Хоть молитву прочту над покойником, — говорит Яцек. Уж он-то догадался, в чем дело.
Привели Яцека на кладбище, а он, подойдя к могиле, давай ветки ломать, топотать, скакать да по-бычьи мычать. Подал Мацек голос из могилы:
— Гони быка прочь, Каська, а то он, не дай бог, на меня свалится!
— Ага, так-то вы померли, кум? — говорит Яцек и доски с могилы стаскивает.
— Опять вы меня перехитрили, кум, — говорит Мапек. — Что поделаешь, нет у меня гроша! Опять пришлось изворачиваться.
— А когда же все-таки вы мне его отдадите? — спрашивает Яцек.
— Да вот приходите на святого Михала — ей-богу, отдам.
Настал день святого Михала, а гроша у Мацека опять не нашлось. Решил он ту же хитрость повторить, и, когда явился Яцек за своим грошом, сказала ему кума, что уж на этот-то раз муж ее в самом деле помер и лежит в пустой часовне у самого леса. Собрался Яцек в последний раз посмотреть на покойного, указала ему кума дорогу. А дорога-то была не близкая.
Добрался туда Яцек, а уж смеркается. Разглядел он в щелку, что кум среди часовни в гробу лежит, притаился у щелки и поджидает, когда покойник зашевелится. Вдруг из лесу выходят разбойники — один, два, три, десять! — забираются в часовню, зажигают свечи и начинают на лавках делить деньги и разное наворованное добро. Делят, делят, все поделили — осталась одна сабля.
— Эту штуку не разделишь, — говорит их атаман. — Пусть она достанется тому, кто с одного маху у этого покойника голову отрубит.
Зашумели разбойники. Один покойников боится, другой говорит, что покойник потом по ночам являться будет, третий бормочет, что грех это — покойников рубить. Словом, все отказались, только один решился попробовать. Берет он саблю, идет к гробу, примеряется, как бы ловчей снести Мацеку голову. Вскочил тут Мацек, сел в гробу да как закричит во вое горло:
— Эй, братья-покойники, пропащие души! Выручайте!
Поднял тут кум Яцек стук да гром, заколотил кулаками по гнилым доскам, разбойники перепугались, всю добычу бросили: деньги, серебро, ворованные вещи, — и наутек!
Убежали они, вошел кум Яцек в часовню и с кумом Мацеком здоровается. А Мацек ему и говорит:
— Давайте, кум, поделим асе это добро. Тут нам обоим хватит.
Поделили они кое-как все драгоценности, куму Яцеку та сабля досталась. Посмотрел кум Яцек па две одинаковые кучи, вадохнул и говорит:
— Все это хорошо, кум. Однако мне еще с вас грош причитается.
А в это время один из разбойников, что был похрабрее прочих и полюбопытнее, подобрался к часовенке поглядеть, что там делается. Просунул он голову в шапке в щель, увидал, что те двое сокровища делят, решил, что это грешные покойники и замер со страху в щели-то. Увидал кум Мацек его голову в шапке, прыг туда, хвать шапку да как швырнет ее в сердцах в кума Яцека!
— На! — кричит. — Вот тебе шапка за тот грош, она того стоит!
А разбойник, чуть живой от страху, припустил в лес к своим товарищам.
— Там, — говорит, — покойники наше добро делят, дерутся. Мне голову оторвать хотели, ухватили за шапку — еле вырвался!
О ТОМ, КАК ПРОСТАЧОК ПАНА УТЕШАЛ
Деревней, где простачок был старостой, владел вельможный пан. Пришло время, отослал пан своих сыновей в школу, старшую дочь замуж выдал, младшая дочь — девица на выданье, с матерью в имении осталась, а самого пана куда-то выбрали, и он в город переселился.
И надо же такому случаю выйти, что несколько бед обрушились на пана в его отсутствие; нежданно-негаданно умерла жена, почти целиком выгорело поместье, а младшая дочка… Ну, о ней потом. Случилось все это в одну неделю.
Живет себе пан беспечно в городе и ведать ни о чем не ведает, как вдруг входит слуга и докладывает, что пришел староста из его деревни, хочет пана видеть. Тот распорядился впустить к нему мужика.
Вошел простачок, поклонился, поскреб в затылке. Он еще дорогой, жалеючи своего господина, все раздумывал, как оповестить пана о всех несчастьях, но при том чтобы не слишком огорчить. И решил начать с маленьких бед и этим подготовить пана к известиям о бедах великих.
— Ну-с, как живешь, простачок? — спрашивает пан.
— Благодарствуем, живы-здоровы, — отвечает мужик.
