Алексей Олейников - Пламя изменений
Усилием воли он зажег свою искру зверя, ворчанием указал «следуй за мной», и Гай Марцел подчинился, опустил голову и двинулся у плеча, смешно семеня длинными ногами.
– Гай?
– У вас мясо между клыков застряло.
– Виноват, господин Аурин, – Младший Брат потупился. – Полдня бежал сюда, проголодался страшно, а тут это тело в канаве. Всего пару кусков…
– Бросьте эту дурную привычку, вы же не гиена.
– Слушаюсь, господин Штигель.
«Дуреем, дуреем от мяса, – с раздражением подумал Аурин. – Дисциплина – вот что отличает Стаю от шайки трупоедов. Южный край пора подтянуть, бродячий Магус – хорошая мишень».
– Гай, приведите себя в надлежащий вид и передайте приказ – через десять минут мы выдвигаемся малой колонной на южный край. Возьмите два взвода стрелков, орфиста, броневик с куклой.
– Так много? – с сомнением спросил Гай. – Мы этот Магус почти обескровили, там никого не осталось…
Аурин даже не повернулся, но лейтенант заткнулся и попятился – такая волна злого запаха покатила от Старшего Брата.
– Исполняйте.
Гай сорвался бегом, и уже когда давящее присутствие Штигеля исчезло, вытеснилось другими запахами, он осознал, что тихонько поскуливает.
Глава двадцать восьмая
Из зеркала на нее смотрела беловолосая девушка. Худая как щепка, с синими глазами – прямо истошно синего оттенка, будто отражение в фотошопе обработали. Она накручивала влажные волосы на палец и отпускала. Накручивала и отпускала.
– Как можно забыть свое лицо? – спросила она у незнакомки в зеркале. – Свое имя? Любимый цвет? Любимое блюдо? Музыку? Фильмы? Друзей? Если всего этого нет, то что осталось? Как я могу знать, что я – это я, если не понимаю, кто я? Меня нет.
Она скорчила гримасу, надула щеки и с шумом выдохнула.
– Я призрак с белыми волосами. Волосы тоже, кстати, странные. Как и глаза. Напялю простыню и буду бродить по зоне отселения как призрак. Я ведь и есть призрак. Пустая оболочка. Тук-тук, вам кого? Дженни Далфин. А ее нет дома. А кто говорит? Джейн-из-под-дуба!
Она нервно рассмеялась, резко открыла дверь шкафчика – чтобы избавиться от дикого испуганного взгляда синих глаз.
Она могла только бежать, не разбирая дороги. Ей совсем не хотелось знать, кто все эти существа – волшебники, экстрасенсы, маги, еще бог знает кто. Магусы, темники, перевертыши…
Ей бы забиться в какую-нибудь щель и ждать, пока все не кончится.
– Да уж, в неудачный момент ты вылезла из-под дерева, подруга, – сказала она.
В дверь поскреблись, она не глядя ответила:
– На улице пописай, Тоби! Занято.
Зверь нашел ее вечером того же дня, когда она, совершенно без сил, лежала под каким-то кустом. Куст был колючий, и муравьи под ним так и сновали туда-сюда, хайвей там муравьиный был, не иначе. Но сил переползти у нее не было. Джи лежала и наблюдала, как ее осваивают муравьи – деловито, без лишней суеты. Она так решила, пока лежала, что ее будут звать Джи – пока погода не переменится или она паспорт свой не найдет в каком-нибудь кювете. Джи – не так уж и плохо: коротко, энергично, интригует, и совпадают первые буквы двух имен – Дженни и Джейн.
Так вот, Джи лежала. Ей уже начинал нравиться подход муравьев – серьезный, основательный, – как появился Тоби. Просто пересек поляну, подошел, потрогал лапой, фыркнул – вот, мол, я. Как будто отходил на пару минут.
Мистический зверь.
Джи распахнула дверь, прижала наглую голову коленом к косяку:
– Вот ты наверняка знаешь, кто я. Может, скажешь?
Глаза Тоби встретились с ее, Джи стало нехорошо – опять мотыльки, теперь целая стая.
Бьются-колотятся, и кажется, будто их шелест складывается в шепот, но слов, слов она разобрать не может.
Она прошла в комнату, села на диван. В этом доме мародеры вынесли все, включая посуду, но диван оставили – старый, протертый, наверняка на нам валялся какой-нибудь фермер-сыродел и смотрел футбол, пока в его подвале созревают сыры. Похоже на ферму – отдельно стоящий дом среди полей, к нему ведет аллея старых лип, разросшихся, сомкнувших ветви над дорогой.
Сарай, прессы для вина, пустые бочки…
А может, и не мародеры, может, он сам все из дома выгреб и закопал в саду. Включая ложки. Фермеры – они хозяйственные. О чем она думает?!
Она вытащила блокнот и ручку из рюкзака – их она позаимствовала в магазинчике, в деревне возле леса, где проснулась. Разделила лист на три столбца, в правом написала «враги», в центре – «друзья», слева оставила знак вопроса.
С друзьями все было просто и печально. Тоби, Шандор и неизвестный дед, который направил к ней Шандора. Тоби – зверь, хотя и полезный, Шандор скорее всего мертв – тут Джи помедлила и поставила над его именем знак вопроса. Она не видела, как он умирает, но внутри было чувство, что они больше не увидятся. И загадочный дед, которого еще найти надо.
С врагами было все определенней. Во-первых, мародеры, затем эти перевертыши, потом полупрозрачные твари, бродячие собаки и, конечно эти самые темники, один из которых ее на тот свет чуть не отправил. Джи машинально потерла живот. А другая спасла. Но все равно они гады.
В раздел «неизвестность» она записала крупно «Магус», трижды подчеркнула. Если бы Шандор хоть капельку больше рассказал ей, прежде чем все крушить. Но что поделаешь, у него было мало времени, а Стражи все такие – если надо сделать дело, они принимаются решать сначала главную задачу…
Джи вздрогнула. Она вспоминает? Если в Магусе есть Стражи, то кто там еще есть? Нападающие? Конвоиры? Полузащитники? И что такое Магус – место? сообщество? рыцарский орден? частный клуб?
«Кто бы ни были, у них есть необъяснимые способности, – подумала Джи. – И у этих темников тоже. Магические способности. В мире идет война магов, и от этого все беды. А я как-то связана с этой войной».
Шандор сказал, что она может больше, чем он. Как? Может, у нее тоже есть такая сила и скорость, как у него?
Девушка соскочила с дивана, схватилась за его ножку одной рукой.
Сейчас как к потолку подброшу! Одной рукой. Нет, двумя. Нет… Черт, черт, черт!
Джи села на пол. Суперсилы у нее точно нет. Может, суперскорость? Это вряд ли, драпала она, конечно, быстро, но не так, как Шандор. Его движения нельзя было уловить глазом.
– Я самая обычная, – сказала она. – Этот старикашка ошибается. И Шандор тоже ошибался, он принял меня за другую. Похожа на нее, и все. Я просто девушка, которая проснулась под дубом, девочка со странной кошкой, грязная и уставшая. И еще у меня есть перстень… Синяя печать!
Джи схватила рюкзак, вытащила перстень.
– И как ты работаешь? – она потрясла перстень. Потерла его. Попробовала на зуб. Постучала. Повертела в руках, изучая в подробностях, – может, там есть кнопочка или тайник. Надела на палец – не без дрожи.
Мир не менялся, она не исчезала, не происходило ровным счетом ничего. Камень в перстне переливался равнодушным блеском, только в голове опять зашумели невидимые бабочки.
Она вытянула руку:
– Ну… колдуй, что ли, – неуверенно предложила она. – Я хочу бананов и желтые кроссовки! Абракадабра, крекс-пекс-фекс! Желаю, чтобы этот диван обратился в бегемота!
Ничего не происходило.
Джи стянула перстень. Сунула его в рюкзак. Вытащила кулон – серебряную фигурку дельфина. От этой ерундовины толку было столько же.
– Они ошибаются, – девушка выдохнула с радостью. – Я самая обычная. Верно, Тоби?
Тоби не отвечал, он к чему-то напряженно прислушивался.
– Здесь кто-то есть? – шепотом спросила Джи. Вынула нож из рюкзака, бесшумно ступая босыми ногами, подошла к окну. Выглянула. И подпрыгнула от стука в дверь.
Там, внизу, у входа! Отсюда не разглядеть.
Не ходи! Даже не думай! Хватай рюкзак и беги!
«Никто в зоне отселения не стучит в двери, – подумала Джи. – Это в первый раз…»
Она спустилась по лестнице – так, что ни одна скрипучая ступень ее не выдала, ей на мгновение почудилось даже, что тело у нее стало невесомым как пушинка и вот-вот унесется сквозняком.
Подобралась к окну в гостиной, очень медленно отвела лезвием ножа занавеску – веселую, в желтый цветочек.
У двери стоял старик в темном плаще и задумчиво рассматривал большой палец ноги, который выглядывал из драного башмака. Палец был худой, с большой подушечкой, желтым толстым ногтем, он сгибался и кокетливо разгибался, и старик смотрел на него с изумлением, как на чужой – эвон как выплясывает.
Длинные седые волосы лежали на плечах, нечесаная круглая борода – черная, с проседью. Глаза у старика были цвета молодой травы. Яркие, живые.
Он поднял взгляд и посмотрел прямо на Джи.
Девушка отпрянула от окна.
– Добрый день, – раздался голос за дверью. – Может быть, ты меня все-таки впустишь, Дженни?
Глава двадцать девятая
Облака текут под крылом Снежка, они летят, и солнце играет на его перьях – белых как снег. Они над лентой реки, вода сверкает и переливается…
