Дмитрий Емец - Таня Гроттер и магический контрабас
Вечером, когда висевшие в гостиной часы, трясясь от возмущения, упорно показывали стрелкой на подушку и издавали неприятные писклявые звуки, Шурасик вдруг вышел на середину комнаты и дрожащим голосом попросил всех не расходиться.
– Ого-го! Сейчас что-то будет! – фыркнула Гробыня. – Спорю, нам прочтут трехчасовую лекцию «О пользе мытья ног перед сном». Или «Теорию и практику чистки зубов в свете последних открытий магической медицины».
– Или мне устроят выволочку за историю с ботинками, – добавил Ванька.
На бледных щеках Шурасика выступили красные пятна.
– Замолчите, замолчите все... Не надо! – умоляюще воскликнул он. – Я хочу сделать совсем не это! Я хочу попросить прощения. Попросить прощения у всех вас – «светлых» и «темных».
– За что? Чего ты еще натворил? – напрягся Баб-Ягун. – Надеюсь, ничего не делал с моим пылесосом?
Но Шурасик его даже не услышал.
– Я хочу попросить прощения за себя самого, за то, что я такой, какой я есть... Я... мне очень больно, что все так получается. Я обязательно постараюсь исправиться и не быть больше таким... занудливым, высокомерным всезнайкой, – сделав над собой усилие, выговорил он.
У Баб-Ягуна даже челюсть отвисла: ничего себе, сказать такое про себя!
– А все-таки Шурасик молодец! Я бы так точно не смог, а ведь я тоже не подарок! – шепнул он Тане.
Тем временем Шурасик извлек откуда-то большую коробку, полную ярко-красных картонных сердечек.
– Вот... – смущенно произнес Шурасик. – Это я сделал в подарок. Если кто-то считает, что может дружить со мной и принимать меня таким, какой я есть, пусть возьмет эти сердечки и носит их на груди... Если же нет, то не надо. Просто я буду знать, что вы меня не любите и... и... не хотите со мной знаться.
Потупившись, он пробормотал какое-то заклинание, и тотчас сердечки, выскакивая из коробки, стали по одному перелетать в руки ко всем, кто был в гостиной. Таня внимательно рассмотрела свое сердечко. На нем мельчайшими камешками, подобранными с редким искусством, было выложено «DD». Страшно было даже представить, сколько времени у Шурасика ушло, чтобы изготовить целую коробку таких!
– А что такое «DD»? Дурацкий дихлофос? Дважды дубина? – поинтересовалась Гробыня, на которую на одну только, кажется, не произвела впечатления речь Шурасика. Впрочем, Гробыню, кажется, вообще невозможно было тронуть. Разве что сказав ей, какая она сногсшибательная.
– DD – «Давайте дружить»! – воскликнул Шурасик чуть ли не со слезами. – Это значит, что тот, кто носит это сердечко дружбы, не обижает меня и не смеется надо мной! Что я, виноват, что я такой, какой я есть? Что мне всегда мало домашних заданий?
– Разумеется, ты не виноват, – ободрил его Ванька и первым приколол значок к своей майке.
Следом за ним это сделали Баб-Ягун, Рита Шито-Крыто, Дуся Пупсикова да и все прочие. Таня вздохнула и последовала общему примеру. Правда, носить на груди красное сердечко с надписью «DD» – уж больно нелепо. С другой стороны, если не приколешь – нанесешь Шурасику страшную обиду. Подумать только: бедняга несколько ночей не спал: вырезал и клеил эти значочки!
«Денька два поношу, а потом потеряю при первом же случае», – подумала она.
Из всех, кто был в гостиной, только Гробыня и Гуня Гломов не нацепили сердечки, однако возвращать их Шурасику они тоже не собирались.
– Я, пожалуй, нацеплю свой значок на Черные Шторы! Им будет крайне приятно получить такой подарочек! – заявила Гробыня.
Услышав это, Шурасик вспыхнул от обиды. Он рванулся было к Гробыне, чтобы отнять у нее значок, но внезапно глаза у него закатились, и он рухнул в обморок. Гробыня повертела пальцем у виска и, сунув сердечко в карман, ушла. Гуня Гломов потянулся за ней. Вскоре разошлись и остальные, включая очнувшегося Шурасика, который очумело хлопал ресницами, повторяя: «Где я?»
– Знаешь, – задумчиво сказал Ванька, провожая Таню до ее комнаты, – я не буду больше дразнить Шурасика. Я не подозревал, что он так глубоко переживает.
Глава 11
МАГИЧЕСКИЙ ВОЛОС
– Захватила контрабас? Молодец! Обожаю магический пилотаж! Кстати, через неделю у нашей сборной матч с оборотнями, – сообщил Баб-Ягун, когда, отправляясь на первый для Тани магический пилотаж, они проходили мимо циклопа. Одноглазый великан сумрачно точил секиру, изредка отвлекаясь от своего занятия, чтобы поковырять в носу. Его бешеный глаз был почти не виден под полуопущенным веком.
Баб-Ягун тащил пылесос, сиявший начищенным хромированным ободом и новенькой удлиненной насадкой на трубу, про которую внук Ягге хвастал, что она суперскоростная. У Гробыни тоже был отличный пылесос: маленький, компактный, но чувствовалось, что очень мощный. Зато пылесос Ваньки Валялкина был совсем старым: с болтающимся шнуром, обмотанной изолентой трубой и мотором, про который Ванька говорил, что он глохнет в самое неподходящее время.
Дуся Пупсикова и Верка Попугаева несли одна скрипку, а другая странной формы предмет с нагромождением всевозможных палочек и выступов, явно шаманского происхождения. Самая легкая ноша была у Шурасика: через плечо у него была перекинута длинная швабра с пропеллером.
В полукилометре от мрачной громады Тибидохса располагался большой стадион, по краям которого находились огнеупорные ангары с драконами. Изредка то из одного, то из другого ангара доносился утробный рев, ударявший по барабанным перепонкам, а из щелей начинал валить удушливый серный дым.
Едва группа ребят остановилась посреди поля, как к ним, хромая, приблизился маленький кособокий человечек, широкоскулый, кривой на один глаз, не сгибавший при ходьбе в колене левую ногу. На шее у него висел золотой медальон с надписью: «Соловей 0. Разбойник. Тренер по магическому пилотажу».
– Что значит "О"? – шепнула Таня.
– Одихмантьевич... – так же шепотом ответил Баб-Ягун.
Соловей О. Разбойник хмуро посмотрел на Таню, а затем, уже с некоторым уважением, – на ее контрабас: видно, знал толк в летательных инструментах.
– Сарданапал говорил мне про тебя. Ты – Гроттер, – процедил он. – Уверен, летать ты не умеешь и правил не знаешь...
Гробыня презрительно хихикнула. Гуня Гломов противно заржал. Да и многие из «белых» не сдержали улыбок.
Обидевшись, Таня хотела сказать, что летать она немного умеет, а вот правила точно не знает, но промолчала, решив, что Соловей все равно ей не поверит. К тому же она уже привыкла к тому, что все «темные» скверно к ней относятся.
Соловей О.Разбойник нахмурился, и все улыбки разом пропали.
– Всем молчать и слушать! Или кто-то уже возомнил себя профи? Теперь про правила. Правила несложные: одно поле, по десять игроков и одному дракону в команде, пять мячей: чихательный, пламягасительный, одурительный, перцовый и обездвиживающий. Пламягасительный мяч перешибает пламя на всю игру – три очка. Перцовый заставляет выплевывать ранее проглоченных игроков – пять очков. После чихательного дракон широко разевает пасть, что дает возможность забросить новые мячи. Два очка. После одурительного мяча дракон временно ничего не соображает и может глотать как игроков своей команды, так и зрителей. Одно очко. И самый важный мяч – пятый: обездвиживающий. Он усыпляет дракона. Десять очков. Команда, которая забросит обездвиживающий мяч, почти наверняка победила... Но забросить этот мяч сложнее всего, поскольку он самый тяжелый и бросать его надо почти вплотную. Ну а в остальном дело просто. Пять игроков в нападении, трое прикрывают дракона, а оставшиеся двое мешают дракону глотать игроков своей команды... Игра заканчивается в двух случаях: когда все мячи заброшены или когда все игроки проглочены. Понятно?
– Э-э, понятно, – подтвердила Таня.
– Что тебя понятно, дурочка с переулочка? Сечешь: дракон – ам! – и ты в брюхе! Вместе со своей бородавкой! Или что это такое у тебя на носу? – скаля желтые зубы, крикнул Гуня Гломов.
Таня, зардевшись, щелкнула безымянным пальцем и метко забросила Гуне в рот зеленую искру. Обычно искра почти не обжигала, но язык очень уязвимое место. Гломов покачнулся и, по-рыбьи разевая рот, запрыгал от боли.
– Чихательный мяч! Два очка команде «белых»! – засмеялся Ванька.
Соловей строго кашлянул, и хохот моментально прекратился.
– Всем тихо, а то наложу заклятие немоты! – прикрикнул он. – Через неделю решающий матч между сборной Тибидохса и сборной оборотней. Здесь, на нашем поле. Драконы в это время года готовятся к спячке и поэтому злее и опаснее, чем всегда. – В этот момент, словно в подтверждение его слов, сразу два ангара затряслись от хриплого рева и окутались черным дымом. Дуся Пупсикова охнула, а Шурасик сделался белым, как лист бумаги.
Соловей язвительно ухмыльнулся. У него была припасена жуткая новость:
– И, наконец, еще одно. Так как встреча серьезная, все драконы будут голодными, без пламягасительных намордников и противоглотательных решеток. Нашими «воротами» будет сам Гоярын, если это имя вам о чем-то говорит...
