Брайан Джейкс - Талисман из Рэдволла
— Ни тебя я не боюсь, ни этих там… — Он повернулся, вскинул лук, прицелился и выстрелил. — И вот доказательство.
Один из стражей, праздно торчавших между зубцов стены, свалился. Волог усмехнулся:
— Никого Волог не боится. Ни одного зверя, которого может убить стрела. Ни их, ни тебя. Эй, куда ты?
— В лес. Может, оттуда сейчас посыплются стрелы, дротики и камни. Ты оставайся, беседуй сам с собой, а я не хочу рисковать. — И Ифира припустила вдоль по канаве.
Волог пригнулся и последовал за ней, к северу, чтобы незаметнее добраться до леса.
Брогл услышал щелчок, увидел падающее тело и устремился к нему.
— Хорг! Старого Хорга убили!
Бурак мгновенно оказался на месте происшествия.
— Оставаться на местах, за стену не высовываться!
Слезы текли по пухлым щекам Брогла.
— Бедный Хорг! Он никогда никому ничего плохого не сделал.
Бурак толкнул Брогла за зубец:
— Не высовывайся, держи башку в укрытии, не то будешь следующим, во, во. Слезы можешь приберечь — жив он и ранен не слишком, во.
Старый привратник напялил на голову медное ведро, зацепив его дужкой за нижнюю челюсть. Стрела пронзила ведро и застряла в нем. Подскочившая Фавилла исследовала пострадавшего.
— Не вытаскивайте стрелу и не снимайте ведро. У него ухо прострелено.
Бурак упер ложку в бок и распорядился:
— Слушай команду! В колокол ударить. Хорга в госпиталь. Все, у кого пращи, по моей команде — залп по канаве и снова спрятаться. Заряжай… Готовы? За-алп!
Град камней ударил по канаве, в которой только что прятались Волог и Ифира. Два крота подняли Хорга и понесли вниз.
— О-о-о, мое бедное ухо! — простонал очнувшийся Хорг. — Куда вы меня тащите?
— Хурр, тебя ранили в ведро, бедный сэр. Не беспокойся, сестра Алканет тебя быстро вылечит, у нее чудо-лекарства.
— У-у-у, бедный я, бедный! Лучше бы меня на месте убили, чем глотать лекарства Алканет!
Рук на кухне не хватало, кухонный народ дежурил на стенах, поэтому Мгера и Гундил помогали Филорн и брату Боббу печь пирожки с капустой и с малиной. Загружая тележку для часовых, Мгера не переставала бормотать:
— СОСНА, ТОСНА, МОСНА, СОСНА, ТОСНА, МОСНА.
— Что ты такое странное бормочешь, во имя всех хвостов?
— Ах, мама, я бы сама очень хотела это узнать. Это три слова с трех тряпиц. Я их все время бормочу, надеюсь, что вдруг пойму. И ничего не получается.
— Забудь о них на время, или все подумают, что ты впала в детство. А ты ведь отвечаешь за все аббатство. Крегга доверяет тебе. Оставь загадки и разгадки до тех пор, пока не минует опасность.
Мгера не успела ответить, потому что в кухне появился заяц, нетерпеливо поводя носом.
— Опасность постоянно подстерегает доблестных стражей стены, во. Ответственность за безопасность народа лежит на их плечах. Ответственность — мое второе имя.
Мгера хлопнула зайца по лапе, потянувшейся к пирожкам, и спросила:
— Тогда почему вы оказались здесь, господин ответственный офицер?
Бурак подвинулся поближе к Филорн и украсил свою физиономию обворожительной улыбкой.
— Ваша дочь сделала очень тонкое замечание, мэм. Позвольте пояснить. На стене все спокойно, вблизи нее не наблюдается скоплений неприятеля, никакой крашеной нечисти. Покой и порядок, можно сказать. И я решил воспользоваться благоприятными обстоятельствами, чтобы проверить, как обстоит дело с питанием. Обеспечить питание войск — первейшая обязанность офицера, знаете ли. Священный долг.
Филорн улыбнулась и вручила зайцу пирожок.
— Конечно, конечно, сэр. Вот, проверьте, пожалуйста, качество пищи, предназначенной для ваших воинов.
Пирожок мгновенно исчез в пасти зайца.
— Восхитительно, мэм, лучше не бывает. Позвольте помочь вам доставить эту тележку моим боевым товарищам, изнывающим от голода на ледяном ночном ветру. — И он поволок тележку так быстро, что Мгера и Филорн едва за ним успевали.
— Зачем ты его балуешь, мама? «Изнывающие от голода на ледяном ветру…» Недавно только все поужинали, теплая ночь, и я вообще ни ветерка не чувствую.
Филорн следила, как заяц толкает по траве тележку, стараясь идти как можно быстрее и в то же время ничего не пролить и не уронить.
— Не придирайся к нему. Он всегда вежлив. И сердце у него доброе.
— Ты, мама, сама слишком добрая. А откуда у него эти военные замашки?
— Он ведь потомок боевых зайцев Саламандастрона. Предки его ходили в дальние походы под знаменами Крегги.
Заяц уже дотолкал тележку до стены, и кротоначальница Брулл выделила шестерых кротов, чтобы поднять пищу наверх.
— Спасибо, мэм, — поблагодарила ее Мгера. — А я еще думала, как нам поднять тележку на стену.
— Хурр, пустяки для них, пустяки. Невелики кроты, но сильны. Между прочим, что мне делать с этой вот вещицей? — И кротоначальница вытащила из рукава маленькую зеленую тряпочку. — Наверху нашла, на стене, на парапете, хурр.
Такая же тряпочка, тот же запах сирени. Надпись: ПОСНА.
— Хурр, вам не нужна?
— Что? А, да, конечно нужна! Спасибо большое, Брулл!
Брулл помогала Филорн раздавать пищу. Филорн поглядывала вниз, где на ступеньках сторожки привратника сидела Мгера с клочком зеленой ткани.
— Я думала, она мне поможет. И с чего она там расселась?
— Хурр, она тряпочку читает. Пусть почитает, пусть. Откуда ни возьмись к Мгере подлетела Фавилла:
— Опять?
— Кротоначальница Брулл дала мне только что. Нашла на стене. Надпись на этот раз — ПОСНА. Уже четыре куска, а толку нет. Вот что еще интересно, Фавилла. Эта тряпица не могла лежать наверху долго, со времен аббатисы Песенки. Она бы сгнила, выцвела, ветром бы сдуло, ливнем бы смыло… Загадка ведь должна быть древней. Первые два куска старинные. Один вжался в балку на колокольне, другой — часть больничного белья. А две последние тряпицы? Одну Крегга нашла среди факелов, под открытым небом у восточных ворот, другую Брулл обнаружила на стене. Тоже под открытым небом. Ни одна из последних двух не могла пережить лед, снег, дождь, солнце многих сезонов. О чем это говорит?
— Кто-то их туда подложил! — возбужденно взмахнула хвостом Фавилла. — Ты так подумала?
— В точности! — Мгера сжала лапы Фавиллы. — Надо следить за всеми хорошенько. Тот, у кого эти тряпочки, владеет секретом аббатисы.
Филорн, спустившаяся со стены, увидела, что Фавилла и Мгера, сцепившись лапами, кружатся и напевают:
Сосна, тосна, мосна, посна,
Сосна, тосна, мосна, посна!
— Мгера! — строгим голосом напомнила Филорн. — О чем мы с тобой говорили?
Дочь ее остановилась и задорно усмехнулась:
— Вон, Бурак — боевой офицер, а дурака валяет все время. А я моложе. Значит, мне тоже можно валять дурака.
И выдра с белкой снова закружились у стены.
Филорн махнула лапой и повернулась к кротоначальнице Брулл.
— Вот дурочки. Как мартовские зайцы бесятся.
— Хурр, хурр. Пусть их поваляют дурака. Мы ведь тоже прыгали когда-то. Сейчас уж мне не
попрыгать, толстая слишком. Прошли прыгучие деньки.
25
Плот Диллипинов плыл по широкой реке среди леса. Спокойный летний вечер, сытная еда настраивали на мирный лад. Таг с Джеркином устроились на корме, отдыхая, но не сводили глаз с береговой линии.
— А вон и след, — показал вдруг на берег Джеркин. — В Рэдволл шли, негодяи.
— Рэдволл? То есть нам с ними по пути?
— Может быть, — повел плечевыми иглами Джеркин. — Завтра уточним.
Вскоре Таг заметил, что детвора и молодняк о чем-то оживленно толкуют между собой.
— Мы подходим к заливным лугам, — пояснил Джеркин. — Они обычно здесь плещутся и ягоды собирают. Но тебе надо спешить…
— Нет-нет, давай остановимся. Наверстаем потом. Я тоже очень люблю заливные луга.
— И я люблю, — ухмыльнулся Джеркин. — Спасибо, Таг.
Плот зарулил на обширное мелководье, окаймленное лесом и обильно поросшее кувшинками и камышом. В тихом воздухе порхали бабочки, носились птицы и стрекозы. Ежата гурьбой бросились с плота, кто плескаться, а кто и по ягоды. Таг, оставив Нимбало отсыпаться, отправился с остальными собирать яблоки, груши, орехи, дикие сливы, чернику, малину на низком прилегающем берегу.
Вернулись они с полными корзинами, рассуждая, каких пирогов и пудингов наготовят из своей добычи. Таг спустил с плеча двух ежат и помахал лапой Джеркину, оставшемуся на борту.
— Отлично провел время. А где Нимбало?
Джеркин махнул лапой вперед:
— Сидит на носу. Проснулся давно и так вот сидит, не двигается.
Нимбало не шевельнулся и когда Таг подошел к нему.
— Что с тобой, друг?
— Со мной, пожалуй, все в порядке. Место это… противное.
Таг удивился:
— Прекрасные заливные луга… Скажи, в чем дело?
Нимбало едва заметно двинул головой:
— Там мой папаня меня гонял. Матери я не помню. Умерла, когда я был маленьким. А может, сбежала от папаши. Свирепый зверь. В камышах я от него часто прятался. Никаких друзей, мало пищи и много ремня — такое у меня детство. Он говорил, что так детей и надо воспитывать. Торговал с кем-то… Может, и с Диллипинами, я не видел. Он меня всегда оставлял наводить порядок в доме. А когда возвращался, хватался за ремень. Говорил, что я туп и ленив. Однажды, когда я подрос и он подошел ко мне с ремнем, я подрался с ним и убежал. И больше не возвращался. Поэтому мне здесь не нравится. Слушай, Таг, сделай мне одолжение, а?
