Диана Джонс - Воздушный замок
– Это ваша, да? – сказала Софи, коротко взглянув ему в лицо. Абдулла восхищенно закивал. – Так у вас хороший вкус, – заключила Софи. – А теперь бежим, пока нас не заметили!
Они стали на цыпочках пробираться за колоннами примерно туда, куда удалилась Цветок-в-Ночи, боязливо поглядывая на бегу на просторный зал. Вдалеке было видно, как Дальциэль капризно устраивался на громадном троне, к которому вело несколько ступеней. Когда Хазруэль вернулся оттуда, где у них была кухня, Дальциэль жестом велел ему преклонить колени перед троном. На Абдуллу и Софи никто не глядел. Они добрались до арки, занавеси в которой еще колыхались после того, как под ними прошла Цветок-в-Ночи. Софи и Абдулла отдернули занавеси и последовали за ней.
За аркой оказалась большая светлая комната, набитая головокружительным количеством принцесс. Откуда-то из их гущи доносилось всхлипывание принцессы Валерии:
– Хочу домой! Хочу прямо сейчас!
– Тише, миленькая! Уже скоро! – ответил кто-то.
Голос принцессы Беатрис сказал:
– Ты плакала просто великолепно, Валерия. Мы все тобой гордимся. Но теперь перестань, пожалуйста, будь хорошей девочкой.
– Не могу! – всхлипывала Валерия. – Я привыкла!
Софи оглядывалась, закипая все сильнее.
– Это же наша кладовка! – прошипела она. – Ну и ну!
Абдулла ее не слышал, потому что Цветок-в-Ночи была совсем рядом.
– Беатрис! – негромко окликнула она.
Принцесса Беатрис услышала ее и протолкалась наружу из толпы.
– Ничего не надо говорить, – сказала она. – У тебя все получилось. Хорошо, Цветок. Эти ифриты не знают, куда деваться, стоит тебе на них насесть. Тогда все прекрасно, а если тот человек согласится…
Тут она заметила Софи и Абдуллу.
– А вы откуда выскочили? – спросила она.
Цветок-в-Ночи резко развернулась. В следующую секунду Абдулла увидел на ее лице все, чего только мог пожелать: узнавание, восторг, любовь и гордость. Я знала, знала, что ты бросишься меня спасать, говорили ее большие темные глаза. А затем все это разом исчезло – обидев и смутив бедного Абдуллу. Лицо Цветка-в-Ночи стало учтивым и бесстрастным. Она любезно поклонилась.
– Это принц Абдулла из Занзиба, – сказала она. – Я не имею чести быть представленной этой даме.
Обхождение Цветка-в-Ночи разом стряхнуло с Абдуллы оцепенение. Она, наверное, ревнует к Софи, подумал он, тоже поклонился и поспешил все объяснить:
– О жемчужины множества царских венцов, эта дама – супруга придворного мага Хоула и прибыла сюда, чтобы найти свое дитя.
Принцесса Беатрис обратила к Софи умное обветренное лицо.
– А, так это ваш малыш! – воскликнула она. – А Хоул случайно не с вами?
– Нет, – убитым голосом ответила Софи. – Я надеялась, он здесь.
– К несчастью, его тут нет, – покачала головой принцесса Беатрис. – Жаль. От него было бы много пользы, хоть он и помогал завоевать мою страну. Но ваш малыш у нас. Идемте.
Принцесса Беатрис направилась в дальний конец комнаты, мимо толпы принцесс, пытавшихся утихомирить Валерию. Поскольку Цветок-в-Ночи двинулась за ней, Абдулла тоже пошел следом. К вящей его досаде, Цветок-в-Ночи теперь едва смотрела на него – лишь учтиво склоняла голову, проходя мимо каждой принцессы.
– Принцесса Альберийская, – официальным тоном представляла она. – Принцесса Фарктанская. Госпожа наследница Таяка. Это принцесса Печинстанская, а рядом – Ее совершенство наследная властительница Инхико. Чуть дальше стоит Доримайндская Дева.
Значит, ревность тут ни при чем, терзался Абдулла. Но тогда что же происходит?
В дальнем конце комнаты обнаружилась широкая скамья, сплошь заваленная подушками.
– Моя полочка для непонятных предметов! – зарычала Софи.
На скамье сидели три принцессы: старенькая принцесса, которую Абдулла уже видел, рыхлая принцесса, закутанная в шубу, и крошечная желтая принцесса, втиснутая между ними. Ручки-веточки желтой принцессы обнимали толстенького розового Моргана.
– В переводе на наш язык ее титул звучит как верховная принцесса Цапфана, – по-прежнему официальным тоном представила Цветок-в-Ночи. – Справа от нее – принцесса Верхненорландская. Слева – Джарина Джамская.
Крошечная верховная принцесса Цапфана казалась маленькой девочкой со слишком большой куклой, однако она с видом весьма умелым и опытным кормила Моргана молоком из большого рожка.
– Он все время был с ней, – пояснила принцесса Беатрис. – Ей это полезно. А то только и делает, что плачет. Говорит, у нее четырнадцать своих малышей.
Крошечная принцесса подняла глаза и застенчиво улыбнулась.
– Восе мальсики, – тихонько прошепелявила она.
Морган вовсю поджимал пальчики на руках и ногах. Он был прямо-таки образец довольного младенца. Софи некоторое время смотрела на него.
– А рожок она где взяла? – спросила она, словно опасаясь, не отравлен ли он.
Крошечная принцесса снова подняла глаза. Она улыбнулась и уделила мизинец на то, чтобы показать, где взяли рожок.
– Не слишком бойко говорит по-нашему, – объяснила принцесса Беатрис. – А вот джинн, судя по всему, ее понимает.
Пальчик-веточка желтой принцессы указывал на пол у скамьи, где под ее крошечной ножкой, не достававшей до пола, стояла знакомая сине-лиловая бутылка. Абдулла рванулся к ней. Рыхлая Джарина Джамская в тот же миг тоже рванулась к бутылке и ухватила ее неожиданно крупной сильной рукой.
– Прекратите! – застонал джинн, когда они стали молча тянуть бутылку каждый к себе. – Я все равно не собираюсь вылезать! На этот раз ифриты точно меня убьют!
Абдулла схватился за бутылку двумя руками и дернул. Неожиданно он обнаружил, что глядит в большие голубые глаза на морщинистом лице под копной седых волос. Лицо скривилось в невинной улыбочке, и старый солдат с кротким видом отпустил бутылку с джинном.
– Так это вы! – с отвращением проговорил Абдулла.
– Это мой верный подданный, – объявила принцесса Беатрис. – Прибыл сюда, чтобы спасти меня. Честно говоря, это не очень удобно. Нам пришлось его замаскировать.
Софи отпихнула принцессу Беатрис и Абдуллу в стороны:
– А ну пустите. Сейчас я его!
Глава девятнадцатая, в которой солдат, повар и торговец коврами заявляют свою цену
Некоторое время стоял такой гомон, что даже принцессу Валерию слышно не было. Гомон производила в основном Софи – она начала с мягких выражений вроде «вор» и «лжец», а затем принялась выкрикивать в адрес солдата обвинения в преступлениях, о которых Абдулла и не слыхивал и которые солдат, вероятно, никогда даже и не думал совершать. Слушая эти вопли, Абдулла решил, что даже жестяной колесный скрежет, который Софи издавала в бытность свою Полуночью, был, пожалуй, поприятнее, чем эти ее нынешние крики. Однако некоторую лепту в них вносил и солдат, который выставил перед собой колено, а обеими руками прикрыл лицо и все громче и громче восклицал:
– Полночь… то есть мадам… позвольте объясниться, Полночь, то есть мадам!
На что принцесса Беатрис резким голосом возражала:
– Нет уж, давайте лучше я все объясню!
А прочие принцессы добавляли шума, вереща:
– Пожалуйста, тише, а то услышат ифриты!
Абдулла попытался остановить Софи, умоляюще дергая ее за руку. Однако остановить ее, похоже, было уже невозможно – но тут Морган выпустил соску изо рта, растерянно огляделся и тоже принялся вопить. Софи захлопнула рот, а потом открыла его и мирно сказала:
– Хорошо. Объясняйте.
Настала относительная тишина, крошечная принцесса успокоила Моргана, и он снова принялся сосать.
– Я не собирался тащить ребенка сюда, – заявил солдат.
– Что?! – вскричала Софи. – То есть вы намеревались бросить моего…
– Нет, нет! – замотал головой солдат. – Я приказал джинну отправить ребенка туда, где за ним будет присмотр, а меня доставить к ингарийской принцессе. Не стану отрицать, что хотел получить награду. Но вы же знаете, что за норов у этого джинна! – воззвал он к Абдулле. – Не успел оглянуться – а мы оба уже тут!
Абдулла поднял бутылку с джинном и поглядел на нее.
– Что хотел, то и получил, – сердито буркнул джинн из бутылки.
– А младенец кричал так, что просто туши свет, – сказала принцесса Беатрис. – Дальциэль отправил Хазруэля выяснить, из-за чего шум, и единственное, что пришло мне в голову, – это отговориться тем, что принцесса Валерия не в духе. Ну и, конечно, нам пришлось заручиться согласием Валерии, чтобы она поплакала как следует. И тогда Цветок начала строить планы.
Она повернулась к Цветку-в-Ночи, которая явно думала о чем-то другом, и это другое, как с горечью отметил Абдулла, к нему, Абдулле, не имело никакого отношения. Цветок-в-Ночи поглядела в дальний конец комнаты.
– Беатрис, по-моему, пришел повар и привел собаку, – сказала она.
– О, прекрасно! – воскликнула принцесса Беатрис. – Идемте, идемте все! – И она зашагала на середину комнаты.
