Диана Джонс - Воздушный замок
— Это ваша, да? — сказала Софи, коротко взглянув ему в лицо. Абдулла восхищённо закивал. — Так у вас хороший вкус, — заключила Софи. — А теперь бежим, пока нас не заметили!
Они стали на цыпочках пробираться за колоннами примерно туда, куда удалилась Цветок-в-Ночи, боязливо поглядывая на бегу в просторный зал. Вдалеке было видно, как Дальциэль капризно устраивался на громадном троне, к которому вело несколько ступеней. Когда Хазруэль вернулся оттуда, где у них была кухня, Дальциэль жестом велел ему преклонить колени перед троном. На Абдуллу и Софи никто не глядел. Они добрались до арки, занавеси в которой ещё колыхались после того, как под ними прошла Цветок-в-Ночи. Софи и Абдулла отдёрнули занавеси и последовали за ней.
За аркой оказалась большая светлая комната, набитая головокружительным количеством принцесс. Откуда-то из их гущи доносилось всхлипывание принцессы Валерии:
— Хочу домой! Хочу прямо сейчас!
— Тише, миленькая! Уже скоро! — ответил кто-то.
Голос принцессы Беатрис сказал:
— Ты плакала просто великолепно, Валерия. Мы все тобой гордимся. Но теперь перестань, пожалуйста, будь хорошей девочкой.
— Не могу! — всхлипывала Валерия. — Я привыкла!
Софи оглядывалась, закипая всё сильнее.
— Это же наша кладовка! — прошипела она. — Ну и ну!
Абдулла её не слышал, потому что Цветок-в-Ночи была совсем рядом.
— Беатрис! — негромко окликнула она. Принцесса Беатрис услышала её и протолкалась наружу из толпы.
— Ничего не надо говорить, — сказала она. — У тебя всё получилось. Хорошо. Эти ифриты не знают, куда деваться, стоит тебе на них насесть, Цветок. Тогда всё прекрасно, а если тот человек согласится…
Тут она заметила Софи и Абдуллу.
— А вы откуда выскочили? — спросила она.
Цветок-в-Ночи резко развернулась. В следующую секунду Абдулла увидел на её лице всё, чего только мог пожелать: узнавание, восторг, любовь и гордость. Я знала, знала, что ты бросишься меня спасать, говорили её большие тёмные глаза. А затем всё это разом исчезло — обидев и смутив бедного Абдуллу. Лицо Цветка-в-Ночи стало учтивым и бесстрастным. Она любезно поклонилась.
— Это принц Абдулла из Занзиба, — сказала она. — Я не имею чести быть представленной этой даме.
Обхождение Цветка-в-Ночи разом стряхнуло с Абдуллы оцепенение. Она, наверное, ревнует к Софи, подумал он, тоже поклонился и поспешил всё объяснить:
— О жемчужины множества царских венцов, эта дама — супруга придворного мага Хоула и прибыла сюда, чтобы найти своё дитя.
Принцесса Беатрис обратила к Софи умное обветренное лицо.
— А, так это ваш малыш! — воскликнула она. — А Хоул случайно не с вами?
— Нет, — убитым голосом ответила Софи. — Я надеялась, он здесь.
— К несчастью, его тут нет, — покачала головой принцесса Беатрис. — Жаль. От него было бы много пользы, хоть он и помогал завоевать мою страну. Но ваш малыш у нас. Идёмте.
Принцесса Беатрис направилась в дальний конец комнаты, мимо толпы принцесс, пытавшихся утихомирить Валерию. Поскольку Цветок-в-Ночи двинулась за ней, Абдулла тоже пошёл следом. К вящей его досаде, Цветок-в-Ночи теперь едва смотрела на него — лишь учтиво склоняла голову, проходя мимо каждой принцессы.
— Принцесса Альберийская, — официальным тоном представляла она. — Принцесса Фарктанская. Госпожа наследница Таяка. Это принцесса Печинстанская, а рядом — Её совершенство наследная властительница Инхико. Чуть дальше стоит Доримайндская Дева.
Значит, ревность тут ни при чём, терзался Абдулла. Но тогда что же происходит?
В дальнем конце комнаты обнаружилась широкая скамья, сплошь заваленная подушками.
— Моя полочка для непонятных предметов! — зарычала Софи.
На скамье сидели три принцессы: старенькая принцесса, которую Абдулла уже видел, рыхлая принцесса, закутанная в шубу, и крошечная жёлтая принцесса, втиснутая между ними. Ручки — веточки жёлтой принцессы обнимали толстенького розового Моргана.
— В переводе на наш язык её титул звучит как верховная принцесса Цапфана, — по-прежнему официальным тоном представила Цветок-в-Ночи. — Справа от неё — принцесса Верхне-Норландская. Слева — Джарина Джамская.
Крошечная верховная принцесса Цапфана казалась маленькой девочкой со слишком большой куклой, однако, она с видом весьма умелым и опытным кормила Моргана молоком из большого рожка.
— Он всё время был с ней, — пояснила принцесса Беатрис. — Ей это полезно. А то только и делает, что плачет. Говорит, у неё четырнадцать своих малышей.
Крошечная принцесса подняла глаза и застенчиво улыбнулась.
— Восе мальсики, — тихонько прошепелявила она.
Морган вовсю поджимал пальчики на руках и ногах. Он был прямо-таки образец довольного младенца. Софи некоторое время смотрела на него.
— А рожок она где взяла? — спросила она, словно опасаясь, не отравлен ли он.
Крошечная принцесса снова подняла глаза. Она улыбнулась и уделила мизинец на то, чтобы показать, где взяли рожок.
— Не слишком бойко говорит по-нашему, — объяснила принцесса Беатрис. — А вот джинн, судя по всему, её понимает.
Пальчик — веточка жёлтой принцессы указывал на пол у скамьи, где под её крошечной ножкой, не достававшей до пола, стояла знакомая сине-лиловая бутылка. Абдулла рванулся к ней. Рыхлая Джарина Джамская в тот же миг тоже рванулась к бутылке и ухватила её неожиданно крупной сильной рукой.
— Прекратите! — застонал джинн, когда они стали молча тянуть бутылку каждый к себе. — Я всё равно не собираюсь вылезать! На этот раз ифриты точно меня убьют!
Абдулла схватился за бутылку двумя руками и дёрнул. Неожиданно он обнаружил, что глядит в большие голубые глаза на морщинистом лице под копной седых волос. Лицо скривилось в невинной улыбочке и старый солдат с кротким видом отпустил бутылку с джинном.
— Так это вы! — с отвращением проговорил Абдулла.
— Это мой верный подданный, — объявила принцесса Беатрис. — Прибыл сюда, чтобы спасти меня. Честно говоря, это не очень удобно. Нам пришлось его замаскировать.
Софи отпихнула принцессу Беатрис и Абдуллу в стороны:
— А ну пустите. Сейчас я его!
Глава девятнадцатая,
в которой солдат, повар и торговец коврами заявляют свою цену
Некоторое время стоял такой гомон, что даже принцессу Валерию слышно не было. Гомон производила в основном Софи — она начала с мягких выражений вроде «вор» и «лжец», а затем принялась выкрикивать в адрес солдата обвинения в преступлениях, о которых Абдулла и не слыхивал и которые солдат, вероятно, никогда даже и не думал совершать. Слушая эти вопли, Абдулла решил, что даже жестяной колёсный скрежет, который Софи издавала в бытность свою Полуночью, был, пожалуй, поприятнее, чем эти её нынешние крики. Однако некоторый вклад в них вносил и солдат, который выставил перед собой колено, а обеими руками прикрыл лицо и всё громче и громче восклицал:
— Полночь… то есть мадам… позвольте объясниться, Полночь, то есть мадам!
На что принцесса Беатрис резким голосом возражала:
— Нет уж, давайте лучше я всё объясню!
А прочие принцессы добавляли шума, вереща:
— Пожалуйста, тише, а то услышат ифриты!
Абдулла попытался остановить Софи, умоляюще дёргая её за руку. Казалось, остановить её было уже невозможно — но тут Морган выпустил соску изо рта, растерянно огляделся и тоже принялся вопить. Софи захлопнула рот, а потом открыла его и мирно сказала:
— Хорошо. Объясняйте.
Настала относительная тишина, крошечная принцесса успокоила Моргана и он снова принялся сосать.
— Я не собирался тащить ребёнка сюда, — заявил солдат.
— Что?! — вскричала Софи. — То есть вы намеревались бросить моего…
— Нет, нет! — замотал головой солдат. — Я приказал джинну отправить ребёнка туда, где за ним будет присмотр, а меня доставить к ингарийской принцессе. Не стану отрицать, что хотел получить награду. Но вы же знаете, что за норов у этого джинна! — воззвал он к Абдулле. — Не успел оглянуться — а мы оба уже тут!
Абдулла поднял бутылку с джинном и поглядел на неё.
— Что хотел, то и получил! — сердито буркнул джинн из бутылки.
— А младенец кричал так, что просто туши свет, — сказала принцесса Беатрис. — Когда Дальциэль отправил Хазруэля выяснить, из-за чего шум, единственное, что пришло мне в голову — это отговориться тем, что принцесса Валерия не в духе. Ну и, конечно, нам пришлось заручиться согласием Валерии, чтобы она поплакала как следует. И тогда Цветок начала строить планы.
Она повернулась к Цветку-в-Ночи, которая явно думала о чём-то другом, и это другое, как с горечью отметил Абдулла, к нему, Абдулле, не имело никакого отношения. Цветок-в-Ночи поглядела в дальний конец комнаты.
— Беатрис, по-моему, пришёл повар и привёл собаку, — сказала она.
