Игорь Стрелков - Сказки Заколдованного Замка
— Мне бы догадаться, что так много везения всего за одни сутки — это не к добру даже для дракона (мы все везучие, пока нам голову не отрубят). Но в тот момент, ослеплённый успехами, я лишь раздувался от гордости и представлял, как мне начнут завидовать дракососеди. Какие пойдут среди них слухи о моей выдающейся жадности и непревзойдённой удачливости. Налетел я на карету, играючи раскидал оруженосцев и слуг, развалился на крыше, засунул внутрь кареты кончик хвоста (колечком свёрнутый), зафиксировал им принцессу (чтобы выпрыгнуть не пыталась), схватил поводья в лапу, свистнул, гикнул и помчался верхом на экипаже прямо к себе домой. С комфортом, так сказать. По дороге бегло допросил полонённую девицу. Так и есть! Княжна оказалась. Ехала к Валькирике за примораживающими снадобьями — рыцаря одного собралась к себе приморозить. Да вы с ней знакомы! (Дранг хитро подмигнул кому-то за спиной Фаэтины, та обернулась, никого сзади не увидела и недоумённо пожала плечами).
В Дранг-замке, между тем, происходили события совсем не на мой вкус. Слишком уж долго я отсутствовал.
Пару часов Валькюра не могла прийти в себя от ярости. Её, перворазрядную волшебницу, обманули, ограбили и захватили в плен как какую-нибудь деревенскую знахарку! И кто? Её же собственный Форумный Змей (изловленный при попытке кражи сокровищ пять лет тому назад) и тупоголовый крылатый обжора-ящер! Потомок индюка и саламандры! Стыд и позор! А впереди её ожидают, быть может, годы жизни в темнице и драконьи ухаживания. Неужели и от неё на белом свете прибавится жутких и опасных драколюдин — внешне неотличимых от человека существ с душой жадного и лживого дракона? Ужас! Чародейку аж передёргивало от отвращения.
Собственно, осознание данной перспективы немного отрезвило Валькирику и направило её мысли и эмоции в более рациональное русло. Яростью делу не поможешь. Вспышка гнева уже привела её в сырой подвал (по древней традиции, непокорных пленных положено держать именно в сыром и мрачном, а не в сухом и светлом помещении). Надо было что-то срочно придумывать и искать пути к освобождению. На Проныруса надежды мало. Он, конечно, попытается отстоять башню и освободить подругу, но хватит ли у него сил и познаний? Сомнительно. Кто бы его самого спас! Так что надеяться не на кого. Надо что-то придумывать самой. Но что? Попытаться обмануть дракона? Сделать вид, что покорилась? Нет. По этому пути до неё уже пытались пройти множество волшебниц и принцесс. В результате число драколюдин в королевских замках и заклинательных покоях магических башен сильно увеличилось. Покорившись ящеру даже внешне, человек постепенно и незаметно (но достаточно быстро) попадает в неволю к нему не только телесно, но и умом и сердцем.
С драконом надо сражаться, ни в чём ему не уступая. Только тогда можно его победить. Значит, покоряться нельзя. Но как освободиться? Руки и ноги крепко связаны. Во рту — кляп, на глазах — плотная повязка. Хорошо ещё, уши дракон заткнуть не догадался. Но ушами (увы!) колдовать её не научили. Если очень постараться, за пару месяцев можно их трансформировать в длинные острые клинки и перерезать ими верёвки. Но тогда она сама станет пусть не драко-, но уж точно страхолюдиной. Впрочем, вряд ли ей позволят впасть в трансформатический транс на столь длительное время. Так что данный вариант отпадает.
Может, закуклиться? Вообразить себя личинкой и покрыться непроницаемой бронёй? Неплохая идея! Потом можно будет вылететь из кокона прекрасной женщиной-бабочкой на красивых крылышках! Но, к сожалению, тоже не получится: для этого требуется произнести вслух несколько сложных заклинаний, а рот-то заткнут. Окон в подвале нет и лунного света, соответственно, тоже. Оборотиться лесной рысью и выскочить из пут тоже не получится… А что это там шуршит за стенкой? Как будто кто-то скребётся. Крысы? Нет, непохоже…
Снуль — существо для Дранга малознакомое. Нет, естественно, ящер знал про образ жизни и некоторые повадки волшебного сони, но поскольку данный зверь в качестве возможной добычи ранее не рассматривался (летом в Волшебном Лесу снуля врасплох не захватить, а зимой сами драконы не любят выбираться наружу из тёплого логова), то и обо всех его особенностях владелец Дранг-замка не догадывался. Ибо драконы не слишком любопытные существа, а наследственная память — штука очень ценная и полезная, но и она не всегда выручает. Поэтому, подвешивая связанного и опутанного несколькими сетями зверя на ввинченный в потолок ржавый железный крюк, я был совершенно спокоен — никуда лохматый пленник не денется! Откуда мне было знать, что снули запоминают все сны, что приснились их зимним обитателям? А в Большом Снуле спали минувшей зимой целых два волшебника!
Что им снилось? Конечно, их эфирные приключения, где они всячески колдовали и произносили заклинания. Пока дело не коснулось такого наглого захвата, наш снуль даже не пробовал повторить то, что запомнил. Опять же, даже пребывая в неволе в Валькириковой Башне, ему и в голову не пришло ворожить: как-никак волшебник и волшебница приходились ему хозяевами. Неблагодарными и бесцеремонными, но всё же. А вот дракон-похититель — нет. Но сейчас, когда лапами, ушами и хвостом невозможно было пошевелить, а мордочку зверя петля стягивала так, что едва получалось на ноготок пасть приоткрыть, обманутый и оскорблённый пленник принялся делать то, что нынче снулям строжайше запрещено, а именно бормотать подслушанные в волшебниковых снах заклинания. Не сразу получилось, но в конце концов верёвки сами собой лопнули и снабжённые длинными когтями лапки получили свободу.
Большой Снуль встал, несколько раз тщательно отряхнулся, аккуратно причесал когтями и примял длиннющим языком особенно неопрятно торчащие клоки шерсти, а потом осмотрелся и старательно принюхался. Так и есть! Он не ошибся! За толстенной стеной, в погребе по соседству без движения висела его хозяйка. Опутанная не только верёвками, но и невидимой сеткой магии. Затейливые драконьи заклинания, непривычные и малопонятные даже для самых продвинутых людских магов, окружали не только чародейку, но и частой сеткой покрывали стены, пол и своды темницы.
Как их взломать? Таких волшебных слов зверь не знал. Можно было бы разнести стены. В своих снах Валькюра нередко устраивала нечто похожее — типа легендарного Мармадеггона: парой зловещих фраз рушила могучие замки и взрывала огнедышащие горы. Но если повторить их, то обрушится потолок, и кто знает — уцелеет ли сама пленница? Придётся проделывать проход по старинке, собственными лапами. Бедные коготки! Они предназначены для извлечения вкусных корешков и клубней из мягкой, всегда прохладной лесной земли, а не для ковыряния в щелях между грубо обработанными гранитными блоками. Но что поделать? Раз надо, значит, надо. Грустно вздохнув, снуль принялся за непривычную работу.
Заключая пленницу в погреб, я совершенно не задумывался над возможностью её освобождения извне, да ещё таким примитивным путём, как пролом или подкоп. И поэтому почти все мои хитрые заклинания были нацелены внутрь камеры — на опасную и непредсказуемую волшебницу. К тому же я полагал, что покидаю крепость совсем ненадолго, а получилось наоборот.
Дранг ещё только ложился на крыло, чтобы пикировать на удачно подвернувшуюся по пути карету, когда большая глыба в стене подвала дрогнула, на сырой пол с характерным шуршанием просыпались песок и мелкий щебень, а потом до ушей колдуньи донёсся глухой стук выпавшего камня. Лишённая обычного и магического зрения, Валькюра, затаив дыхание, прислушивалась к тяжёлому сопению, с которым невидимый и неизвестный зверь проталкивался сквозь пробитый им узкий лаз. Его недовольное бормотание («Фу, теперь неделю шерсть вылизывать. Как неряшливо! Фу, фу!») уши пленницы воспринимали как угрожающее рычание. Кто это? Враг или друг? Будет ли она сейчас освобождена или банально съедена каким-нибудь неразумным подземным чудовищем? Завизжать бы, но проклятая тряпка не даёт даже пошевелить языком!
И вот наступил момент, когда сопение стало слышно совсем близко: верёвочный кокон с Валькюрой, подвешенный как гамак между двумя стенами, начал раскачиваться, стал слышен треск разрываемых верёвок, уши пленницы заложило от дикого воя волшебной сигнализации, всё ее тело затряслось от электрических разрядов и даже сквозь плотную повязку глаза отреагировали на отсветы магического пламени. Но тут повязка упала с лица, осточертевший кляп выскочил изо рта (едва не утащив вслед за собой прилипший, распухший и онемевший от сухости язык), верёвки ослабели и ноги волшебницы коснулись поверхности пола. Значит, всё-таки друг? Какая удача! Жаль, что в темноте ничего, совсем ничего не видно! Сейчас она произнесёт заклинание — и всё встанет на свои места.
— Та пуфет ффет! — Валькирика сопроводила своё восклицание неуверенным движением рук (не менее затёкших, чем её несчастный язык). Страшный грохот потряс башню. Вспышка багрового огня на секунду озарила испуганную мордочку изумлённого снуля и широкие трещины, зазмеившиеся по стенам в разные стороны. С занемевших уст Валькюры сорвалось древнее (и неизвестное ей) жуткое ифритское заклинание. Снаружи над замком поднялся гриб багрово-лилового пламени, в котором возникла и торжествующе расхохоталась призрачная рожа Нефрического Ифрита Пламяпоганиума. Расхохоталась эта рожа прямо мне в морду, между прочим. Ведь я, заслышав тревогу и совсем чуть-чуть не доехав до замка, бросил карету и на собственных крыльях поспешил к логову. К сожалению, ни княжну, ни золото жадный дракон (это я о себе) прихватить не забыл. Поэтому и опоздал. Всего на минуту.
