Витауте Жилинскайте - Путешествие на Тандадрику
Менес подал командиру ремень, к которому была подвешена кобура с револьвером внутри.
— Это на случай нападения космических пиратов и прочих врагов.
— Пусть только сунутся! — пристукнул пяткой Кадрилис, и его отражение тоже топнуло — только молодцеватее и с большим достоинством.
Ремень он застегнул так, чтобы кобура с револьвером очутилась на заднем бедре. От неимоверного возбуждения у зайца пылало ухо и трепыхался хвостик.
— А сейчас, — бесстрастно произнёс Менес, — возвращайтесь к пассажирам, посоветуйтесь и доложите мне, каково будет окончательное, официальное решение.
— Иду! — прищёлкнул пятками Кадрилис. Заяц в зеркале сделал то же самое. — Официальное решение, — повторил он, пытаясь вбить в голову новое слово, которое так шло к новой форме.
— Кстати, — добавил пилот, — вы уже заметили в стене салона серебряную ручку?
— Да, заметил, — пригнул козырёк фуражки командир.
— Потяните её на себя. Там будет ваш постоянный пост — пост командира корабля.
И пилот поднёс руку к шлему, отдавая честь командиру.
— Вот тебе раз… — от удивления Кадрилис едва не шлёпнулся на пол. Но тут же с достоинством выпрямился. Оказывается, командир корабля по званию старше самого пилота! Он совершенно напрасно отдавал честь Менесу и щёлкал перед ним пятками. Всё должно быть наоборот! На корабле он самый главный! Вот это да!
Официальное решение
— О-о-о-о! — прокатилось по салону, когда в дверях кабины показались фуражка с кокардой, мундир с золотыми позументами, планшет и кобура с револьвером.
— Приятель, ты что, с ума сошёл? — воскликнул Кутас, захлёбываясь от восторга. — Иди сюда! Дай потрогать твою игрушку, твой пистолетик! А что там у тебя за сумочка, ну-ка покажи.
— Это не сумочка, а планшет, — пояснил Кадрилис, подплывая к креслу.
— А в планшете что? — полюбопытствовал щенок.
— Секретные сведения, — прошептал Кадрилис.
— Но ведь они не секретнее нашего потайного кармашка, верно? — с надеждой повернул к командиру мордочку Кутас.
— Мм… — промычал Кадрилис, подражая пилоту Менесу. — Видишь ли, тут спрятана схе… схема.
— Схе… хема… — попытался произнести щенок. — А что это такое?
— А это… — наморщил лоб Кадрилис и постучал лапой по крышке планшета, — мм… то, где всё фикс… фиксажировано.
На этот раз Кутас не решился спрашивать, что значит новое слово, потому что остро почувствовал, как сильно отстал от своего образованного приятеля.
— А можно мне только потрогать, — попросил он, — хотя бы рукоятку пистолетика? И пистончики посмотреть?
— Скажешь тоже! — отшатнулся заяц. — Это тебе не игрушка, а самый настоящий револьвер. И заряжен он не пистончиками, а пулями! Пиф-паф — и готово!
— Вот это да… — съёжился щенок. — Какой ты у нас!..
— И это ещё не всё. — Кадрилис развернулся и нырнул к серебристой ручке в салоне.
Слегка волнуясь, он дёрнул её на себя, и от стены отделилась то ли крышка, то ли ещё что-то. Эта штука опустилась вниз и превратилась в отличное кресло с узким столиком впереди. В столик были вмонтированы звонок, бутылка с прохладительным напитком, цепочка для карандаша, держатель для блокнота и прочие необходимые для руководства вещи. Новый командир, сопровождаемый удивлёнными взглядами, занял свой пост и пристегнулся ремнём безопасности, красиво украшенным звёздочками.
— Это же… издевательство… надо мной… я протестую… — простонала Лягария, утирая слёзы кончиком накидки.
Кадрилис расстегнул планшет, потрогал схему, вытащил блокнот с карандашом, прикрепил всё к столику, тщательно застегнул планшет, поправил фуражку и обвёл глазами пассажиров. Кутас молча таращился на него, ресницы Эйноры беспокойно вздрагивали, а личико раскраснелось от нетерпения: она ждала известий из кабины пилота. Трубка Твинаса снова уплыла к потолку, а его клюв был раскрыт от удивления. Лягария же рыдала в голос. Чтобы успокоить её, Кадрилис потянулся к звонку, но позвонить постеснялся.
— Прошу внимания, — обратился Кадрилис к пассажирам. — Должен сообщить вам важную, хотя и не очень приятную новость.
Пассажиры встревожились.
— Говори скорей, не тяни! — поторопил Кутас.
— Спешка тут ни к чему, — охладил его пыл бывший непоседа. — Мы должны посоветоваться, что делать дальше. — Тут он не удержался, чтобы слегка не прихвастнуть: — Вообще-то пилот Менес предлагал мне самостоятельно решить дело, да только мне важно знать ваше мнение.
— Совершенно справедливо! — одобрила Эйнора.
— Вот какой у меня друг! — с гордостью произнёс Кутас.
Уязвлённая Лягария снова захлюпала, и командиру хочешь не хочешь пришлось позвонить в звонок:
— Попрошу тишины!
Он терпеливо подождал, пока стихнет гул, и продолжил:
— Как вам уже известно, метеорит сбил наш корабль с маршрута. А сейчас «Серебряная птица» вообще потеряла… затеряла… — У Кадрилиса всплыло в голове слово «тир», и он сразу вспомнил: — Ориентир.
— А я вот не знаю, что это за ориентир такой, — простодушно признался Кутас. — Растолкуй, приятель.
— Ориентир — это… это… такой маленький знак, ну, значок, который указывает дорогу, — с горем пополам вышел из положения командир, слегка недовольный тем, что щенок задал такой трудный вопрос.
— Ты хочешь сказать, что этот значок выпал из корабля и поэтому мы потеряли тот ори… тир?
Кадрилис даже взмок и сдвинул фуражку на затылок. Ну и Кутас! Из-за своей непонятливости других выставляет дураками.
— Не совсем так, — ответил он. — Потерять ориентир значит… значит…
И тут неожиданно пришла помощь.
— Кутас, — убрав от глаз мокрую накидку, вмешалась Лягария, — ну и бестолковый же ты! А скажи тебе «потеряли дорогу», ты стал бы приставать, не выпала ли из корабля дорога, как трубка из клюва Твинаса? Фи!
Кутаса будто по пластырю на бывшем носу щёлкнули, он едва не полез под кресло, а командир тем временем продолжал:
— Пилот при утрате ориентира летит дальше так, как подсказывает ему чутьё, а значит, вполне возможно, что мы не только никогда не долетим до Тандадрики, но и вообще погибнем в пути. Поэтому нам следует определиться, летим ли мы дальше или поворачиваем назад. Жду вашего офи… циального решения.
— Оф… фициального? А что это? — снова ляпнул Кутас.
Кадрилиса эти вопросы стали раздражать не на шутку.
Со стороны щенка это уже слишком! Что ни вопрос, то с подвохом! Но отвечать-то нужно, и он снова промычал что-то невнятное:
— Официальное — это… это… мм… такое решение, когда…
И снова помощь пришла с той стороны, откуда новый командир меньше всего её ожидал.
— Истинная правда, — сказала Лягария, осушив слёзы, — официальное решение — это решение, принимаемое после того, как все выскажут своё мнение.
Кадрилис с удивлением и благодарностью поглядел на бывшего командира, так бескорыстно протянувшую ему лапу помощи.
— Итак, высказывайте своё мнение. Пилот ждёт окончательного решения.
Командир взял карандаш и раскрыл блокнот, сам не зная зачем.
Время шло, но все продолжали молчать. Возможно, пассажиров напугали блокнот с карандашом или же слова «официальное решение». У зайца взмок загривок, и, чтобы унять волнение, он глотнул освежительного напитка.
— Уважаемый командир, — начала Лягария, — не будет ли слишком смело с моей стороны предложить испытанный метод — высказываться по часовой стрелке?
— Смело не будет, — кивнул командир, и Лягария обратилась к пассажирам: — Первой по часовой стрелке начинает Эйнора.
Эйнора прикусила губу, чтобы не сказать Лягарии какую-нибудь очередную дерзость.
— Эйнора! — поторопил командир и постучал карандашом по столу.
— Мне очень тревожно, — тяжело вздохнула кукла, — и всё-таки давайте лететь дальше.
— Пингвин Твинас! — обратился к сыщику командир.
— Мне… всё равно, — пробасил толстяк, но, взглянув на перчатку, которую мяла в руке Эйнора, поправился: — Летим дальше.
— Пассажир Кутас!
Слово «пассажир», прозвучавшее из уст приятеля, больно укололо щенка. Однако, чувствуя, что и сам он доставил Кадрилису немало хлопот своими вопросами, Кутас решил не медлить с ответом:
— Я предлагаю…
Он хотел было сказать «лететь дальше», но в памяти всплыли весело потрескивающий костёр, аккуратная стопка хвороста и большая меховая шапка, в которой они с Кадрилисом сидели, как аистята в гнезде, беззаботно болтали и хихикали, раскачиваясь из стороны в сторону. Никогда он не чувствовал себя так хорошо, да и вряд ли когда-нибудь почувствует себя лучше, чем там, среди белых сугробов, под высокими таинственными деревьями, возле ёлочки — самой настоящей, красивее, чем на картинке! А колокольчик с язычком-льдинкой, а голубое пёрышко сойки, а их пляска поздней ночью! Как прекрасно они ладили, как хитро придумали с этим потайным кармашком, а он, Кутас, доверительно пел новому приятелю стишок про птичку пересмешника, которая случайно обожгла клювик… А спичечный коробок с петухом… Спички-то были предназначены для того, чтобы разжечь новую хворостинку, а не сжечь чужую планету! И до чего же хорошо им было тогда, и не терзался он угрызениями совести из-за страшной вины, и не было зверя свирепее бульдога Гогаса… Ах, дождались бы они, когда растает снег, устроились бы где-нибудь в чаще, как гномы на картинке, могли бы и избушку построить, уютнее, чем у ежа, с вырезанными сердечками на ставнях. И Эйнора была бы там за хозяйку. И для Твинаса бы там уголок нашёлся…
