Михаэль Энде - Джим Пуговка и машинист Лукас
Увидев меня, он как заорет: «Ага! Девчонка! Вот так находка!»
Он говорил таким хриплым басом, что я с перепугу хотела уже броситься бежать. Но он поймал меня за косички и расхохотался. Когда он смеялся, видны были его большие желтые зубы, как у лошадей.
Потом он сказал: «Ты подвернулась нам как нельзя кстати, мышь хвостатая!»
Я кричала и сопротивлялась изо всех сил, но теперь мне уже никто, конечно, помочь не мог. Дядька сгреб меня в охапку и — вжить! — швырнул на корабль.
Пролетая в воздухе, я еще успела подумать: «Ах, если бы я… Ах, если бы я не убежала от подруг!» — вот что пронеслось у меня в голове, но до конца додумать эту мысль я просто не успела, потому что угодила в лапы к другому верзиле, который поймал меня прямо на лету. Он был как две капли воды похож на первого, так что я сначала даже решила, что это он и есть. Но ведь такого быть не могло. Когда меня поставили на палубу и я смогла оглядеться, то я увидела, что на корабле толпится целая куча дядек, и все на одно лицо, будто вылупились из одного яйца. Я даже не могла их сначала как следует сосчитать, потому что они ведь не стояли на месте, а сновали туда-сюда, а я их совершенно еще не различала.
Сперва пираты посадили меня в клетку. Она напоминала обыкновенную клетку для птиц, которую разбойники повесили на толстом крючке прямо на мачте. Тут мне уже совсем стало плохо, я уже не могла больше сдерживаться и расплакалась, как настоящая рева. Я плакала так сильно, что мой фартучек промок до нитки. Я просила пиратов отпустить меня, но они и думать забыли обо мне. Корабль на всех парусах мчался в неведомые дали. Скоро родной берег уже совершенно скрылся из виду, вокруг была только вода.
Так прошел первый день. Вечером появился один из пиратов и сунул мне в клетку несколько сухарей да плошку воды. Но мне не хотелось есть, так что я даже ни к чему не притронулась. Только отхлебнула немножко воды, потому что от жары и слез все-таки хотелось пить.
Когда стемнело, разбойники зажгли фонари, выкатили на палубу огромную бочку и расселись вокруг нее. Каждый держал в руках кружку. В эти кружки они наливали себе что-то из бочки, и все пили и пили, и распевали при этом жуткими голосами свои лихие бандитские песни. Одну из них я даже запомнила, потому что они ее все время повторяли. Наверное, это была их любимая песня. Там были такие слова:
Тринадцать человек на сундук мертвеца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пей, и дьявол тебя доведет до конца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пока они пели, я наконец-то смогла их пересчитать. Их действительно было, как в песне, тринадцать, то есть чертова дюжина. Тут я поняла, почему они нарисовали на парусе цифру тринадцать.
— Теперь я тоже понимаю, почему на моей посылке вместо отправителя было написано тринадцать, — вставил тут Джим.
— Какой отправитель? На какой посылке? — удивилась Ли Ши. — Ты уже что-то такое говорил, когда беседовал с драконшей, только я ничего не поняла и давно хотела тебя расспросить.
— Если вы ничего не имеете против, — вмешался в их разговор Лукас, — то пусть сначала Ли Ши расскажет свою историю до конца, чтобы нам уже не сбиваться, а потом Джим объяснит, что же произошло с ним. А то получится одна неразбериха.
Все согласились, и Ли Ши продолжала свой рассказ:
— Наблюдая за пиратами, которые сидели вкруг на палубе и распивали свой ром, я заметила, что они сами точно не знают, кто из них кто, и называют друг друга все время разными именами. Впрочем, им было явно все равно, кого как зовут, для них это не играло никакой роли. Они отличали только капитана, да и то потому, что у него на шляпе была приколота рубиновая звезда. Этим он и выделялся среди прочих. Ему все беспрекословно подчинялись.
На второй день я все-таки немножко поела, так как все же голод давал о себе знать. В остальном этот день прошел точно так же, как первый.
Когда наступил вечер и пираты снова уселись на палубе пить свой ром, я услышала, как капитан сказал своей банде: «Братцы! Завтра в полночь мы снова встречаемся в условленном месте с драконшей. Нам есть чем ее порадовать!»
При этом он задрал голову, посмотрел на меня и ухмыльнулся.
«Отлично! — услышала я голос одного из пиратов. — Значит, у нас снова будет выпивка! Очень кстати. А то бочонок уже почти пуст».
Мне было ясно, что все сказанное имеет какое-то отношение ко мне, хотя я, конечно, поняла далеко не все. Можете себе представить мое состояние.
На следующую ночь задул резкий ветер и нагнал черные тучи, которые неслись по небу, закрывая время от времени луну. Я страшно замерзла в своей клетке. Около полуночи среди кромешной тьмы я вдруг заметила, как на горизонте что-то блеснуло. Именно туда направлялся пиратский корабль. В тот момент, когда мы подошли поближе, из-за туч как раз вышла луна, и я увидела несколько голых скалистых утесов из блестящего железа, которые торчали прямо посреди моря. На одном из утесов сидел огромный дракон — точнее, драконша. Она явно кого-то ждала. Ее черный силуэт был хорошо виден на фоне вздымающихся белопенных волн и темного неба, освещенного слабым светом луны.
«Фрррр! — фыркнула драконша при виде причалившего корабля, выпуская из ноздрей ядовито-зеленые и фиолетовые языки пламени. — Шшшто хорошшшенького вы мне привеззззли, брррратцы-ррразззбойнички?!»
«Кое-что привезли! — ответил капитан. — Отличную девчонку!»
«Ахххх, — зашипела драконша, злорадно ухмыляясь. — А шшшто вы за это хотите, мошшшенники?»
«То же, что всегда, — ответил капитан, — бочку бедландского рома „Драконья глотка“. Это единственная в мире марка рома, которая подходит мне и моим брательникам по градусам. Но мы тебя не заставляем. Не хочешь — не надо. Мы отвезем девчонку обратно».
Они еще поторговались немного, но в конце концов драконша выдала пиратам бочонок рома, на котором, как оказалось, она все время сидела, пока шли переговоры. За это разбойники отдали ей клетку, в которой сидела я. Уговорившись о следующей встрече, они распрощались. Еще какое-то время ветер доносил обрывки лихой пиратской песни, но скоро корабль скрылся из виду и уже ничего не было ни видно, ни слышно, кроме завывания ветра и разбушевавшегося моря. Теперь драконша взяла клетку и поднесла ее к самому носу, чтобы как следует разглядеть со всех сторон.
«Нусссс, моя крошшшшка! — прошипела она, внимательно изучив меня. — Со всякими игрушками-погремушками, с бездельничаньем, гуляньями, каникулами и прочими трали-вали теперь покончено рррраз и навсссссегда! Ты у меня узззнаешшшь, почем фунт лиххххха!»
С этими словами она завернула клетку в какую-то толстую тряпку, так что я оказалась в полной темноте и совершенно ничего не видела и не слышала из того, что происходило снаружи.
Но поначалу вроде как ничего особенного и не происходило. Я все ждала, ждала и уже даже подумала, что драконша просто оставила мою клетку на утесе. Но зачем же она тогда меня покупала? Сколько времени продолжалось это томительное ожидание, я не знаю, потому что я не выдержала и заснула. Наверное, вы удивитесь: как это можно заснуть в такой ситуации? Но на самом деле тут нет ничего странного, если вспомнить о том, что с того момента, как меня похитили пираты, я ведь глаз не смыкала, настолько мне было страшно и холодно. А тут в одеяле мне было темно и тепло, — короче говоря, я заснула.
Прошло какое-то время, и я очнулась ото сна. Я услышала какой-то чудовищный шум. Как все грохотало, скрипело, трещало! Вы не можете себе представить. К тому же клетку мою шатало и болтало в разные стороны, вверх, вниз, так что у меня даже в животе стало как-то странно, — так бывает, когда катаешься, например, на американских горках. Это продолжалось, наверное, полчаса. Потом все неожиданно прекратилось. Какое-то время не слышно было ни звука, и тут я почувствовала, что мою клетку куда-то поставили. Затем сняли с клетки тряпку, и я наконец смогла оглядеться. Не буду вам описывать, что я увидела, потому что вы и сами представляете, как выглядит жилище фрау Зубпер. Единственным утешением мне служило то, что я была все-таки не одна, а вместе с другими детьми, которые находились в таком же положении, что и я.
Ну вот, больше в общем-то нечего рассказывать. Новая жизнь была ужасно скучной и грустной. Целыми днями мы сидели за партами, прикованные цепями, и нас заставляли читать, писать, считать и все такое прочее. Мне-то еще было легче всех, потому что я все-таки уже умела читать, писать и считать, как все дети моего возраста в Китае. Но моим одноклассникам пришлось этому учиться, и драконша страшно измывалась над ними. Если она бывала не в духе, а не в духе она была почти всегда, то тогда уже не имело никакого значения, отвечаем ли мы правильно или неправильно, драконша все равно ругалась на нас и отчаянно колотила.
