Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Исчезающий Этаж
– Тебе не снятся непонятные сны? Сны, которые тебя пугают? – вдруг задала вопрос Ягге.
– Нет, – ответила Таня и тотчас поняла, что солгала.
Откуда тогда Черные Шторы взяли желтую мертвую старуху с пустыми глазницами, полыхающими рубиновым огнем? Старуху, чьи отрубленные руки тянулись к ней?
– Мне пора на тренировку. Через две недели матч с бабаями, а Соловей говорит, мы еще не готовы, – буркнула Таня, вставая.
Ягге проницательно взглянула на нее. В уголках ее глаз собрались грустные морщинки.
– Удачи! Надеюсь, костеростки тебе не пригодятся. Последи там за моим Ягуном, чтобы слишком не горячился. В прошлом сезоне большую часть костеросток я извела именно на него, – сказала она.
– Ладно, я постараюсь, – кивнула Таня.
Она уже была у дверей магпункта, когда старушка вновь окликнула ее:
– Постой! Я хочу, чтобы ты кое-что запомнила и… ничего не боялась. Магическая сила – именно сила, а не умение – не может исчезнуть, когда исчезает сам маг. Она ищет себе нового хозяина и находит его. А как использовать эту силу, решать ее новому владельцу. Никто не может заставить его творить зло, если он сам того не захочет…
Глава 12
О буках, бяках и… бабаях
Это была ее первая весна на острове. Таня была изумлена, как стремительно она наступила. Кажется, еще несколько дней назад всюду были слякоть и лужи, а потом по холмам, оврагам, по выветренным склонам гор пробежала зеленая волна.
Странно было смотреть на корявые деревья в лесу, подернувшиеся вдруг нежно-зеленой, трепетной и словно расплывчатой еще листвой.
Купидончики совсем забросили свои почтальонские обязанности и целыми днями носились над клумбами, весело попискивая, хохоча и пуская в кого попало золотистые стрелы.
Русалка целыми днями лежала на отмели и грелась на солнце. Когда к ней подходили, она брызгалась и швырялась рыбьими скелетами. Больше всех, разумеется, доставалось Поклепу, потому что остальные обходили пруд стороной.
Завуч из бывших черных магов бегал вечно мокрый, дерганый и злой. Даже Сарданапал не отваживался с ним заговаривать. Дел у Поклепа было множество: нужно было подготовить Тибидохс к встрече болельщиков и участников кубка мира по драконболу, который должен был начаться уже через несколько дней.
Но уже сейчас Поклеп наклеил на драконий ангар огромную афишу с оживающими буквами:
27 марта
главный драконбольный стадион Буяна
СБОРНАЯ ТИБИДОХСА – БАБАИ
ОСОБЫЕ ПРАВИЛА Всемирного чемпионата по драконболу
Запрещается:
1. Проходить на трибуны без билетов.
2. Занимать чужие места.
3. Дразнить драконов, проникать на поле во время матча.
4. Накладывать на судей и арбитров, а также на игроков команд роковые проклятия.
5. Драться, используя боевые искры, заговоры, сглазы, запуки, а также зонтики, дубинки и кирпичи.
– Класс! – насмешливо воскликнул Баб-Ягун. – Обожаю Поклепа! Хочешь драться – дерись! Только не используй зонтики и запуки! Ну-ка посмотрим, что он разрешает.
Допускается:
1. Использовать талисманы счастья и амулеты удачи.
2. Запускать фейерверки, салюты, вопилки и прочие магические и немагические средства выражения восторга.
– А вопилки напрасно разрешили! – прокомментировал Ванька. – Вот увидите, перед вторым матчем их уже запретят. На прошлом чемпионате то же самое было. Кому охота оглохнуть в самом начале? А ты, Таня, что думаешь?
– Угу. Никому неохота, – согласилась с ним Таня, довольная, что Баб-Ягун и Ванька наконец оттаяли.
Неприятный случай с заклинанием хаоса был на время забыт, да и Чума-дель-Торт не появлялась больше на Черных Шторах. Только надолго ли?
Теперь Шторы день и ночь показывали полузащитника Жору Жикина – смуглого тринадцатилетнего парня. Похоже было, что Гробыня в очередной раз влюбилась. Семь-Пень-Дыр и Гуня Гломов были отправлены в отставку.
Каждое утро Гробыня с возмущенными воплями пыталась стряхнуть изображение Жикина со Штор, но оно всякий раз показывало язык и улетало на швабре с пропеллером. Шторы же принимались пакостно хихикать и хикикали до тех пор, пока в них не запускали дрыгусом-брыгусом.
Таню все это откровенно забавляло. Она слишком часто видела Жикина на тренировках, чтобы заблуждаться на его счет. Его швабра с пропеллером разгонялась и точно лихо, но только пока на пути у нее не вырастало какое-нибудь препятствие. Тогда швабра оказывалась даже бесполезнее, чем метла, и Жикина приходилось буквально выкапывать из песка, толстым слоем покрывавшего стадион.
– Завтра прилетят бабаи, – сообщил Ягун. – Знаете, где их поселят? В Башне Привидений. Поручик Ржевский уже сейчас готовится. Обещает, что будет выть и пугать бабаев всю ночь, чтобы они хуже играли. А Безглазый Ужас приказал Инвалидной Коляске, чтобы она до рассвета скрипела в комнате у их тренера.
– Это нечестно! – возмутился Ванька. – Надо сказать Медузии.
– Да ладно тебе. Всем известно, что бабаи используют запрещенные приемы. Думаешь, зачем им такая куча талисманов? А когда они начинают проигрывать, то еще и разбрасывают заклинания-ловушки. Попробуй потом что докажи, – сказал Ягун.
– Откуда ты знаешь? – не поверил Ванька.
– Моя бабуся триста лет смотрит все чемпионаты. Уж ей-то все их фокусы известны. Она и тренера бабаев знает – Амата. Говорит, представь что-то среднее между Поклепом и Клоппом и помножь это все на Тарараха.
Таня честно попыталась представить себе результат, но так и не смогла. Среднее между Поклепом и Клоппом находилось легко, а вот на Тарараха как-то не умножалось. В воображении что-то заедало.
Они только что вернулись с утренней тренировки. Таня не успела даже смазать воском струны и спрятать контрабас в футляр. Голова все еще слегка кружилась от множества бочек и мертвых петель, которые ей пришлось выполнить. На щеке была ссадина – Семь-Пень-Дыр не слишком аккуратно передал ей пас. Сложно было поймать мяч, пущенный с такой силой. Правда, едва ли в матче с бабаями будет проще.
Таня чувствовала, что Соловей О. Разбойник ею доволен, хотя чаще он ворчал, а хвалить никогда почти не хвалил. Разве что буркал под нос «ничего».
Вот только к новому смычку – подарку Медузии – Таня привыкала с трудом. Спору нет, он был гораздо лучше прежнего, но порой Тане казалось, что он ведет себя слишком своевольно.
Гоярын, уже проснувшийся, с чешуей, надраенной джиннами до слепящего блеска, тренировался вместе со всей командой. За зиму он отяжелел, и это беспокоило Соловья, который успел уже навести справки о драконе бабаев.
Баб-Ягун, прищурившись, всмотрелся в зеленую полоску горизонта.
– Проскочим к лесу? – предложил он. – Там сейчас здорово!
Подумав, что она как следует еще не видела Буяна, а Тибидохс – это далеко не весь остров, Таня легко вскочила на контрабас. Подождав, пока Ванька заберется позади нее, она позволила смычку прыгнуть в ладонь и произнесла заклинание. Баб-Ягун, пригнувшись к трубе пылесоса, уже мчался вперед.
Между холмами, почти не петляя, тянулась узенькая тропинка, над которой они и летели, держась где-то на уровне вершин. Они проносились над сурово темнеющими елями, легкомысленными красноватыми соснами и корявыми дубами, которые лишь немногим уступали в древности знаменитому лукоморскому. Таня бы не удивилась, окажись на каждом из них золотая цепь с бродящим по ней огромным черным котом. Вдалеке, едва различимая за потрескавшейся горой, синела узкая полоска океана.
Баб-Ягун, похоже, хорошо знал дорогу. Вскоре он оглянулся и коротко взмахнул рукой, показывая, что нужно садиться.
– Чебурыхнус парашютис! – Таня произнесла тормозящее заклинание и опустилась на небольшую поляну, тесно окруженную лесом.
На поляне росло одно-единственное дерево – легкая островерхая береза, похожая на зажженную свечу.
– Ага, я угадал! Сейчас самое время!.. – довольно произнес Баб-Ягун. – Смотрите, что сейчас будет, и загадывайте желания! Только не упустите момент!
Он подобрал с земли увесистый сучок и, размахнувшись, забросил его в березовую крону. Удар по стволу пришелся вскользь, листья чуть зашуршали и замерли, точно и не было ничего. А потом что-то вдруг вспыхнуло. От березки отделилось прозрачное, золотой пылью запорошенное привидение, повторяющее форму ее кроны.
Золотистое облако пыльцы замерло в воздухе, а потом медленно, почти неуловимо поползло к роще. Добравшись до зеленеющей кромки леса, привидение исчезло.
– Успела загадать желание? – спросил Баб-Ягун у Тани.
Девочка покачала головой. Все произошло слишком быстро.
– Нет? – огорчился Баб-Ягун. – Я же предупреждал! Я вот загадал, чтобы мы расколошматили бабаев. А ты, Ванька?
Ванька загадочно улыбнулся.
– Не скажу, – сказал он. – Так, есть одна мечта… Вот если сбудется, тогда другое дело.
