Юрий Третьяков - Про Андрейку, Моську, Алеху и Читаку
Обижаться не стоило, пускай уж командует, лишь бы плотина получше получилась! И про длинненькие они правильно советуют…
И Андрейка начал выбирать из запасной кучи маленькие камни на затычку…
Плотина сделалась готовой как-то незаметно: просто стало видно, что больше добавлять нечего, да и материал весь кончился…
Была у Андрейки мысль — устроить торжественное открытие, но открывать ничего не пришлось: маленькие ребятишки во главе с братом Федором уже поналезли в море и с криками бултыхались там, словно оно все время было.
А море заполнялось, разливалось все шире, делаясь все глубже.
В последнюю очередь провели сток, чтобы вода не шла через верх.
Хитрый Сенечка подоспел к самому шапочному разбору:
— Чего это вы делаете?
Никто не счел нужным ему отвечать, только вежливый Читака откликнулся:
— Море устраиваем себе!
— Вот чудики-то! — покачал головой Сенечка. — А речки вам мало?
— Море — это совсем другое дело! — терпеливо объяснял Читака. — То речка, а то — море… Оно будет устроено иначе… мелкое! Малыши и кто не умеет плавать могут купаться здесь. И потом… если воды меньше, то она будет теплей? А рыба любит, когда тепло, так?
— Ну так…
— Рыба узнает, что есть теплое мелкое море… ведь тут и кувшинки, и все вырастет… так?
— Так…
— Когда по большой речке слух разойдется про море… рыба будет сюда заплывать…
Сенечка что-то наконец сообразил и воскликнул:
— А правда!
— А что я говорю! — торжествовал Читака. — Теперь слушай дальше…
Но Сенечка не слушал:
— Тогда как побольше ее наплывет, то заход сетью перегородить, воду из плотины выпустить… Вот можно будет рыбешкой поджиться!
— Я тебе подживусь! — заорал Моська, украшавший верх плотины глиняными завитушками. — Только начни ловить, я тебя самого утоплю! Вот поймай хоть одну самую маленькую рыбку! Сейчас тебя грязью измажу!
Он набрал полные руки самой грязной грязи, но Сенечка не стал дожидаться, когда его измажут, и быстро пошел прочь, поминутно оглядываясь, не бежит ли за ним Моська с грязью…
Чтобы Сенечка или кто другой не вздумали выловить всю рыбу, решили объявить море заповедником.
Закончив работу, строители долго еще сидели и слушали, как вода журчит, переливаясь через сток: она шумела, как настоящий водопад!
…Ранним утром Андрейка, стоя на бугре, озирал свое море. Гладь воды была широкая, виднелась издалека, а когда дул ветерок, с нее веяло прохладой.
В море с веселым кряканьем уже плавали Полинины утки, а на песочек пришли купаться трое рабочих со строящегося недалеко от Шапкина куриного комплекса. Один стоял по пояс в море, двое других загорали на травке.
Андрейка тоже залез в воду, окунулся, смерил глубину в разных местах и пошел вдоль плотины, пробуя рукой, крепко ли держатся камни…
— Эй, пацан! — окликнули его рабочие. — Ты чего там колупаешь? Что — не так сделано?
— Я сам делал!.. — похвалился Андрейка.
— Оно и видно… — засмеялись рабочие, а один крикнул тому, что в воде:
— Сашко, разгони пацаненка! Шкодничать тут пришел!
Сашко выловил из воды какую-то длинную ветку и замахнулся на Андрейку:
— Марш отсюда! Чтоб тебя больше здесь не видели!
Андрейка выскочил из моря и убежал на бугор.
Там он сел и начал глядеть на море издалека… А туда уже шла новая партия купальщиков: Ольгуша вела совсем маленьких малышей, которые несли с собой резиновых крокодилов и уток, уже заранее надутых.
Увидев Андрейку на бугре, Ольгуша обеспокоилась и замедлила шаги… Потом выставила малышей вперед, а сама пошла сзади, точно воспитательница из детских яслей.
Поравнявшись с Андрейкой, она, глядя прямо перед собой, сказала строгим учительским голосом:
— Когда маленьких детишек ведут куда-нибудь купаться или на песочек, то заграждать им дорогу даже генералам строго воспрещается! Так в конституции написано!
И направилась со своей мелюзгой прямо к песочку на морском берегу…
Андрейка даже и не думал никому дорогу заграждать: просто сидел и дожидался, когда уйдут рабочие, чтобы и самому хоть немножко искупнуться… И любовался морем. Правда, оно получилось не очень большое, но ведь моря всякие бывают: есть — большие, есть — поменьше, а могут быть и совсем маленькие… Маленькое тоже пусть будет!
7. ЧЕРНЫЕ ГРУЗДИ
После теплых дождиков в лесу пошли грибы.
Была у Андрейки такая счастливая «грибная» корзинка: как выйдет он с нею в лес, никогда пустой не возвращается, сколько-нибудь да принесет!
Набирать можно было прямо с опушки: чуть не от первого же дерева начали попадаться сыроежки, красные, желтые, синие, зеленые — каких угодно цветов, в сосенках держались маслята, а свинушки высыпали на полянах, в старых канавах и под кустами целыми компаниями.
Маслята он уважал за вкус и симпатичный вид. Свинушки недолюбливал за то, что быстро чернеют, делаются грязными и липкими: не зря их так прозвали! А красивые разноцветные сыроежки просто презирал: крошатся в корзинке и попадаются горькие…
Но сперва Андрейка брал всякие. Столько таскал грибов, что мать не поспевала солить их да сушить и уже ворчать начала:
— И вот таскает, и вот таскает, надрывается! Погоди чуток, передышку сделай, дай с этими управиться… Неужто мне только и делов с грибами твоими нянчиться?..
Поэтому Андрейка всякие там свинушки-волнушки бросал, пускай их берут начинающие, неопытные грибники, а сам занялся отыскиванием особо ценных и редких грибов — черных груздей.
Вообще все шапкинские жители любили обыкновенные грузди, белые и желтые, а черные даже за гриб не считали.
— Диковина-то… — морщилась мать. — Горькие они, жесткие, как дерево, лошадь не угрызет…
Взрослые пускай думают, что хотят, а самому Андрейке эти черные больше всего нравились.
Росли они далеко — под самой Тюковкой, где среди соснового леса показывались белые островки берез. Под старыми березами и облюбовали себе место эти таинственные грибы: высовывали из травы свою крепкую толстую шляпку, вымазанную в земле. А когда отмоешь землю, шляпка становилась черной, блестящей, как лакированная. Самое главное чудо происходило после засола: черная шляпка делалась темно-вишневой, очень красивой!
Быть не могло, чтобы такой замечательный гриб не имел каких-нибудь ценных свойств: наверняка содержались в нем разные полезные и целебные вещества, просто их еще не открыли. На вкус грибы жестковатые, конечно, но у кого хорошие зубы, тому не страшно, а горечь была даже приятная, с каким-то лесным, березовым ароматом — другие его не чуяли, но Андрейка чуял. Не сравнить с пресными свинушками и маслятами.
Все остальные грибы Андрейка отдавал матери — пусть делает с ними что угодно, а черные грузди солил сам в большой стеклянной банке, никому не доверял: сам вымачивал, сам варил и часто любовался сквозь стекло их вишневыми боками.
Солил их Андрейка особым способом, который изобрел сам. В простые, ничем не выдающиеся грибы пусть кладут для запаха укроп, хрен, смородинные листья и прочую домашнюю, огородную дребедень. А этим таинственным черным грибам годятся только дикие лесные добавки, и Андрейка, находя в чаще и на полянках пахучие листья, травы и цветки, складывал их в банку с грибами… Поэтому грибы должны были получиться особого лесного дикого вкуса.
Банка еще и до половины не наполнилась: как всякая ценность, черные грузди попадались редко и ходить за ними приходилось в чужой, незнакомый лес…
Алеха с Моськой, например, в том дальнем лесу и вовсе не были. Они больше интересовались рыбалкой, а к грибам их только недавно начал приучать старый опытный грибник Андрейка.
И сейчас на дороге к тюковскому лесу он обучал Алеху с Моськой разным лесным премудростям:
— Когда рвешь грибы, заблудиться ничего не стоит!.. А почему? Грибнику некогда запоминать, как он шел да что видел и все прочее. Он смотрит, не торчит ли где какой гриб!.. Один сорвет, а в сторонке уже другой виднеется, он — туда!.. Так и будет идти от гриба к грибу, пока не очутится около какого-нибудь чужого города.
Алеха и Моська засмеялись.
— Чего тут смешного вам? — сурово одернул их Андрейка. — Как заблудитесь, так будет вам не до смеха! Вы самую подробную карту Советского Союза видели, нет? А смеетесь! А там, между прочим, зеленой краской все закрашено от Шапкина и до самого до Дальнего Востока. Зеленая краска означает — лес. И нигде это зеленое не прерывается… Поэтому как заблудишься, так и будешь идти, пока в Тихий океан не уткнешься, а там уж тебя с парохода заметят и домой привезут…
— Что же, там и городов не попадается? — не верил Алеха.
— Сколько угодно! — согласился Андрейка. — А как ты узнаешь, в каком месте к ним нужно сворачивать? Ты будешь и будешь идти лесом. Дойдешь до гор, догадаешься, что уже Урал. Перелезешь через него, наберешь себе малахиту, пойдешь дальше… Вдруг тигр заревел! Значит, уже Уссурийский край начался… Женьшеню надергаешь…
