Галина Красовская - Серебряное дерево (с иллюстрациями Н. Гольц)
Кончилось тем, что в досаде на себя Лягушонок швырнул незабудки на землю, скрылся в своей палатке и стал нервно накручивать на палец чуб.
А олень Аргамак — он ведь не знал, для чего предназначены незабудки! — подобрал их да и съел.
Виолка заметила мучения командира. Иногда она бросала на него гордые взгляды, желая показать, что ничего не забыла, но в душе давно уже простила Лягушонку всё. Девочка была счастлива, а счастливые люди всегда великодушны. Наконец, она сама пришла к командиру в палатку и предложила ему вечный мир. Что ж, Лягушонок любил поворчать, но ведь это была лишь дурная привычка, от которой при желании не так уж трудно избавиться.
Глава четырнадцатая.
СВИРЕЛЬЦЫ РАЗРУШАЮТ ДВОРЕЦ ЗЛА И ОТКРЫВАЮТ БУЛЫГАНСКУЮ КЛАДОВУЮ
Видя, что дело принимает опасный оборот, Булыган и ещё тридцать три воина, окаменевших до самой серединки сердца, бросились удирать. Изрыгая ругательства, Булыган мчался с небывалой прытью, да и другие воины не отставали — страх придал проворства их каменным ногам.
Тут поднялся невообразимый хохот. Смеялись свирельцы, хохотали каменные воины, ставшие людьми, — уж очень уморительно выглядел удирающий Булыган.
Когда все насмеялись, Лягушонок скомандовал :
— В погоню!
— Мы должны идти в Булыганию и разрушить дворец! — добавил учитель Минус.
Первым вскочил на верблюда Лягушонок. Увидев, как его друг Коренёк с печальным видом седлает ослика, он потеснился и великодушно пригласил Коренька к себе, на верблюда-вожака.
В погоню за Булыганом устремились и Фитилек с водомётом в руках, и Чик с Желтопузиком на плече, и Виолка со скрипкой верхом на Аргамаке.
Оркестранты расселись по верблюдам и тоже преследовали булыганцев. Музыка настигала беглецов, приводила их в дрожь.
Позади всех ехала санитарная машина с нарисованными на боку чашей и змеёй.
Вот уж показалась булыганская пустыня, а среди чёрных скал — каменный дворец правителя.
До самого дворца гнали свирельцы каменных злодеев. Булыганцы скрылись во дворце и захлопнули за собой тяжёлые ворота. А Ядозуб не успел заползти и остался у ворот. Он начал трусливо крутить хвостом, чтоб укрыться пылью. Но хвост-то у него обгорел, и ураган не получился.
— Этого зловредного Ядозуба надо застрелить! — воскликнул Коренёк и скинул с плеча ружьё, но, вспомнив, что патроны кончились, повесил его обратно на спину.
И тут бесстрашный Желтопузик соскользнул с плеча Чика и ринулся на Ядозуба.
Завязалась горячая схватка, которая, увы, кончилась печально: издох Ядозуб, задушенный Желтопузиком, но и Желтопузик погиб от ядовитых укусов врага. Жаль бедного Желтопузика, но что поделаешь!
Открыть каменные ворота дворца оказалось не по плечу даже Кореньку.
— Попробуем штурмовать дворец музыкой. Оркестр, стройся! — скомандовал Лягушонок и, бросив взгляд на Виолку, проворчал: — Почему дирижёр не на месте?..
Хотя голос Лягушонка был, как всегда, сердитым, на этот раз девочка и не подумала обидеться.
Музыканты приблизились к булыганскому дворцу, Виолка взмахнула смычком, и грянула «Победная симфония».
Тотчас же от дворца стали отскакивать мелкие камешки, стены его зашатались. Ведь камни при постройке скреплялись песком вперемешку со слезами детей, которых, как вы помните, Булыган специально для этого мучил. Теперь застывшие слёзы стали таять, и дворец зла начал на глазах разваливаться.
А стоило вступить Виолкиной скрипке, как затрещали большие камни, пыль поднялась чёрным столбом, и грохот оглушил всех, кто был поблизости.
Рухнул дворец, не стало ни Булыгана, ни его воинов — наверное, все они погибли под обломками. А могло случиться, что из дворца был тайный ход, и Булыган успел удрать. Может, поселился он где-нибудь в другой стране и по-прежнему делает зло, а чудовища с каменными сердцами тоже разбрелись по свету...
Когда рассеялась пыль, все увидели, что пирамида, запирающая вход в булыганское подземелье, уцелела, и из-под неё высовываются чьи-то любопытные носики.
— Ура, травка! — во всё горло закричал Коренёк.
Самый большой камень пирамиды весь потрескался — когда строилась пирамида, на него тоже пролилось немало детских слёз, и этот горький раствор разъел трещины.
От звуков музыки трещины ширились, и сквозь них доносились какие-то неясные звуки.
Виолка прижалась к камню ухом и сказала:
— Я слышу плеск и журчание...
— Вода? — затаил дыхание Лягушонок. Девочка ещё раз прислушалась и подтвердила:
— Вода!
Услыхав о воде, Лягушонок от радости подхватил Виолку на руки и подкинул её. Потом, смутившись, он покашлял, сделал суровое лицо и приказал:
— Музыканты, огонь!
Все бросились к пирамиде, музыканты дунули в трубы и свирели, ударили в тарелки.
Камень ещё больше потрескался, и сквозь щели засочилась вода.
— Там, в глубине, подземная речка! — сверкнув глазами, закричал Лягушонок.
— Оттого и смогли жить здесь травинки, — рассудительно заметил Коренёк.
Пирамиду разрушили, и все увидели вход в пещеру. Как только отбросили последний камень, закрывающий вход, из пещеры хлынула вода. Это и в самом деле оказалась речка, снова чутьё не обмануло Лягушонка. Речка была небольшая, но и то хорошо: ведь она несла воду в булыганскую пустыню!
Так вот почему каменный правитель построил у входа в подземелье целую пирамиду и всегда так старательно её чинил! Булыган боялся, что из-под земли вырвется вода, а с ней в пустыню вернётся жизнь. Хоть и глуп был Булыган, но он хорошо помнил, как образовалось его государство. Когда-то каменный обвал зажал горло речке. С тех пор речка стала подземной, вокруг умерла жизнь, и здесь, среди камней, нашли прибежище люди с окаменевшими сердцами.
— А где дети? — спросил вдруг Минус. — Где булыганские дети?
Булыганчата прятались за развалинами дворца. Сначала они бросали в свирельцев камнями и песком. Но, увидев их добрые улыбки, дети притихли и дали погладить себя по голове.
— Немедленно перевезти их в Свирелию! — распорядился Минус.
Свирельцы уступили булыганчатам своих осликов и верблюдов, и они, очень довольные, двинулись в Свирелию.
Чик и Виолка верхом на Аргамаке поехали их провожать.
В Свирелии дети сначала пугались деревьев и цветов, которые успел развести кое-где садовник Грушка, — ведь они отроду не видели ничего, кроме камней и песка. Но потом привыкли и стали собирать букеты.
Ласково встретили бедных булыганчат жители Свирелии, а свирельские дети сразу же отдали им свои самые хорошие игрушки.
А какова была встреча булыганчат с бывшими каменными воинами! Дети узнавали своих отцов и вместе с ними плакали и смеялись.
А многие булыганцы уже не хуже свирельцев играли на свирелях и приплясывали от радости.
Между тем в Булыгании произошло ещё одно важное событие.
Когда открылся вход в булыганское подземелье-пещеру, отправиться на разведку вызвались Шишка, Стружка и Мушка.
— Наконец-то и мы займёмся настоящим делом, — строго сказал Шишка.
— Мы пойдём по берегу подземной речки и вдруг опять найдём что-нибудь полезное, — заулыбался всегда всем довольный Стружка.
— До свидания, мы скоро вернёмся, — вежливо закончил маленький чернявый Мушка и вскинул на плечо рюкзак.
Проводив разведчиков, все столпились возле пещеры.
А речка всё текла и текла, раздвигала пески Булыгании и направлялась прямо в сторону Свирелии.
Опять все купались и загорали.
Только Лягушонок, против ожидания, не полез в воду. Он был взволнован, накручивал на палец чуб, чертил схемы и рисовал на карте красные крестики. Он уже воображал, как булыганскую речку соединит каналом со Свирельским морем, как море станет ещё больше, как оживёт булыганская пустыня.
— Помогите! — раздался вдруг чей-то крик.
Три друга-разведчика выносили кого-то из пещеры.
Все бросились на помощь.
— Мы услыхали стоны и наткнулись на человека, — доложил Шишка.
— Его, видно, ушибло камнем, когда всё рушилось, — добавил Стружка.
— Мы надеемся, что он жив, — заключил Мушка и вздохнул.
Пострадавший оказался древним старичком. Он был в выгоревшей панамке, с белой нечёсаной бородой, с туго набитой чем-то походной сумкой на плече. На брюках его и рубашке — множество карманов, в них рассована всякая всячина, и оттого казалось, будто старичок весь в шишках. Незнакомец был без сознания.
Учитель Минус стоял бледный, растерянный, боясь поверить своим глазам, и только неслышно шевелил губами.
— Доктора! — крикнул кто-то.
И прежде чем успел подоспеть Витаминчик, Минус, опомнившись наконец, бросился к старичку со словами:
— Гранат! Дорогой Гранат!
Тот чуть приоткрыл глаза и слабо вздохнул.
