Наталья Филимонова - Кто живёт на чердаке? Сказки про домовых
– Ой… – тихо проговорил Серёжа, без сил привалившись к двери.
Теша проглотил недожёванный кусок булки.
– Э… галлюцинация? – задумчиво спросил Серёжа то ли Тешу, то ли самого себя.
– Сам ты эта… цинация, – проворчал Теша, дёрнул хвостом, вздохнул и вылез из тумбочки. – Теша я. Закроватный. Квартирный. Кушаю вот.
– Галлюцинация, – печально заключил Серёжа. – Ещё и разговаривает. И ест, главное… Мои же булочки и ест. Это у меня от голода, значит…
– Голод – это да, – загрустил и Теша, – голодно тут, ничего не скажешь…
– И шоколадки у меня все пропали, и даже булочки из столовой всё время… Так это ты, что ли, мои булочки схомячил? – опомнился Сёмочкин и даже, кажется, от этой мысли разом поверил в Тешину реальность.
– Эй! – Вожатый попытался снаружи открыть дверь, к которой Серёжа привалился изнутри. – Ты что там делаешь? Давай быстрее уже!
– Я сейчас! – крикнул Серёжа, обернувшись.
– Слушай! – торопливо зашептал Теша: – А где ты свои конфеты доставал? У нас дома они всегда были в кухонном шкафчике, а здесь я всё никак не найду местного месторождения….
Серёжа странно посмотрел на Тешу и вздохнул.
– Боюсь, родятся они в магазине в городке… идти туда надо. И покупать. А меня сейчас в красном уголке каком-то запрут… нельзя нам в город.
– Хм… – Теша внимательно осмотрелся вокруг. – Запрут, говоришь? А если выберешься, прихватишь на мою долю тоже?
– Да уж куда там – выбраться…
– Рюкзак возьми, – посоветовал Теша и деловито схватил первый попавшийся рюкзак.
– Стой! Это же не мой, это Домбаяна… вот этот мой…
…Через минуту Серёжа вышел из комнаты, поправляя на плече чем-то туго набитый рюкзак.
– Булочки взял, чтоб не скучно было, – бодро пояснил он недоумевающему вожатому. Тот посмотрел на рюкзак, готовый, казалось, лопнуть, но, ничего не сказав, молча пошёл показывать дорогу.
* * *Красным уголком называлась одна из комнат на первом этаже главного корпуса. Когда-то давным-давно здесь стоял пионер на вахте и хранились всевозможные дипломы и награды, не говоря уже о знамёнах. С тех пор в комнате осталось немало хлама – те же самые знамёна, гипсовые бюсты, какие-то грамоты в рамках… Потом комната превратилась в кладовку: сюда приносили ненужные вещи, которые вроде бы отслужили своё, но выкинуть жалко, да и числятся на балансе лагеря. Из мебели здесь были стол, накрытый скатертью из тёмно-красного бархата, несколько колченогих венских стульев и большой комод, зачем-то принесёный сюда в незапамятные времена. В комоде хранились кипы методической литературы по педагогике и папки со сценариями старых праздников. В разных углах комнаты в беспорядке валялись гитара без одной струны, старый пионерский горн и груды каких-то тряпок.
Во времена правления строгой Нагайны здесь высиживали часы наказания провинившиеся из младших отрядов.
– Тебе назначили тут час сидеть, – сообщил Константин Алексеевич. – Можешь ну порисовать тут, – он огляделся вокруг, но никаких принадлежностей для рисования не нашёл, – ну или почитать… – Он указал на невнятные корешки книг на комоде. – Я перед отбоем за тобой зайду.
Дверь закрылась за вожатым, ключ повернулся в замке, и тотчас же рюкзак за спиной Сёмочкина зашевелился.
– Можешь меня выпускать, – сообщил Теша.
– Ага, – Серёжа, неловко поворачиваясь и слегка подпрыгивая, высвободился из лямок рюкзака, поставил его на пол и развязал тесёмки. – Ну и как ты предлагаешь отсюда выбираться?
– Сквозь стену, – буднично ответил Теша. Удивительное дело, но, хоть Теша доставал ростом почти до плеча Сёмочкина, он без особенного труда помещался в его рюкзаке. А если бы захотел, то поместился бы, наверное, и в сумке поменьше. – Пошли! – Он схватил Серёжу за руку и решительно направился к стене с окном. Из наглухо запаянного окна открывался вид на забор, которым была обнесена территория лагеря.
– Постой! – Серёжа едва успел подхватить свой изрядно полегчавший рюкзак, по инерции сделал несколько шагов следом за Тешей… и оказался на улице.
– Обалдеееть… – пробормотал Серёжа, озираясь и тряся головой. Теша между тем неожиданно прижался к нему и крупно задрожал.
– Ты чего? – удивился Сёмочкин. Странные события сменяли друг друга, так что Серёжа уже забыл удивляться самому факту существования Теши.
– Н-ничего, – пробормотал Теша, подрагивая и нервно дёргая хвостом, – страааашно… На улице всегда так, я уже знаю.
– Да что страшного-то? – Серёжа недоумённо оглянулся.
– Стен нет, потолок высоченный, пол непонятно какой, – Теша указал лапой на небо, затем на землю, – даже цветы без горшков, безобразие… Тьфу! Пошли, в общем!
Почти силком Теша подтащил своего спутника к забору, и без всякого труда оба прошли сквозь него.
– Ну вот, – Теша отвел глаза, – дальше сам доберёшься? Не могу я от дома далеко уходить…
– Доберусь, чего уж, – Сёмочкин пожал плечами.
– Ну и ладушки, – торопливо закивал Теша, – ты только про мои конфеты не забудь… Ну всё. Ну, я побежал.
Серёжа Сёмочкин только кивнул и некоторое время ещё смотрел вслед быстро удаляющемуся квартирному. Сквозь прутья забора было видно, как тот бежал – мелко перебирая короткими ножками и поджав длинный хвост – к корпусу отряда. Потом мальчик пожал плечами – чего только не бывает! – повернулся и зашагал прочь от лагеря.
* * *На чердаке было шумно.
– Нельзя в жизнь людей вмешиваться! – сурово бурчал Прокопий Капитонович. С ним неожиданно согласились и Маруня, и Соколовский-Квартирный, без поддержки которых Теша чувствовал себя особенно неуютно.
– Подумаешь, Правила! – с горячностью выкрикивала Нюся. – Я их сама сто раз нарушала! Сто раз! И ничего!
С Нюсей соглашалась почти вся молодёжь – квартирные, анчутки и все прочие. Мавка из-под ванной вообще считала, что Теша поступил необычайно романтично, и загадочно смотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Теше было не по себе.
– Чего уж там, – вздохнул он, наконец, – я теперь вообще, можно сказать… преступник.
Мавка и Нюся одновременно вздохнули и расплылись в мечтательных улыбках.
* * *…К вечеру над лагерем и лесом засобирались тучи. Где-то вдалеке сверкали молнии, слышались отдалённые раскаты.
Вернувшись в знакомую комнату в своём корпусе, Теша не сразу смог успокоиться. Для этого ему пришлось прежде всего доесть запасы булочек, которые Сёмочкин принёс из столовой. Все-таки выход на улицу для большинства квартирных – событие из ряда вон, а Теша Закроватный, в отличие, например, от соседки Нюси из-за Шкафа, никогда не отличался склонностью к приключениям.
Однако драгоценное время шло, а обе спальни всё ещё были пусты. Теша, наконец, решил, что пора бы и исследовать комнату девочек. С этой целью он пробрался сквозь стену, вышел на середину комнаты, чтобы осмотреться… и тут же юркнул под ближайшую кровать, поскольку дверь в комнату в эту же минуту открылась, и вошли все девочки.
– А мне не очень нравится «Искатели», – продолжая какой-то разговор, возмущалась одна из близняшек. – Ну глупо же, ну что мы тут будем искать?
– Всем, значит, нравится, а тебе не нравится! – спорила вторая близняшка.
Другие девочки, перебивая друг друга, бурно обсуждали происшествие с черепахой. Арам поклялся Ксюше, что завтра же выпустит Че в лес, но в это почти никто не верил.
Гроза тем временем разыгралась не на шутку. Громыхало уже совсем рядом, а молнии, вспыхивая, освещали комнату неестественным синеватым светом, от которого пропадали тени.
– А я вот грозы боюсь… – заныла Лизанька, забравшись с ногами на кровать.
– Скажи мне лучше, чего ты не боишься, – вздохнула Эля Мухтиярова, которая уже подошла к своей кровати и собралась расправить её.
– Конечно, тебе легко, ты же ничего не боишься…
– Да что я тебе, не живая, что ли? – вспыхнула Эля.
– А чего ты боишься? – обернулась Катя с любопытством.
– Папу… – Эля понурилась. – Ну, то есть не папу, а… он вообще-то не ругается даже, только смотрит так, знаешь, с разочарованием…
– Почему? – изумилась Катя.
– Ну он… он участковый тут. А мамы у нас вечно нет, она в командировках всё время. А мы с папой. Он говорит, я должна быть как взрослая и ответственная. А я не справляюсь… – Эля вздохнула. – Вот сейчас за лагерем он мне присматривать поручил. А тут всё время неприятности какие-то.
В этот момент что-то заскреблось в окно, и в неровном свете молнии девочки увидели… корявую тёмную руку, перебирающую пальцами по стеклу!
Все девочки разом взвизгнули.
– Да это же ветка, трусихи! – повысила голос Эля. – Дерево у нас перед окном! Дерево!
Несколько секунд все настороженно молчали, затем послышались тихие шаги. Лиза ойкнула и закрыла глаза. Шаги стихли.
– Ой, девочкиииии… а что у меня есть! – Вика таинственно понизила голос, и все разом повернулись к ней. Она жестом фокусника вытащила из кармана шорт огарок свечи и гордо продемонстрировала его. – У Ксюши утащила, она и не заметила!
