Элинор Фарджон - Седьмая принцесса
— Прочь! Прочь! — закричали все. — А то узнаешь, где раки зимуют!
Но бес ухмылялся по-прежнему, крутил хвостом быстрей прежнего и уходить даже не думал.
— Не уйду я? Я не тот! — хихикал он. — Это точно, как то, что зовут меня…
— Как? — закричали все хором.
— Нет, врасплох меня не застать! Имя вам не угадать! — Он фыркнул и одним махом вскочил на подоконник, к Доллечке, которая всё сидела у окошка, с надеждой глядя вдаль.
Глава XXI. ТРИ ПОСЛЕДНИЕ ПОПЫТКИ
— Время вышло, Додл Кодлинг, — провозгласил Прядильный бес. — Называй моё имя!
— Где же моя сестричка? — в отчаянье прошептала Долл. — Полл, где ты?
— Не видать тебе её во веки веков, — захихикал бес. Обернувшись к людям, что растерянно толпились вокруг с отвергнутыми подношениями, он ткнул пальцем в каждого по очереди и с издевательской ухмылкой повторил:
— Назови моё имя!
— Не торопи нас! — раздражённо сказал Нолличек и принялся задумчиво расхаживать взад-вперёд и скрести затылок в поисках разгадки. Остальные же сбились в кружочек вокруг сидевшей у окошка Долл и стали шёпотом совещаться.
— Ну, и как вы считаете? — спросила Мамаша Кодлинг.
— А вы-то как считаете? — спросил её Дворецкий.
— По-моему, Никодемус.
— Нет, он не Никодемус, — сказала Долл. — Я это имя вчера пробовала.
— Может, Зеведей? — предположила Кухарка.
— И Зеведея я пробовала, — сказала Долл. — Тоже неправильно.
— Хаздрубала называла? — спросила Мегги.
— Да. Только он не Хаздрубал.
Услышав, что и это имя не подходит, все схватились за головы и стали судорожно перебирать в памяти всё, что знали. Думанье, однако, было для них делом непривычным и шло туго. Вдруг Нолличек, размышлявший в одиночку, торжествующе уставил на беса указательный палец и воскликнул:
— Тебя зовут Софонизба!
— Это раз! — довольно хохотнул бес.
Раз — ха-ха!
Че-пу-ха!
— Эх ты, дурья твоя башка! — возмутилась Мамаша Кодлинг. — Софонизба! Тоже, выдумал!
— Софонизба — женское имя, — вставила Кухарка.
— А может, он женщина? — ответил Нолличек.
— Ну, уж нет, — со знанием дела сказал Садовник. — Кто угодно, только не женщина. Значит, выходит, мужчина.
— Почему меня, как всегда, никто не предупредил?! — Нолличек обиделся и надулся.
— Вечно ты торопишься, торопыга, — упрекнула его Нянька. — Бросился вперёд, точно бык на красное! Мы из-за тебя целую попытку проиграли.
— Ничего, две ещё осталось, — угрюмо сказал король. — За два раза что угодно угадать можно.
— Можно. Если ты помолчишь, — твёрдо заявила Нянька.
Нолличек зажал рукою рот и отошёл, всем своим видом обещая быть паинькой. Остальные же снова принялись совещаться — голова к голове.
Садовник задумчиво промолвил:
— А вдруг Мафусаил.
— Я тоже так решила, — сказала Долл. — Но попала пальцем в небо.
— А я убеждён, что — Навуходоносор, — сказал Дворецкий.
— Меняйте свои убеждения, — ответила Долл.
— По-моему, он смахивает на Марка, — сказал Эйб.
— Нет, на Савла, — сказал Сид.
— Нет, на Билла, — сказал Дейв.
— Нет, на Неда, — сказал Хэл.
Но Долл замотала головой:
— Все эти имена я пробовала. Мимо.
На этом их мысли кончились. Мужчины чесали в затылках, женщины били себя по лбу, одни искали ответ на полу, другие — на потолке. Тут уж Нолличек не выдержал. Решив, что все уже сдались, он подскочил к бесу и закричал:
— Тебя зовут Эсмеральда!
— Два — хи-хи! — захихикал бес.
Два — хи-хи!
Простаки!
— Теперь он Эсмеральду выдумал! — ахнула Нянька. — Ух, розги по тебе плачут!
Нолличек разгневанно притопнул ножкой:
— А почему не Эсмеральда?
— У тебя что, глаз нету? Этот мерзкий бес мужского рода!
— Могли бы и раньше подсказать. — Нолличек снова надулся.
— Полл, Полл, Поллечка, где же ты? — шептала Долл, ломая пальцы от горя. С каждой новой ошибкой надежд на спасение оставалось всё меньше и меньше. Её близкие тоже стали потихоньку отчаиваться, хотя продолжали бормотать друг дружке на ухо:
— Понял! Это…
— Нет, — я уверен, это…
— Голову даю на отсечение, это…
Нолличек, в полной уверенности, что на сей раз угадал верно, снова рванулся к бесу.
— Тебя зовут, — произнёс он громким-прегромким шёпотом, — тебя зовут…
— Остановите его! — завопила Мамаша Кодлинг.
Нолличеку не дали упустить их последний шанс — Дворецкий схватил короля за шиворот и зажал ему рот рукой, а Нянька грозно сдвинула брови на румяном и морщинистом, точно печёное яблоко, лице и, подойдя к воспитаннику вплотную, скомандовала:
— Шагом марш в угол! Живо!
И Нолличеку — хочешь не хочешь — пришлось выполнять приказ.
Бес глядел на него с издевательской ухмылкой. Так избежавший наказания озорник злорадствует над тем, кто попался с поличным. А разобиженный Нолличек, уткнувшись носом в угол, уговаривал себя: «Ничего, я им ещё покажу! Я им докажу! Я им задам!»
Но никто больше не обращал на него никакого внимания. Они с жаром шептались, то и дело перебивая друг друга. Каждый старался высказать свои соображения первым.
— Если хотите знать моё мнение… — говорила Кухарка.
— Никто не хочет знать твоё мнение, — обрывала её Нянька.
— Эй, послушай, мамань, — говорил Эйб.
— Послушай, мамань! Послушай, мамань! — бормотали Сид и Дейв.
— Послушай, мамань, — вторил им Хэл.
— А ну, выводок, помолчите, — шикала на них Мамаша Кодлинг и добавляла: — Лучше меня послушайте…
Но тут Мамаше Кодлинг случилось обернуться. И она заметила, как бес подзуживает короля, выманивает его из угла, и Нолличек, готовый позабыть о наказании, шаг за шагом придвигается к бесу — неудержимо, как иголка к магниту.
— Остановите его!
И все бросились в погоню за королем. Обежав детскую раза три, они загнали его наконец обратно в угол и засунули ему в рот красно-зелёный платок Эйба — вместо кляпа. Бес же, чувствуя, что победа близка, скакал и приплясывал посреди комнаты и кричал:
— Ну что, сдаётёсь? Сдаётесь?
— Разумеется, нет! — сурово ответила Нянька.
— Тогда говорите имя! — проверещал бес. — Сейчас или никогда!
— Погоди ещё хоть минутку взмолилась Мамаша Кодлинг. — Дай чуток подумать.
— Ни минуточки, ни секундочки, — ответствовал бес. — Время вышло. — И он протянул чёрные паучьи лапы к колыбели.
Долл, потеряв последнюю надежду, простонала:
— Полл, Полл, где ты? Полл?
И тут окно вдруг распахнулось, и в проёме возникла Полл, в рваной чёрной коже, с подтёками слёз на грязном лице, со спутанными волосами, запыхавшаяся от безумного бега. Собрав последние силы, она прошептала, свирепо и грозно:
Нимми-нимми-нот!
Под её горящим взглядом бес отшатнулся.
— Коротышка, — прошипел он. — Проклятый Коротышка!
Глава XXII. «НИММИ-НИММИ-НОТ!»
Полл медленно перекинула ноги через подоконник, соскользнула на пол и шаг за шагом приблизилась к бесу. Колени ее устало дрожали. Всего час или два назад бес издевался над нею, беспомощной в Ведьмином лесу. Теперь же её мучитель скорчился съёжился, хвост его поник. Бес понял, что проиграл.
— Нимми-нимми-нот! — снова повторила Полл, — Тебя зовут…
И вдруг она заметила, что бес прижимает к себе ребёнка, их драгоценного, бесценного ребёнка, прижимает крючковатыми пальцами к своей поганой шкуре!
Усталость у Полл как рукой сняло. Наскочив на беса, с криком:
— Не тронь нашего ребёнка! — она выхватила малышку из цепких лап и, наставив на беса палец, проговорила:
Нимми-нимми-нот!
Тебя зовут Том Тит Тот!
И Том Тит Тот взвыл, закрыв лицо руками.
Тут Нолличек решил внести наконец свою лепту в игру-угадайку, которую Полл только что выиграла за всех. Он тоже наставил на беса палец и торжественно, будто открывает миру великую истину, провозгласил:
— Нимми-нимми-нот!
Тебя зовут Том Тит Тот!
— Том Тит Тот! — наперебой закричали все.
— Нимми-нимми-нот, тебя зовут
Том Тит Тот!
Слыша своё имя снова и снова, Прядильный бес съёживался всё больше и больше и выл всё громче и громче. С одной стороны на него наступали Нянька, Мамаша Кодлинг, Китти, Мегги и Джен. С другой стороны подступали Дворецкий, Садовник, Эйб, Сид, Дейв и Хэл. Ещё шаг, рывок — и с бесом будет покончено.
Но они не успели. Ударил гром, сверкнула молния, раздалось шипение, и на месте, где только что стоял бес, закурился сизый дымок. Прядильный бес исчез из их жизни навсегда. Только грязное пятно на ковре оставил.
