Эдит Несбит - История амулета
— Да ладно вам, — принялась успокаивать Антея не на шутку разнервничавшегося ученого джентльмена. — Все в полном порядке. Я прекрасно понимаю вас. Все будет хорошо.
Однако этому ее последнему убеждению суждено было длиться очень недолго. Услыхав, что остальные трое вернулись домой, она спустилась вниз, но прежде чем Сирил, Роберт и Джейн успели поделиться с нею впечатлениями о посещении зоопарка, на улице раздался такой ужасающий шум, что по сравнению с ним рыканье всех зоопарковых носорогов, сколько бы их там ни было, могло показаться пением райских птиц.
— Господи Боже мой! — воскликнула Антея. — А это-то еще что такое?
Возбужденные вопли толпы совершенно отчетливо доносились в открытое окно. Среди них преобладали высказывания следующего типа:
— Смотри-ка, пугало!
— Сам ты пугало! Сейчас же не ноябрь.[8] Это просто одна из балетных леди сбежала из цирка, точно вам говорю!
— Да нет же! Это какая-то чокнутая из психушки!
Затем прозвучал хорошо известный детям звонкий голос.
— Прочь, рабы! — прокричал он.
— О чем это она там талдычит? — одновременно вскричала дюжина голосов.
— А черт его знает! Это по-иностранному, — ответил кто-то.
Дети со всех ног бросились к входной двери и остановились на ступенях крыльца. Все прилегающие к дому улицы были заполнены толпой. И посреди нее, на фоне чумазых лиц и темных одежд мастеровых, белело скрытое полупрозрачной вуалью прекрасное лицо королевы Вавилона.
— Черт подери! — воскликнул Роберт, бросаясь вниз по ступенькам. — Она все-таки заявилась!
— Эй, вы! — кричал он, распихивая прохожих. — А ну-ка, разойдитесь! Дайте же леди пройти! Это наша приятельница, она приехала издалека навестить нас.
— Я бы такую приятельницу на порог не пустила! — проворчала толстая женщина с тележкой, доверху заваленной кабачками.
И все-таки толпа немножко посторонилась. Роберт уже вовсю раскланивался с королевой, когда к ним подбежал запыхавшийся Сирил с «адовой авоськой» под мышкой.
— Я принес вам Псаммиада, — торопливо прошептал он. — Теперь можете загадывать, что хотите.
— Лично я бы хотел, чтобы вы подобрали себе подобающую одежду, прежде чем появляться у нас в Лондоне, — сказал Роберт. — Да только от моих желаний все равно не будет никакого проку.
— Вот именно! — злорадно заметила королева. — И вообще, с чего бы это мне рядиться в ваши отрепья? Наоборот, я хочу, чтобы все эти уличные крикуны были одеты подобающим образом — может быть, тогда они перестанут вести себя, как стая свихнувшихся ворон!
Псаммиад раздулся до такой степени, что «адова авоська» стала напоминать миниатюрный воздушный шар. И вдруг каждый из присутствующих в толпе мужчин, женщин и детей почувствовал, что ему явно недостает одежды. И немудрено — когда королева говорила об уличных крикунах, она не могла иметь в виду никого, кроме вавилонских бедняков трехтысячелетней давности, а те, как уже детям было известно, обилием одежды не отличались.
— Чтоб я сдохла, — закричала толстая торговка кабачками, — если это не самая грязная шутка, которую мне довелось видеть с тех пор, как в Лондоне орудовал Джек-Потрошитель! — И она с неожиданной для ее лет и фигуры быстротой покатила свою тележку вверх по улице.
— Кстати о пугалах, — сказал своему соседу продавец обувных шнурков. — Ты сейчас ужасно напоминаешь одно из них.
— Ты бы лучше помолчал! — огрызнулся его собеседник. — Посмотри-ка на свои дурацкие ноги! Ума не приложу, как тебе удается торговать шнурками, когда у самого не то что ботинок, а и штанов нету?
— Да вот чтоб у меня прямо сейчас глаз выпал, коли я всегда так хожу! — сказал потрясенный продавец шнурков. — Пусть я вчера немножко принял лишнего, но не до такой же степени, чтобы одеться как последний клоун из балагана!
Остальная толпа была занята примерно такими же разговорами. Все очень нервничали и очень злились, но пока еще никому не приходило в голову, что во всем была виновата королева.
Наконец Антея схватила ее за рукав и втащила вверх по ступенькам крыльца. Мальчики с Джейн последовали за ними. Оказавшись в холле, шедший последним Сирил быстро захлопнул входную дверь.
— Будь я проклят, если хоть что-нибудь понимаю! — причитал кто-то снаружи. — О, мои бедные мозги! Пойду домой, напьюсь с горя — может и полегчает.
По всей видимости, вся остальная толпа постепенно пришла к такому же решению, потому что «одетые подобающим образом» торговцы и мастеровые вдруг развернулись и бросились бежать, откуда пришли. За ними вплотную следовала точно такая же толпа торговцев и мастеровых, только одетых неподобающим образом.
— О Господи, сейчас сюда сбежится вся лондонская полиция! — в отчаянии застонала Антея. — Ну почему тебя угораздило одеться именно так?
Королева, между тем, уже успела разлечься на стоявшей в холле кушетке из конского волоса.
— А как, по-вашему, может еще одеваться королева? — поинтересовалась она.
— Наша королева одевается, как все нормальные люди, — сказал Сирил.
— Ну, а я нет! И вообще, я должна сказать, — заметила гостья оскорбленным тоном, — что по вашему виду никак не скажешь, что вы сильно обрадованы моему появлению. Однако, может быть, это объясняется тем, что оно застало вас врасплох? Хотя, насколько я знаю, вы обожаете неожиданные появления и исчезновения. Чего стоит одно лишь ваше неожиданное исчезновение из моей спальни! Вот уже чего я никогда в жизни не забуду. Какой потрясающий трюк! Как вам это удалось?
— О, давайте сейчас не будем об этом! — сказал Роберт. — Видите ли, вы, кажется, очень сильно расстроили всех этих добрых людей, и я нисколько не удивлюсь, если они всем скопом побегут в полицию. А нам очень не хочется, чтобы вас взяли за шиворот и бросили в тюрьму.
— Королев не бросают в тюрьму! — надменно процедила она.
— Это у вас в Вавилоне не бросают, — сказал Сирил. — А у нас еще как бросают. А некоторым даже рубят головы.
— Что, прямо здесь, в этой убогой халупе? Как интересно!
— Нет, нет, не здесь. В прошлом.
— Ах, в прошлом! — презрительно протянула королева. — А я уж было подумала, что вы это сделали собственными руками.
Девочек передернуло от ужаса.
— Ну и отвратительный же у вас городишко! — между тем продолжала королева самым что ни на есть любезным тоном. — А уж какой грязный и невежественный народ! Представляете, во всей толпе не нашлось ни одного человека, который понимал бы, что я говорю!
— А вы их понимали? — спросила Джейн.
— Конечно, нет! Они все как один лопочут на каком-то варварском северном диалекте. Но вас-то я понимаю очень хорошо, и мне этого достаточно.
Я не собираюсь в который уже раз объяснять вам, как вышло, что дети могли понимать языки всех стран и народов, в которые их только ни заносил амулет, и, соответственно, разговаривать на них, как на своем родном английском. Замечу лишь, что они этого тоже не понимали и разговаривали, как Бог на душу положит.
— Ну что ж, — сказал набычившийся Сирил. — Раз вам так сильно не понравился наш город, так, может быть, вы хотите отправиться домой?
— Да что ты, я же еще ничего толком не видела! — сказала королева, оглаживая свою усыпанную серебряными заездами вуаль. — Я всего лишь пожелала оказаться у дверей вашего дома, и вот я здесь. Но этого мне мало. Я хочу встретиться с вашими королем и королевой.
— Да вас к королевскому дворцу и близко не пустят!.. — начала было Антея, но, вспомнив о королевском происхождении своей собеседницы, продолжала совсем другим тоном. — Но знаете, мы можем показать вам кучу других замечательных дворцов — только захотите, и мы вас отведем повсюду, куда нас пустят.
Антея была очень доброй девочкой, к тому же в ней еще была жива память об оказанном им королевой гостеприимстве — даже несмотря на то, что она и проявила поистине вавилонское коварство в случае с Джейн и Псаммиадом.
— У нас в городе есть музей, — со слабой надеждой в голосе произнес Сирил, — где собрано много всяких вещей из вашей страны. Эх, вот если бы вас как-нибудь переодеть…
— Я знаю как! — внезапно сказала Антея. — Наверху лежит старое мамино платье, в котором она ездила в театр, и еще там есть коробка со старыми шляпками.
При помощи нежно-голубого платья, обшитого вылинялыми кружевами, детям удалось скрыть от постороннего взора большую часть королевских прелестей, так скандализировавших лондонскую публику, но украшенная розовыми цветами шляпка, все время сползавшая ей на одно ухо, прямо скажем, производила самое неблагоприятное впечатление.
— Ладно, так сойдет! — сказала Антея Сирилу, когда он прошептал ей на ухо все, что думал по поводу экстраординарного туалета королевы. — Сейчас самое главное — вывести ее из дома, пока старая нянечка не проснулась. Нам и так повезло, что она спит уже сорок минут вместо пяти обещанных.
