Борис Заходер - Избранное
— Я хочу сказать, что добром это для тебя не кончится.
Но, видя, что Чмок всё равно не понимает, Хозяин сказал просто:
— А ну-ка, пойди сюда и послушай сказку.
Как тут было не послушаться! Чмок подошёл к Хозяину и лёг у самых его ног.
— Так вот, — сказал Хозяин. — Жил-был один царь — очень злой, глупый и жадный. Такой жадный, что однажды, увидав Воробья, который клевал зёрнышки, он сказал: «Э-ге-ге! Один Воробей склюёт одно зёрнышко; два Воробья склюют два зёрнышка; сто Воробьёв склюют сто зёрнышек… да этак я совсем разорюсь! А на что нам Воробьи? Да чтоб они все пропали!»
И мало того, что он произнёс эти роковые слова, которые могут иметь фатальные последствия, — он ещё приказал своим подданным выгнать всех Воробьёв из своего царства. И подданные послушно принялись стрелять из ружей, бить в барабаны, трещать трещотками и лупить в кастрюли (не говоря уже о медных тазах), так что бедные Воробышки в ужасе полетели куда глаза глядят, и скоро во всём этом царстве не осталось ни одного-единственного Воробья.
Глупый царь этому очень обрадовался. А ещё больше обрадовались этому Гусеницы, Жуки и Мошки — ведь Воробьи их клевали!
И в скором времени в этом царстве начался страшный голод, потому что Гусеницы, Жуки и Мошки съели весь урожай. А на другой год глупому царю пришлось отправляться за тридевять земель и на коленях умолять Воробьёв вернуться обратно…
Вот что бывает, когда произносят роковые слова, которые могут иметь фатальные последствия… Понял? — сказал Хозяин и посмотрел Чмоку прямо в глаза.
— Чего понял? — переспросил Чмок. — При чём тут Воробьи? Я их и не трогал!
— Ну, что ж, поймёшь со временем, — сказал Хозяин, засмеялся, махнул рукой и пошёл домой. А Чмок подхватил какую-то палочку и со всех ног кинулся обратно к дереву, на котором всё ещё сидел Котёнок.
— А на что нам Кошки? — повторял Чмок на бегу. — Чтоб они все пропали!
И то ли эти слова действительно были вроде волшебного заклинания, то ли просто глупую щенячью просьбу услыхал какой-то волшебник и решил подшутить над Чмоком, — только, подбежав к дереву, Чмок уже не увидел там никакого Котёнка.
Котёнок исчез. И не только он один.
Исчезла полосатая серая кошечка, которая играла с клубком. Исчезла пушистая белая кошечка, кормившая целый выводок котят (котята исчезли вместе с ней); исчезла худая чёрная кошка, которая стерегла мышиную нору; исчезла рыжая кошка, которая мирно спала в кресле; исчезли все сибирские коты и ангорские кошки, и сиамский кот — с тёмными, как у соболя, лапками и мордочкой; и голубой персидский кот с курносым носом, — словом, все-все-все коты и кошки исчезли в одну минуту, не исключая игрушечных кошечек и даже глиняных кошек-копилок.
Правда, Чмок этого не заметил. У него было очень много разных дел. А на другой день их стало ещё больше: он должен был разгрызть одну хозяйскую тапочку, а другую затащить под диван, и облаять трёх прохожих (по очереди), и, кроме того, вырыть большую яму под кустом цветущих роз. А ещё на другой день его взяли на реку купаться, и потом он до поздней ночи всё никак не мог просохнуть, так что только на следующее утро он заметил, что вот уже три дня, как он ни разу не видал своего лучшего друга — Барашка — и очень по нему соскучился.
Но на лугу, где они всегда играли, ягнёнка не было; не было его и на улице, а когда Чмок подошёл к калитке дома, где Барашек жил, и стал его кликать, оттуда выглянула Старая Овца — Барашкова мама — и грустно сказала:
— Он не выйдет. Вот уже третий день он лежит больной и ничего не ест… ничего в рот не берёт… Всё просит Кашки — белой, розовой или хотя бы лиловатой. А где я её возьму? — Старая Овца заплакала.
— Кашки? — переспросил Чмок. — Ну, это мы сейчас! — И он понёсся на знакомый луг с такой быстротой, что задние ноги у него, как у зайца, обгоняли передние.
Три раза Чмок обежал весь луг. Вернее, в первый раз он его обежал сломя голову, во второй — рысцой, а на третий раз он шёл шагом, свесив свой розовый язычок.
Нигде на всём лугу не было Кашки.
И только на самом-самом краю Чмок нашёл один-единственный цветочек Кашки, который покачивался на тоненьком стебельке и, видимо, тоже собирался убежать.
— Постой, постой! — сказал Чмок. — Куда вы все девались? Где все остальные?
Цветок грустно покачал головкой.
— Мы ушли, — сказал он. — И мы до тех пор не вернёмся сюда, пока сюда не вернутся Шмели.
Кто такие Шмели, Чмок уже прекрасно знал (однажды он пытался поймать Шмеля, приняв его за Муху), и потому он сильно удивился.
— Шмели? — сказал он. — Да ты что? Они кусачие! Они вас всех перекусают!
Цветок засмеялся. За ним засмеялись и другие Цветы. Особенно заливались Колокольчики.
— Да ты что! — выговорил наконец Цветок. — Шмели кусаются? Я слыхал, что кусаются собаки! — И он снова засмеялся.
Чмок промолчал.
— А Шмели, — продолжал Цветок, — это наши лучшие друзья. Мы без них просто жить не можем!
— Без этих жужжачих и кусачих? — Чмок удивился ещё больше. — Жить не можете? Почему?
— Всё очень просто, — терпеливо пояснил Цветок. — Если к нам не будут прилетать Шмели, то у нас не будет семян. А ведь мы сами вырастаем из семян, и значит, если к нам не будут прилетать Шмели, нас скоро тоже совсем не будет. Ну, теперь-то ты понял?
— Понял не понял, пойду искать Шмелей, — со вздохом ответил Чмок и отправился на поиски.
Ему пришлось немало побегать, прежде чем он наконец заметил толстого, важного Шмеля, который чем-то занимался на ветке шиповника.
— Извините, — сказал Чмок (очень вежливо!), — можно к вам на минуточку?
— Обож-ж-ди! — прогудел Шмель. — Я должен написать письмо.
Чмок так и сел. Неужели Шмели умеют писать? Он смотрел на Шмеля очень внимательно, но тот ничего не писал, а, как показалось Чмоку, зачем-то кусал лист шиповника.
Наконец Шмель закончил своё дело.
— Письмо готово, — сказал он с удовлетворением. — Теперь можно на минуточку!
— А где же?.. Где же ваше письмо? — спросил Чмок.
— Письмо? — переспросил Шмель. — Письмо — вот оно. Оно у меня не простое, а душистое. Покусаешь листик, останется запах, вот тебе и письмо. Можешь сам прочитать. Подходи, подходи, не бойся! — сказал он, видя, что Чмок не очень торопится.
— По-моему, ничем не пахнет, — сказал расхрабрившийся наконец Чмок, тщательно обнюхав листик.
— Эх, ты! А я слышал — у Собак нюх хороший. Любой Шмель моё письмо и через три дня прочитает, — сказал Шмель с гордостью. — Ну, да не в этом дело. Рассказывай, зачем пришёл.
— Ах, да, чуть не забыл, — спохватился Чмок. — Пожалуйста, вернитесь на тот луг, где Кашка росла. Она вас очень просит. И я тоже. Очень-очень!
Шмель задумчиво повёл усиками.
— Оно бы можно, — сказал он. — Да только нельзя.
Видя, что Чмок окончательно сбит с толку, Шмель продолжал:
— Вот если бы с того луга Мыши ушли, тогда бы можно. А так — нельзя. Там Мышей вдруг развелось видимо-невидимо, а они наши гнёзда разоряют. Я как раз и пишу всем Шмелям, чтобы на тот луг не летали, — гудел Шмель, но Чмок его уже не дослушал. Он со всех ног мчался прогонять Мышей.
Но что он ни делал (а он и бегал, и прыгал, и раскапывал норки, и лаял), всё было напрасно.
Со всех сторон из-под земли появлялись насмешливые мышиные мордочки и слышалось:
— Хи-хи! Хи-хи! Хи-хи!
— Убирайтесь вон! — грозно рычал Чмок. — А то я вас!
Мордочки исчезали, но тут же откуда-то сзади снова слышалось:
— Хи-хи! Хи-хи! Хи-хи!
Совершенно замученный и сконфуженный, поплёлся Чмок домой, и, понурив голову и поджав хвостик, подошёл он к скамейке, на которой сидел его Хозяин.
— Я вижу, мой юный друг, — сказал Хозяин, — что твои дела не в блестящем положении.
— Совсем никуда, — признался Чмок и даже лёг на землю.
— Так, значит, теперь ты понял, что бывает, когда произносят роковые слова, которые… Ну, и так далее?
— Понял, — сказал Чмок виновато. — Надо Мышей прогнать.
— Ну, что ж, можно помочь твоему горю, — сказал Хозяин. — Но тебе для этого придётся потрудиться…
— Потрудиться? Пожалуйста! — радостно вскочил Чмок.
— …потрудиться выучить и спеть песню «Про всех на свете», и спеть её не одному, а кое с кем!
И с этими словами Хозяин достал из-за пазухи… кого бы вы думали? Совершенно верно — Котёнка.
Чмок было насупился, но потом поднял голову и лизнул Котёнка в нос. Понятно, это означало: «Не сердись, и давай дружить!». И Котёнок сразу его понял: он замурлыкал мелодию песни «Про всех на свете». А Хозяин подхватил. Он-то знал и слова. А чуть попозже запел и Чмок. А назавтра они пели её втроём: Чмок, Барашек и их новый друг — Котёнок.
И пели они её на лугу, где порой слышался мышиный писк (но не так уж часто!), зато снова жужжали Шмели и цвела Кашка — белая, розовая и даже лиловатая.
