Ирина Ставская - Чудесные каникулы
Влад задумчиво посмотрел им вслед: «И у Коринки тоже лавина!..»
Глава VIII
Спустя несколько дней, к вечеру, все ребята собрались под шелковицей. Они подтянули с другого конца двора еще одну скамейку, расселись.
Весь день бегали, купались в реке, и теперь им захотелось посидеть, поболтать.
За эти дни Влад успокоился немного, видя, что Андрей дружелюбно относится к нему и все время зовет играть.
Из-за дверного косяка показалась стриженая Коринина голова. Потом появилась и сама Корина.
— Я тоже хочу сидеть вместе с вами, — сказала она, приближаясь.
— Иди сюда, — освободила ей местечко Дица между собой и Олгуцей.
— Посмотрите, Корина — вылитая Люся, как две капли воды, похожа! — заметил Витя.
Корина съежилась. Ничего не ответила.
— Отстаньте от девочки! Заладили! — цыкнула Олгуца. — Хватит с нее.
— Давайте лучше расскажем каждый какую-нибудь сказку. Только не из книжек, а сами придумаем. Хотите? — предложила Дица.
— Давайте. Кто начнет?
— Я, — сказала Олгуца. — Прокашлялась и начала:
— В прошлом году мама купила две купальные шапочки: одну мне и одну себе. Моя была розовая, мамина — голубая. Мы их положили в коробку, а сами легли спать. Ночью я проснулась от какого-то шушуканья. Прислушалась и поняла, что шепчутся наши шапочки. Видно, они были волшебные. Я подняла крышку, они почуяли и сразу смолкли… Когда мы с мамой поехали к морю, они нам очень пригодились, и мне кажется, что это они научили нас плавать. Особенно меня. Они были неразлучными подружками. Как только останутся одни, сразу начинают шептаться.
— Точь в точь, как Дица и Олгуца, — заметил Ионел.
— Молчи, не мешай, — шикнула на него Дица.
— …Один раз, когда мы их обеих оставили на песке, чтобы они позагорали немного, я услышала их шепот. Они говорили, что им нравится море, и что они очень любят купаться. Я им сказала, что и на следующее лето мы поедем к морю. А в день отъезда я собрала ракушки и положила их в коробку, чтобы зимой шапочкам не было скучно…
— Красивая сказка, — похвалила Дица. — Кто еще расскажет?
— Я, — сказала Виктория. — Я вам расскажу сказку, которая приключилась со мной в нашем пионерском лагере.
— Рассказывай!
— Однажды в праздничный вечер все собрались в большом зале, потому что на улице шел дождь, и он всех нас прогнал с площадки и из нашего зеленого театра. Мне не захотелось идти в зал, я осталась в соседней комнате и попыталась читать какую-то книжку. Посреди комнаты стоял стол, а на столе кто-то оставил тарелку с яблоками: одно очень большое, но подгнившее сбоку, остальные мелкие, но хорошие. Что мне вздумалось? Мне было скучно, а через эту комнату изредка проходили мальчики и девочки. Я взяла большое яблоко и положила его в центре тарелки гнилым боком вниз — так, чтобы не было видно пятна, а вокруг него уложила мелкие яблоки. Получилось аппетитно.
Когда кто-нибудь приходил; я приглашала:
— Угощайтесь!
Каждый, кто проходил мимо, мальчик или девочка, — обязательно хватал большое яблоко, подносил ко рту, замечал, что оно гнилое, почему-то вдруг смущался, бросал яблоко в тарелку и убегал из комнаты…
Я снова укладывала их красиво:
— Угощайтесь!
Даже наша пионервожатая взяла гнилое яблоко! И тоже швырнула его в тарелку! Только один мальчик взял маленькое яблоко, откусил, сказал «спасибо» и ушел в зал.
Так и остались те яблоки несъеденными.
— Наверно, те яблоки тоже были волшебными! — заключила Виктория, смеясь.
«Ох и ошарашил бы я вас сказкой… — подумал Влад, — но уж лучше помолчу».
Из-за кромки холма выплыла луна, румяная и загорелая, будто и она была на море или вернулась из пионерского лагеря.
— А я вам расскажу сказку про луну, — предложил Андрей.
И начал:
— Давным-давно на Луне жили люди. Надо вам сказать, что люди, жившие на Луне, были в шесть раз меньше землян, потому что Луна тоже в шесть раз меньше Земли. И вот Луна, путешествуя по небу, начала терять свою атмосферу. Люди заметили это вовремя и, располагая очень развитой техникой, поймали всю атмосферу, спрессовали ее в гигантские резервуары, спрятанные под горами, а сами построили себе дворцы тоже под горами, и, представьте себе, что они живут там и сейчас. У них есть в глубинах Луны города и села, заводы и фабрики, театры и леса. Только со временем они забыли, где выход из недр Луны, и совсем забыли, что было время, когда они жили на ее поверхности. У них есть все, даже электрический свет, — у них только нет неба, нет звезд и нет солнца, и они даже не знают, что все это существует на свете. Вот моя сказка, — закончил Андрей.
Тут Алексей Афанасьевич позвал Дицу. Она побежала к дому, бросив на ходу:
— Завтра я вам расскажу сказку!
После ее ухода одна за другой заторопились Олгуца. Виктория и Корина.
Остались одни ребята.
— А знаешь, как заканчивается твоя сказка? — спросил Ионел.
— Как?
— Вход в подлунное царство находится между обрывистыми скалами, и, если идти осторожно и всматриваться внимательно, можно наткнуться на него. Это черная глубокая пещера с длинными извилистыми коридорами, — они ведут прямо в сердце Луны… Пришли люди…
— Пришли мы…
— Кто мы? — спросил Витя.
— Мы — значит ты, он, я, — подхватил Влад.
— Погодите, не так, — вмешался Андрей. — Действительно, мы туда пойдем. Но давайте уточним, кто именно.
— Зачем? — спросил Витя.
— Потому что полететь имеют право только самые… самые достойные: Самые лучшие.
— Самые лучшие ученики? — вновь спросил Витя. — У меня одни пятерки.
— Тоже мне шишка! Одни пятерки! Отметки, даже пятерки и четверки, — не в счет! — отрезал Андрей.
— Ин-те-рес-но! А двойки — в счет? — съязвил Витя.
— Двойки, пятерки! Что это ты заладил! — возмутился Андрей. — Двойку всегда можно исправить на пятерку, если постараться! Но если ты никудышный товарищ, паршивец какой-нибудь — куда трудней исправиться. И никто тебя тогда не возьмет в опасное путешествие.
— Ну, ладно, говори коротко: Ионел подходит? — спросил Витя.
— Да, подходит, — ответил Андрей решительно.
— А, ты забыл, что он разбил окно у соседей на втором этаже? Это не в счет? — напомнил Витя, уверенный, что поймал Андрея на слове.
— Окно! Кто из нас не разбил в своей жизни окна! Ионел пытался попасть в цель, а попал в окно! Зато Ионел — настоящий товарищ!
— Это верно, — согласился Витя, — а Влад?
— Подходит, — ответил Андрей. — Хотя годами он мал, но товарищ он хороший и… подрастет.
«Ой, я товарищ хороший? Или он смеется надо мной?» — заволновался Влад.
— Ну, а… ты? — спросил Витя в упор.
— Я… как решат, товарищи…
— Да! Да! — в один голос крикнули Ионел и Влад.
Андрей просиял: ребята шагу без него не сделают!
— Раз так, то и я с вами, — заключил Витя не колеблясь.
— Нет! Ты не с нами! — кинул ему Андрей в лицо.
— Почему? — спросил Витя удивленно. — Чем я хуже?
— Ты слишком хитрый. Думаешь, я забыл, как изба тебя Нику получил двойку?
— Но я же потом пошел к учительнице, и все выяснилось!
— Потом!.. В опасном путешествии нет никаких «потом»! Надо быть настоящим товарищем, и все тут! Без уловок. Иначе дело не пойдет. Из тебя не выйдет хороший товарищ. Возьми свой ножик! Он мне не нужен. Мой — у деда Ефима! — и Андрей вынул ножик из кармана и бросил его Вите на колени.
Витя выпучил глаза, не понимая, что это значит. Посмотрел на ножик, на Андрея:
— Это что?
— Сам очень хорошо знаешь, что это! Тоже одна из твоих шуток.
— Т-ты… что… хочешь сказать… что… я… взял… твой ножик? — спросил, наконец, Витя, заикаясь.
Андрей только фыркнул с досадой.
— А что? Взял. Потом раздумал. Ну, вернул. Положил тайком в клетку, под подстилку. На, мол, бери, я тебе возвращаю, и можешь думать, что хочешь. Как тогда в классе. Знаю я тебя хорошо.
— С той двойкой я был виноват. Теперь — нет! — запротестовал Витя.
— Вот и Ионел говорит, что это дело твоих рук.
— Я…
— Лучше уж помолчи. Тебе нравится вытворить что-нибудь эдакое, и пусть потом другие выкручиваются.
— Ты злой на меня почему-то, и все это выдумал…
— Ну, конечно! Вот спроси у Влада.
Влад втянул голову в плечи и подумал: «Вот она, лавина!» — из-за него, из-за Влада, ошибается Андрей, Витю обвиняют несправедливо, рушится дружба, лавина настигает их и тянет в пропасть!
— Я взял ножик — не Витя! — выпалил Влад и сам удивился собственному голосу.
— Хочешь выручить Витю? Нарочно говоришь?
— Нет… Я… я взял. Не шутя. Но… не украл. Я его взял… Потом дед Ефим нашел. Я хотел его вернуть, но… его там уже не было. Купил… другой… Девяносто пять копеек. Вот. Витя не виноват! — В эту секунду Владу казалось, что самое важное — доказать ребятам, что Витя не виноват, а там будь что будет!
