Льюис Кэрролл - Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье (сборник)
Алиса подумала, что вряд ли удобно носить палку на голове, да ещё в вертикальном положении, но промолчала.
Так они шли, время от времени останавливаясь, поскольку Рыцарь не был хорошим наездником и его приходилось поддерживать.
Как только лошадь останавливалась (а происходило это очень часто), Рыцарь валился вперёд, через её голову, а когда рывком двигалась вперёд, он валился назад, через хвост. Остальное время он сидел в седле довольно крепко, не считая тех случаев, когда валился вдруг то вправо, то влево. Большей частью его тянуло в ту сторону, где шла Алиса, поэтому она на всякий случай решила держаться немного поодаль.
– Вы, по всей вероятности, мало ездите верхом, – позволила себе заметить Алиса, после того как помогла Рыцарю подняться в пятый раз.
– С чего ты взяла? – чрезвычайно удивился и даже вроде бы обиделся Рыцарь. При этом, садясь в седло, схватился за волосы Алисы, чтобы не свалиться на другую сторону.
– Уж больно часто вы падаете с лошади.
– У меня огромная практика, – важно заметил Рыцарь. – Огромная практика.
Алиса позволила себе усомниться в достоверности его слов, но благоразумно промолчала, дабы не разгорелась ссора.
– Главный секрет верховой езды, – начал вдруг Рыцарь громким голосом и взмахнул правой рукой, – главный секрет верховой езды – это…
Фраза осталась незаконченной. Алиса не услышала, в чём же главный секрет, потому что Рыцарь свалился через шею лошади вниз головой почти прямо на неё. На сей раз она так испугалась, что, поднимая горемыку, с беспокойством спросила:
– Все кости целы? Ничего себе не сломали?
– Ничего такого, о чём стоило бы беспокоиться, – заявил Рыцарь, будто вовсе был не против сломать себе кость-другую. – Позволю себе закончить свою мысль. Главный секрет верховой езды – это умение держать равновесие. Вот так…
Он отпустил поводья и вытянул руки, желая продемонстрировать, что он, собственно, имел в виду, и рухнул прямо под копыта своего коня, на этот раз на спину.
– У меня огромная практика, – бормотал себе под нос Рыцарь, пока Алиса хлопотала, пытаясь поставить его на ноги, – огромная…
– Это уже чересчур! – наконец потеряла терпение Алиса. – Вам только на деревянной лошадке на колёсах ездить!
– А что, они поспокойнее? – заинтересовался Рыцарь, уцепившись обеими руками за шею лошади. И хорошо сделал, иначе упал бы опять.
– Гораздо спокойнее, как раз для вас. – Как ни старалась, Алиса не могла удержаться от смеха.
– Надо подумать, где раздобыть такую лошадь, – совершенно серьёзно проговорил Рыцарь. – Или даже пару.
Некоторое время он пребывал в глубокой задумчивости, а потом переключился на любимую тему:
– Как ты, видимо, успела заметить, я большой мастер на выдумки. Всё думаю, думаю, изобретаю… Когда ты в последний раз меня поднимала, у меня был задумчивый вид, помнишь?
– Да, я обратила внимание, – сказала Алиса.
– Потому что в ту минуту я как раз изобретал новый способ перебираться через забор. Хочешь, поделюсь?
– Это очень интересно, – вздохнула Алиса.
– Сначала расскажу, как я до этого дошёл, – начал Рыцарь. – Понимаешь, я подумал: основная трудность с ногами. Голова-то до верха забора достаёт, а вот ноги… Так вот: сначала я кладу голову на верх забора – и значит, она на должной высоте, потом становлюсь на голову, и наверх поднимаются ноги – значит, и они на должной высоте. Понимаешь? И тогда я уже по ту сторону забора.
– Пожалуй, на той стороне вы очутитесь, если всё это проделаете. Но ведь это будет же довольно больно!
– Я ещё не пробовал, – серьёзно сказал Рыцарь, – так что наверняка сказать не могу. Хотя, боюсь, действительно будет немножко больно.
Эта мысль так, очевидно, огорчила его, что Алиса поспешила переменить предмет разговора:
– Какой у вас странный шлем. Это тоже ваше изобретение?
Рыцарь бросил гордый взгляд на упомянутый предмет, который болтался под седлом.
– Да, но это не самое лучшее моё изобретение: есть ещё сахарная голова. Когда я падаю в нём с лошади, он упирается острым концом в землю, тем самым смягчая удар. Но тут, конечно, есть другая опасность: упасть в него – как однажды со мной и случилось. И самое неприятное: прежде чем я успел из него вылезти, подъехал другой Белый Рыцарь и водрузил его себе на голову, подумав, что это его собственный шлем.
Рыцарь говорил так серьёзно, что Алиса не осмелилась засмеяться, только заметила:
– Так вы, наверно, сделали ему больно, когда вы очутились на голове?
– Конечно, мне пришлось его лягнуть, чтобы снял наконец шлем. Почти целый день меня вытаскивали из шлема, а вылез я с молниеносной быстротой.
– Какая же это молниеносная быстрота, если вы вылезали почти целый день? – возразила Алиса.
Рыцарь покачал головой.
– Это ещё что! Я могу действовать с любой быстротой, будь уверена.
Он в возбуждении поднял руки – и в тот же миг скатился с седла и упал головой в канаву с водой.
Алиса подбежала к краю канавы и, увидев торчавшие из воды подошвы, успокоилась. Её немного удивило его падение, потому что последние полчаса он сидел довольно уверенно.
Но вот из канавы послышался его голос, не изменивший даже тона:
– С любой быстротой. Но с его стороны было довольно неосторожно надевать себе на голову чужой шлем – да ещё с хозяином внутри.
– Как вы можете спокойно разговаривать, стоя на голове? – поразилась Алиса.
Ухватив его за ногу, она поднатужилась и вытащила его из канавы, и он продолжил разглагольствовать.
– А какая разница? – удивился он вопросу Алисы. – Не всё ли равно, в каком положении моё тело? Мозг ведь продолжает работать одинаково. И даже чем ниже у меня голова, тем больше я изобретаю.
Довольно продолжительное время он молчал, потом заговорил снова:
– Самое гениальное моё изобретение – это новый пудинг: его рецепт я придумал, пока ел жаркое.
– Чтобы его успели приготовить в качестве следующего блюда? – поинтересовалась Алиса, чтобы не казаться невежливой. – Да, это действительно быстрота.
– По правде, – застенчиво чуть ли не прошептал Рыцарь, – этот пудинг вряд ли когда-нибудь был приготовлен, хотя он был бы чудесный, уверен.
– Поделитесь рецептом, – попросила Алиса, надеясь подбодрить Рыцаря: бедняга совсем, казалось, упал духом.
– Его основа – промокательная бумага.
– Мне кажется, это не очень вкусно…
– Сама по себе она невкусная, – вдруг оживился Рыцарь. – Но ты и понятия не имеешь, какая получается вкуснотища, если смешать её как следует в определённых пропорциях с другими веществами – с порохом, например, сургучом… А теперь я должен с тобой попрощаться.
Они вышли как раз на опушку леса.
Алиса с недоумением смотрела на него, не успев ещё переключиться с мыслей о весьма необычном пудинге.
– Ты грустная, – обеспокоился Рыцарь. – Хочешь, спою тебе балладу, чтобы утешить?
– Длинную? – Алиса уже наслушалась за день стихов, и не все, мягко говоря, ласкали слух.
– Да, но очень красивую. Она вызывает у слушателей или слёзы, или…
– Или что? – спросила Алиса, потому что Рыцарь вдруг остановился.
– Или не вызывает слёз. Её название «Рыбьи глаза».
– Так она называется? Неужели? – постаралась проявить интерес Алиса.
– Нет, ты не понимаешь! – воскликнул Рыцарь с досадой. – Это её название так называется. А сама она называется «Старый старичина».
– Ах, так это её название!
– Да ничего подобного! – воскликнул Рыцарь. – Я же говорю тебе: она только называется так. А на самом деле она зовётся «Так и этак».
– Ну хорошо, – согласилась Алиса, совершенно сбитая с толку. – Что за баллада?
– Вот сейчас и узнаешь. Я к этому и иду. Настоящее её заглавие: «Сижу на заборе». А музыку я придумал сам.
С этими словами он остановил лошадь и опустил поводья ей на шею. Медленно отбивая такт одной рукой, он запел. При этом его глупое, но такое милое лицо осветилось лёгкой улыбкой. Ему очень нравилась придуманная им музыка. Алиса уселась под деревом и, заслонив рукой глаза от проникавшего сквозь ветви солнца, принялась слушать. Меланхолическая музыка скоро навеяла на неё дремоту. «Но музыку сочинил вовсе не он. Это мотив старой песенки», – подумалось ей. И хотя слушала Алиса очень внимательно, слёзы на её глазах не показались.
Я всё скажу тебе, дружок,
Ты всё узнаешь вскоре.
Я видел: старый старичок
Уселся на заборе.
– Чем ты живешь?.. Кто ты и что?..
Старик, скажи мне это!..
Но пропустил я в решето
Слова его ответа.
– На мотыльков в полях весной
Устраиваю ловлю:
Из них потом я фарш мясной
На пирожки готовлю.
Их морякам я продаю
В их бурные скитанья…
Так, – он сказал, – всю жизнь мою
Ищу я пропитанья.
Я ж думал не о нём совсем,
Одной мечтой смущённый:
Как красить бороду и чем
В хороший цвет зелёный?
И не успел я расслыхать
Его ответ смиренный –
Тогда его я по лбу хвать:
– Чем ты живёшь, презренный?
Но кротко продолжал он речь:
– Ручьёв в горах ищу я,
Когда ж найду – ручей зажечь
Немедленно спешу я.
Из этой жидкости потом
Готовится помада.
Мне платят грош… Но дело в том,
Что мне не много надо.
Но я задумался опять
Упорно и подробно,
Над тем, как можно толстым стать,
Кормясь драченой сдобной.
Я взял за шиворот его
И тряс без остановки:
– Я жду ответа твоего!..
Оставь свои уловки.
И продолжал он свой рассказ:
– В ночи под лунным светом
Ищу в траве я рыбьих глаз
На пуговки к жилетам.
Их продаю я поутру
За цену небольшую:
За девять штук я грош беру
И этим существую.
Я булок залежи в песках
Ищу и ямы рою
И ставлю западни в кустах
Для рыбок я порою…
Вот, – он сказал, – чем я богат…
Прибавлю вам без лести,
Что выпить был бы очень рад
Здоровье вашей чести.
Тут удалось расслышать мне
(Я кончил размышленья,
Как мост, прокипятив в вине,
Спасти от разрушенья).
Ему спасибо я сказал
И за рассказ, и вместе
За то, что выпить он желал
Здоровье моей чести.
С тех пор, когда случайно в клей
Я пальцем попадаю,
Или в башмак, спеша скорей,
Не с той ноги влезаю,
Иль гирей многофунтовой
Я придавлю мизинец свой,
Я плачу в страшном горе.
Мне вспоминается тогда
Старик, пропавший без следа,
Чья голова как лунь седа,
Чья речь журчала, как вода,
Чей взор был ясен, как звезда,
Глаза горели ярче льда,
Кто тихо восклицал: «Беда», –
Сгибаясь словно от стыда,
Кто говорил не без труда,
Как будто бы во рту еда,
Кто, словно ворон из гнезда,
Зловеще каркал: «Никогда!» –
Храпя, как буйвол, иногда,
В давно прошедшие года,
Усевшись на заборе.
С последними словами баллады Рыцарь взял опять в руки поводья и повернул своего Белого Коня головой в ту сторону, откуда они приехали.
