Ольга Яралек - Сказки комнатных растений
— Баб… Ну это же пальма…
— Ну что за глупости! — бабушка надела очки на нос. — Умела бы читать, прочитала бы. На горшке этикетка. Там написано: «Драцена окаймлённая».
— А почему окаймлённая? А что такое окаймлённая? А могли горшок перепутать?
— Ой-ёй-ёй! Не приставай ко мне, почемучка! Дай мне дух перевести и чаю попить. Сейчас отдохну, и пересадим её в широкий горшок. Она большая вырастет. Дай-ка я её в комнату отнесу.
Бабушка торжественно понесла растение в комнату, а я поскакала на одной ноге следом. Когда бабушка вышла в кухню, я стала гладить «ствол» драцены.
— Пальма, однозначно! — раздался очень знакомый голосок.
У меня даже дух захватило! Глупость!
— Ну, значит, точно не пальма, — захохотала я, подпрыгивая от радости. Первый раз в жизни так своей глупости обрадовалась!
— Почему это? — обиженно выпятив губу, спросила Глупость, выглядывая из-за пучка листьев. — Вот тебе ствол. Тонковат, правда, — похлопала Глупость по одревесневевшей, похожей на змею палочке, наверху которой в разные стороны торчали длинные листики. — Вон тебе… Ой!
Глупость упала в горшок и вся перемазалась.
— Я не пальма! — вдруг сказал весёлый голосок. — У меня такой ствол ребристый из— за опавших листиков! В углублениях раньше крепились листья.
— Драцена ожила! — засмеялась я. — Какое счастье!
— Откуда ты знаешь Алиночка? — удивилась Драцена.
— Что?
— Что я дерево счастья?
— Да? Я не знала. Просто случайно сказала!
— Счастья… С чего бы это? То дерево дракона, то дерево счастья. Остановитесь на чём— нибудь одном, — скривилась Глупость.
— О! Я расскажу вам удивительную историю, и вы узнаете, почему меня так по— разному называют! Но сначала оторвите мои листочки. По одному, самому нижнему.
— А тебе не будет больно? — спросила я.
— Не будет.
Как только лист оказался в моих руках, всё закрутилось, завертелось и понеслось в огромную воронку! Но теперь я знала, чем закончится мой полёт!
Ещё не открыв глаза, я сразу поняла, что нахожусь в тропическом лесу! Вдыхая вязкий, влажный воздух, наполненный неизвестными мне ароматами, я мысленно представила зелёный сумрак, туман и пронизывающие толщу листвы лучи света. Как замечательно! И открыла глаза.
Ой-ёй-ёй! Как интересно! Где же это я сижу? Похоже, очень высоко, но в зарослях целого моря остроконечных листьев! Им нет конца!
Огромная бабочка с ярко — синими крыльями пролетела мимо меня. От взмаха её крыла меня качнуло!
— Ого-го! — воскликнула я.
— Высоко? — весело спросила Драцена.
— Не высоко! Где это видно, что высоко? — раздался знакомый вредный голосок. — Вон сколько деревьев вокруг, и все выше нас!
— Конечно, высоко! Сколько метров над землёй?
— Ну, я тоже не маленькая! Двадцать метров!
— Да? — задохнулась я. — Это что же, как дом?
— Как пятиэтажный дом! — гордо сказала Драцена.
— Я на крыше пятиэтажного дома! А ведь руками тебя тоже не обхватить! — оглядываясь кругом и не находя конца бескрайнему полю зелёных листьев, сказала я.
— Охота была руки пачкать, — закинув ногу на ногу, произнесла Глупость, покачиваясь на листе.
— Вы на самом верху моей кроны.
— На короне? — переспросила Глупость.
— Считай, на короне! Крона украшает дерево своей пышной листвой, как корона.
— Драцена! Ты обещала рассказать свою историю! — напомнила я.
Листья затрепетали, и Драцена начала свой рассказ:
— Много столетий назад жила на земле прекрасная девушка и смелый юноша. Они любили друг друга тайно! Почему? Потому что девушка была дочерью Верховного Жреца. А по старым традициям их страны дочь Верховного Жреца не могла выйти замуж за простого воина. Но любовь молодых людей была так сильна, что воин решил просить руки у отца любимой. Верховный Жрец разгневался, ведь он был хранителем древних традиций, но не показал вида. Он взял сухую палку, приготовленную для растопки жертвенного костра, и воткнул её в землю.
— Поливай палку пять дней. Если на ней появится хоть один зелёный листок, отдам тебе в жены свою дочь. Но если через пять дней палка не оживет, тебя убьют.
Юноша простился с любимой. Они оба знали, что сухая палка никогда не оживёт. Юноша стал поливать сухую палку. И, о чудо! На четвёртый день она дала росток! А на пятый день полностью покрылась листьями. Отец девушки был мудрым правителем и сдержал своё слово, молодые поженились. И всю свою жизнь, до самой смерти, они приходили к растению, выросшему из сухой палки, чтобы поблагодарить его.
— Это была ты? — восторженно воскликнула я.
Драцена качнулась в знак согласия.
— С тех стародавних времён считается, что я приношу счастье в любви. Для того, чтобы любовь была долгой и счастливой, нужно в полночь срезать часть моего ствола и посадить в землю. А в некоторых странах кусочки моего ствола принято дарить любимым.
— Глупость какая, — фыркнула Глупость.
— Очень красивая история, — задумчиво ответила я.
— Сколько же тебе лет?
— Мы, драцены, можем жить несколько столетий.
— Враньё! Столетий, да ещё несколько никто жить не может! — вдруг опомнилась Глупость.
— Только Глупость, — вздохнула я.
— А что? Верно! — обрадовалась Глупость.
— Вы знаете, ведь я ещё совсем молодая Дразена. Мне всего сто лет. Но я знаю свою родственницу, которая прожила уже четыреста.
— Ничего себе! — снова удивилась я.
Я никак не могла привыкнуть к тому, что вновь оказалась в тропическом лесу, самом сказочном месте, в котором мне удалось побывать. Я старалась внимательно слушать Драцену, но глаза так и ловили происходящее вокруг. Совсем рядом порхали бабочки ярких расцветок: алая, изумрудная, голубая. Они кружились в воздухе, и, казалось, что огромные цветы вдруг оторвались и танцуют над зелёной листвой. Яркая разноцветная птичка с длинным клювиком, размером меньше бабочки, зависла надо мной, обдав горячим воздухом, и быстро скрылась из глаз.
— Тебе нравится здесь, правда? — спросила Драцена.
— Нравится!
— Вечнозелёный тропический лес — мой дом, — с нежностью сказала Драцена. — Вечнозелёные леса — родина очень многих комнатных растений. Поэтому они, а вернее мы, круглый год носим зелёные одежды. У вас за окном снег, а у нас круглый год лето! И мы не меняем свой наряд. Но моя родня живёт не только в дождевых тропических и субтропических лесах. И в редколесьях, и в саваннах, и вблизи морских побережий, даже в горах!
— Там также красиво, как здесь?
— Да. Там незабываемо.
Почему-то уже давно никто не ехидничал. Я посмотрела по сторонам и тут же почувствовала, как под ногами шевелится ветка. Нет, Глупость никуда не девалась, она была рядом и что-то то ли отрывала, то ли топтала, отчего ветка Драцены сильно качалась.
— Эй! Что ты делаешь? — шикнула я на Глупость. — Прекрати сейчас же!
— Как это, прекрати! — зарычала на меня Глупость.
Я даже испугалась и, на всякий случай, перескочила на другой лист подальше.
— Так это! Прекрати! Ты в гостях! Веди себя прилично!
Глупость метнула на меня полный презрения взгляд.
— А что я должна делать, если прилипла?
— К чему ты там прилипла? — разозлилась я.
— Лучше спроси, чем я тут прилипла! — заорала Глупость.
— И чем?
— Туфлёй!
Затем послышалось фырканье, пыхтение и кряхтенье.
— Ты, наверное, наступила на каплю моего сока, — добродушно произнесла Драцена.
— Нет, это не сок, — прошипела, отдираясь от тёмнокрасной жидкости Глупость. — Соки такие не бывают.
— Сок такой не бывает, — поправила я.
— Это кровь! — вдруг завопила Глупость. — А-а-а-а-а! Я поняла! Я ужасно боюсь крови!
Подойдя ближе к красной капле, на которой «плясала» Глупость, я увидела много таких пятен на стволе. Жидкость пурпурного цвета выступала везде и даже стекала с воздушных корней дерева.
— Это моя смола. Но она, действительно, немножко кровь, — ответила Драцена.
— И-и-и-и! — с крика перешла на визг Глупость, продолжая подпрыгивать и метаться на одном месте.
Я схватила её за руку и с силой потянула. Глупость вылетела из своих туфель, одна из которых влипла в каплю смолы, и упала на меня.
— Не визжи! — попросила я Глупость и, уже обращаясь к Драцене, спросила. — Как это немножко похожа?
— Когда-то в древности… — начала Драцена, но Глупость её тут же перебила.
— Что? Ещё раньше, чем женился «поливатель» сухой палки?
— Ещё раньше. Намного раньше, — вежливо ответила Драцена. — На планете жили драконы. Излюбленной их пищей были слоны. Драконы искали стада слонов и нападали на них. Завязывались страшные битвы. Рёв, треск костей и крыльев, сотрясание земли и воздуха!
