Любовь Рыжкова - Колокольчиковый колодец
– Опять ты со своими лекциями, мамочка, как они мне надоели, – захныкала Женя, – а у меня нога, между прочим, болит. И локоть, кажется, содран. Посмотри, пожалуйста, что там.
– А ты знаешь, Жень, здесь нет даже царапины, – осмотрев предполагаемые раны, сказала мама, – и нога в полном порядке.
– Странно. А вот ладонь-то я точно оцарапала, посмотри, – и Женя протянула раскрытую ладошку.
– И здесь ничего нет, она даже не грязная, – снова сказала мама.
– Слушай, тогда что это было? Что за таинственный шум? Давай вместе сходим к колодцу, ты сама послушаешь.
– Не хочу я никуда идти, – ответила мама, – сходи сама, а я пока быстренько придумаю для тебя обещанную сказку.
– Не пойду я одна, я боюсь. Лучше рассказывай сказку сразу.
– Ты ставишь меня в затруднительное положение, вообще не даешь времени. Ладно, что-нибудь придумаем.
И мама начала рассказывать сказку.
Сказка о Бабочке
Пушистая разноцветная Гусеница проснулась с первыми лучами Солнца.
– Ах, какое счастье, – подумала она, – сегодня, наконец, выглянуло Солнце. Я так истомилась за эти две недели, пока шли почти непрерывные дожди. Приходилось прятаться за большими листьями Лопуха и ждать, ждать, когда же уйдут тучи и выглянет долгожданное солнышко. К тому же, мне нельзя намокать, у меня такое нарядное платье.
И она с наслаждением потянулась на зеленом листочке Подорожника.
– Доброе утро, Подорожник, – сказала она, – я так хорошо выспалась на твоей просторной постели, благодарю тебя.
– Доброе утро, Гусеница, – ответил Подорожник, – мне было приятно доставить тебе это удовольствие. К тому же, мне с тобой ночью было гораздо теплее. Твое пушистое тельце согревало меня. Если понадобится, ты сможешь снова заночевать здесь.
– Спасибо, мой добрый друг, а теперь мне надо умыться.
Гусеница распрямила лапки, окунула их в капельку росы, оставшейся после ночи, и умылась. Она почувствовала себя юной и свежей. И, наверное, она засмеялась бы сейчас от счастья, если бы умела это делать.
– Надо подкрепиться, – снова подумала она и стала спускаться по толстому и довольно невысокому стеблю Подорожника. Он уважительно наклонил его, чтобы Гусенице было удобнее.
Она знала, куда ей ползти. Рядом рос удивительно ароматный и вкусный Клевер. Ах, как она любила его сладкие розовые лепестки и листочки. При мысли об этом она чуточку заторопилась.
– Доброе утро, Клевер, – сказала она, – ты угостишь меня сегодня вкусным завтраком? А то я, кажется, проголодалась.
– Доброе утро, Гусеница, конечно, угощу, – ответил он, – я же знаю, что тебе нужны силы для того, чтобы превратиться в настоящую Бабочку. Смотри, как хороши и душисты мои цветы. А вон, внизу, видишь, один цветочек как будто поник, ты можешь им воспользоваться.
– Спасибо, друг мой, – ответила Гусеница, – когда я стану Бабочкой, ты дай мне знать, если тебе понадобится моя помощь.
Потом она спокойно позавтракала и попрощалась с Клевером.
В этот день она чувствовала себя необычно. Она поняла, что именно сегодня ей предстоит сделать еще один важный шаг в своей жизни – она станет куколкой.
Весь день она пребывала в этом предчувствии. К ночи она вернулась к знакомому Подорожнику и попросилась на ночлег. А ближе к вечеру Гусеница сплела вокруг себя шелковый кокон и заснула.
Так прошло некоторое время. И вот, наконец, наступил час ее нового пробуждения.
Как все было ново и непривычно Гусенице в тот день. Это было словно ее второе рождение. Ей вдруг стали тесны ее шелковые одежды, и ей захотелось потянуться, распрямиться, освободиться от этой тесноты.
Она поняла, что сегодня должно совершиться таинство ее превращения из ползающей Гусеницы в летающую Бабочку.
Она с непонятным волнением взглянула на небо. Какое оно было сегодня чистое, промытое, сияющее голубизной. Облака на нем были так легки и пушисты, что казались перьями волшебной полупрозрачной птицы.
Ей захотелось туда, в эту неведомую высоту, в эту волшебную голубизну небес.
Она встрепенулась. И в этот миг почувствовала, как с легким шелестом и сладкой болью освобождается от шелкового плена.
Она выпорхнула, взмыла вверх и почувствовала, что она уже не пушистая неповоротливая Гусеница, а легкокрылая красавица Бабочка.
Добрый Подорожник слегка качнул ей вслед своими широкими листьями. Клевер зашелестел на ветру, качая розовыми цветами. И даже старый Лопух не удержался и наклонил свой мощный стебель.
– Доброго тебе пути, Бабочка, – сказали они, – не забывай нас. Прилетай хоть иногда порадовать нас своей красотой.
– Да-да, друзья мои, – восторженно ответила им Бабочка, – я не забуду вашей доброты. А к Клеверу я еще прилечу опылять его дивные цветы.
И она помахала им своими нежными крыльями и полетела вдаль. Впереди у нее была целая жизнь, длиною в несколько дней.
Сон среди пионов
– Откуда ты взяла эту сказку? – удивленно спросила Женя маму.
– Сочинила.
– Когда?
– Только что, на твоих глазах, – ответила мама.
– Как здорово, мамочка, но почему тогда тебя мало печатают?
– Не знаю, так получается, – ответила она, – но не так уж и мало, книжки-то выходят.
– А ты напиши какую-нибудь необыкновенно красивую сказку, не похожую на другие, ее напечатают, и ты сразу станешь известной всем-всем-всем, – предложила Женя.
– Я подумаю, – ответила мама и улыбнулась.
– Скажи, а я тоже так смогу?
– Думаю, сможешь, если не будешь по пустякам расплескивать свою фантазию, поняла?
Женя молчала. Ей очень понравилась эта сказка. А мама продолжила:
– Если Бог дал дар все видеть и все чувствовать, этот дар надо воплощать. Он просто так не дается. За него, знаешь, как спросится.
– Кем спросится? – спросила девочка.
– Богом.
– Ой, мама, ты меня совсем заморочила. И напугала. Давай лучше придумаем название твоей сказки.
– Давай, – согласилась мама.
– А как зовут твою бабочку? Почему у нее нет имени?
– Не знаю, так получилось.
– А я знаю, давай назовем ее Белла – предложила Женя.
– Это от французского «бель» – красота? – спросила мама, – да ну, мне не нравится.
– Тогда давай… бабочка Беляночка, – предложила Женя.
– Согласна, – сказала мама, – значит, сказка так и называется – «Бабочка Беляночка». А теперь, моя красавица, оставь меня, пожалуйста, в покое. Мне надо заняться другим делом. И кстати, как твоя нога?
– Ой, ты знаешь, вообще не болит, – удивленно ответила Женя, – самой странно. Я уж теперь думаю, а не послышалось ли мне все это?
Она посмотрела на руки, ноги, но нигде не было ни царапины.
– Ну ладно, я тоже займусь своими делами. Где моя анкета?
Женя сдвинула два кресла и улеглась на них. Но вместо анкеты она стала смотреть на пионы. И хотя кусты их росли под яблоней, света им вполне хватало. Как они были хороши! Как пышно и величественно грациозны! Подумать только, создает же природа такую красоту!
Рядом с яблоней она вдруг увидела небольшую муравьиную кучку.
– Надо маме сказать, что у нас на даче муравьи, – подумала она, – они ведь такие вредные.
А муравьи тем временем куда-то носили продолговатые белые и желтые яйца. Со стороны казалось, будто они куда-то перебирались. И очень при этом спешили.
Муравьи были так близко от Жени, что ей в какой-то момент послышался чей-то ворчливый голос. Она посмотрела на маму, но та сидела молча, сосредоточенно углубившись в свои бумаги.
– Что-то сегодня со мной не то, – подумала девочка. Она еще некоторое время последила за муравьями, а потом неожиданно уснула.
Разнеживающее тепло, проблескивающее сквозь яблоневую листву солнышко и цветочный аромат убаюкали девочку.
– Что ты медлишь, Мур, надо торопиться, – услышала она чей-то голос.
Женя посмотрела и увидела, что это говорила Муравьиха. Но Женя этому не удивилась, потому что она спала.
А Муравьиха продолжала:
– Рум, хоть ты поторопи брата. Нам же надо успеть. Если мы вовремя не перейдем на новое место, они нас уничтожат.
– Мура, успокойся, – ответил тот, кого Муравьиха называла Муром, – не нервничай, мы успеем.
– Да, Мура, твой муж старше меня, он свое дело знает, и он нас вовремя переведет в безопасное место, – заметил другой муравей.
Это были две семейные пары, два брата – Мур и Рум и их жены – Мура и Рума. В мире муравьев так заведено: каждая самка, став женой, принимает имя своего мужа.
Разговор между тем продолжался. Теперь заговорила Рума:
– Ах, я ужасно устала. Может быть, передохнем?
– Передохнуть-то можно, да не было бы поздно, – нервно возразила Мура.
– Я тоже считаю, что нам всем следует отдохнуть, – спокойно ответил Мур. – Опускайте яйца. Вы уже почти падаете от тяжести и усталости.
– Но нам надо успеть, – снова занервничала Мура, – неужели вы не видите, как они быстро наступают.
– Мы успеем, – спокойно повторил муравей Мур, – для нас сейчас главное – проложить дорогу, а за нами пойдут наши соплеменники. Что будет толку от того, если мы упадем здесь бездыханными? Тогда погибнет все наше племя. Мы за всех в ответе.
