Эдит Несбит - Волшебные сказки
— Это вполне нормальное зеркало, сказала летучая мышь, — и незачем на него пенять. Теперь ты, надеюсь, понимаешь, почему тебе дозволяют снимать вуаль и глядеться в зеркало только по воскресеньям?
— Не понимаю, — всхлипнула принцесса, размазывая слезы по впалым угреватым щекам, — не понимаю, почему в воскресных зеркалах я выгляжу совсем не такой?
— Потому что по воскресеньям ты и без зеркал выглядишь гораздо лучше, а они всего лишь отражают твое настоящее лицо, — пояснила мышь. — Ну, будет тебе, успокойся. Я не стала бы упоминать о твоем уродстве только затем, чтобы заставить тебя плакать. Я знаю, ты не очень-то любишь нашего брата, но тем не менее ты была со мною добра, и в благодарность за это я выдам тебе ужасную тайну — у тебя есть один-единственный шанс избавиться от этой напасти, чтобы в любой день недели быть такой же красивой, какой ты бываешь по воскресеньям. Слушай внимательно и опусти, пожалуйста, вуаль — твой нынешний вид меня пугает и не дает сосредоточиться.
Принцесса в последний раз всхлипнула и послушно опустила вуаль, после чего мышь собралась с мыслями и поведала ей историю, изложенную в первой части нашего рассказа.
— Мой пра-пра-пра-пра-дедушка был непосредственным свидетелем этих событий, — сообщила она напоследок, — да и сама я не раз гостила на верхушке башни — там, кстати, очень уютно: всюду сырость, пыль, темнота — и собственными ушами слушала кое-какие намеки, когда эти Колокольные Лоботрясы шепотом ругались между собой или же просто бормотали во сне.
— Спасибо тебе, милая мышка, — сказала Белинда. — Ты поступила благородно, рассказав мне всю правду. Но только что я могу сейчас сделать?
— Как это что? Ты должна найти колокол, который никогда не звонил, не может звонить, и вообще не предназначен для звона.
— Будь я принцем, я бы пустилась в странствия, чтобы отыскать этот колокол и вместе с ним свое счастье.
— Принцессы нуждаются в счастье не меньше, чем принцы.
— Да, но мама с папой ни за что меня не отпустят.
— Это уже твои заботы, — заключила мышь. — Думая, прикидывай, ищи возможности и варианты — дальше я тебе не помощница.
Итак, Белинда начала думать, прикидывать и перебирать в уме возможные варианты. В конце концов она снова проникла в отцовский кабинет и, взяв там книгу знакомств с портретами и адресами созревших для женитьбы членов королевских фамилий, написала письмо принцу Белламанту. Вот текст этого письма:
«Принцесса Белинда из королевства Кариллон лишена предрассудков и не возражает портив колдовских проклятий (особенно если они небольшие). Для наведения справок и предложения руки и сердца принц Белламант должен, согласно общепринятым нормам, обращаться к ее отцу, королю Кариллона.
P.S. Я видела твое фото.»Получив это письмо, Белламант немедленно обратился к королю Кариллона с просьбой выслать ему фотографию принцессы. Разумеется, ему было выслано ее воскресное фото, которое произвело на принца столь сильное впечатление, что он с тем же почтальоном отправил королю официальную бумагу с предложением руки и сердца его прекрасной дочери. К посланию прилагались все необходимые в таких случаях рекомендации, а также справки о благоразумности, политической благонадежности и финансовом благополучии кандидата в женихи. Убедившись в серьезности его намерений, король Генри решил, что настала пора поговорить с принцессой. Он позвал ее в свой кабинет и вкратце обрисовал ситуацию.
— Итак, — сказал он в заключение, — что ты ответишь этому молодому человеку?
— Я согласна, — ответила принцесса, чего, впрочем, и следовало ожидать.
Свадьба была назначена на первое воскресенье июня.
Но когда жених прибыл в столицу Кариллона, сопровождаемый шумной кавалькадой придворных, слуг и офицеров личной охраны, он вдруг наотрез отказался венчаться в воскресный день. При этом он не привел никаких мало-мальски убедительных аргументов в пользу своего решения. После долгих уговоров и препирательств добрый король Генри совершенно осатанел от его неожиданного упрямства и громогласно заявил, что у Белламанта не все в порядке с головой и что его справка о благоразумности наверняка была поддельной. Свадьба, понятное дело, расстроилась, и принц со всей своей свитой отбыл восвояси.
Впрочем, как скоро выяснилось, отбыла только свита; принц же тайком вернулся в город, подкупил мальчишку-пажа, указавшего ему, где расположены покои принцессы, и по ветвям дерева добрался до ее окна. В спальне Белинды было темно. Чуть помедлив, принц постучал в стекло костяшками пальцев.
— Гдо дам? — раздалось изнутри.
— Я, — сказал принц, не вдаваясь в подробные объяснения.
— Дначит, это была непгавда? — спросила принцесса, хлюпая носом. — Ты не уехал пгочь?
— Милая принцесса, ты должно быть, простудилась, — сказал наблюдательный принц.
— Это не простуда, — еле слышно пробормотала Белинда.
— Но тогда… Значит, ты плакала, думая, что я уехал?
— Да, — созналась она.
Белламант сказал: «Ах, Боже мой!» (или «Ах, черт возьми!», что, в принципе, одно и то же — все равно восклицание его прозвучало очень невнятно) и, нащупав в темноте руку принцессы, нежно ее поцеловал.
— Почему ты отказался жениться в воскресенье? — спросила она.
— Это все из-за того проклятия, — объяснил принц. — Я никому об этом не говорил, но тебе скажу. Видишь ли, фею Маливолу не пригласили на мои крестины, и она, как водится, отомстила за невнимание к своей персоне. Она сказала буквально следующее: «Отныне ему суждено быть вполне симпатичным шесть дней в неделю и жутким уродом — по воскресеньям». Отсюда все и пошло — я до сих пор не могу привыкнуть и вздрагиваю от ужаса, если воскресным утром случайно замечаю свое лицо в тазике для умывания. Сама понимаешь, что свадьба в такой день превратилась бы в… в нечто кошмарное.
— То же самое было бы и будние дни, — сказала принцесса, — но только теперь уже из-за меня. Виною всему противные Колокольные Лодыри — те, что живут на самой верхушке городской башни. Это они с помощью злых чар превратили меня в уродину, и лишь один раз в неделю — именно по воскресеньям — я выгляжу так, что бывает не стыдно показаться на людях без вуали.
— Надо же, какое совпадение! — удивился принц Белламант. — Но разве нет способа этому помочь?
— Есть, — и Белинда пересказала ему то, что узнала от летучей мыши, а затем в свою очередь спросила:
— А как насчет тебя? Неужели ты неизлечим?
— Вовсе нет, — ответил принц. — Мне всего-то нужно пробыть под водой в течение пяти минут, и колдовство тут же утратит силу. Вся беда в том, что я не могу этого сделать. Я пробовал неоднократно — в море, в бассейне, в ванной и даже в тазике для умывания, — но мне ни разу не удалось продержаться под водой более двух минут.
— Хорошо еще, что ты не утонул, — заметила принцесса.
— В двух-трех случаях я был близок к этому, — признался Белламант. — Но, к счастью, все обошлось, и меня откачали.
— А ты уверен, что будешь любить меня сейчас, — неожиданно сменила тему Белинда, — когда ты знаешь, что я бываю красивой только один день в неделю?
— Я готов отдать за тебя жизнь, — твердо сказал принц. — Хочешь, прямо сейчас пойду и утоплюсь в дворцовом пруду?
— Нет-нет, что ты! — испугалась принцесса. — Я тебе верю и так. К тому же у меня созрел план, но без твоей помощи мне его не осуществить. Для этого тебе надо будет переодеться в простое платье и устроиться во дворец младшим садовником — я слышала, эта должность сейчас вакантна. Днем ты будешь стричь газоны и поливать цветочные клумбы, а когда стемнеет, я спущусь из окна в сад, и мы вместе отправимся на поиски моего не умеющего звонить колокола и твоего счастливого шанса — в конце концов тебе совсем не обязательно тонуть для того, чтобы освободиться от проклятия.
— Прекрасная идея! — воскликнул Белламант. — Я уверен, мы добьемся успеха.
И они начали его добиваться. Каждую ночь принцесса спускалась в сад из окна своей спальни и они отправлялись странствовать — сперва по улицам города, а затем и по его окрестностям. Так прошла неделя, но поиски их пока что были безрезультатными. На седьмую ночь они покинули дворец чуть раньше обычного и, выйдя из города, свернули на пустынную проселочную дорогу, петлявшую меж садов, полей и редких крестьянских ферм. На одной из ферм в щелях оконных ставней был виден свет, а висевший у крыльца колокол сзывал работников к ужину. Голос его звучал на удивление звонко и чисто, но вместо традиционной колокольной фразы:
«Дилли-дин-дон,
Ужин готов!»
он вполне отчетливо выпевал:
«Дилли-дон-дин-дилли-дон!
Как изгнать заклятье вон
Знает только…»
В этот момент звонивший человек отпустил веревку колокола, и тот был вынужден замолчать, так и не закончив свою речь. Принц и принцесса продолжили путь и вскоре услышали, как на лужайке за живой изгородью позвякивает коровий колокольчик. Однако он пел совсем не то, что положено петь его собратьям, помогающим пастуху отыскать заплутавшую корову. Вместо
