Елена Данько - Побеждённый Карабас
Куклы горько заплакали.
– У нас папа Карло заболел. Мы боимся, что он умрет! Пойдемте к нему, господин доктор! Пропишите ему хорошее лекарство! – просили они и протягивали к доктору свои деревянные ручки.
Доктор надел очки и строго посмотрел на незваных гостей.
Платье на них было старенькое и мокрое, хоть выжимай. С рваных башмаков стекали грязные лужицы. Доктор нахмурился.
– А есть ли у вашего папы денежки? Чем он мне заплатит за лечение?
Куклы повесили головы.
– У него нет денег… Он лежит больной и не может работать.
– Га-га-га! – заорал доктор. – Как же вы смели стучаться в мое окно? Как смели пачкать мой чистый подоконник? Пошли прочь, нищие, бродяги, пошли прочь!
Он сорвал свой ночной колпак, затопал ногами, швырнул одной туфлей в Мальвину, другой – в Пьеро, а сам раздулся, как шар, подпрыгнул под потолок, стукнулся и снова подпрыгнул… Тут все затрещало, загремело, загромыхало в докторском кабинете.
Посыпались зеленые искры, завертелись черные круги, поползли огненные змеи…
А доктор подпрыгивал и кричал:
– Пошли прочь! Га-га-га! Пошли прочь! Я великий, я знаменитый, я несравненный доктор Помпилиус! Я никого не лечу даром!
Заткнув уши и зажмурив глаза, куклы бросились на улицу.
Доктор страшно захохотал им вслед и с треском захлопнул окно.
Куклы снова очутились на мостовой. Они взялись за руки и пошли прочь, борясь с ветром и попадая в лужи. И вот при тусклом свете фонаря они увидели на углу золоченую вывеску: «Здесь живет добрый доктор Люмнилиус».
Дверь была отворена, и они вошли в дом.
Доктор Люмнилиус еще не ложился спать. Он сидел в кресле у камина, прихлебывал теплое молоко и читал толстую книгу с серебряными застежками. В этой книге было написано, что люди должны стать добрыми и любить друг друга, как братья. Тогда на земле не будет ни горя, ни нужды.
– Ах вы, бедные птенчики! – воскликнул доктор, увидев Мальвину и Пьеро. А когда он узнал, что Карло лежит больной, в нужде и в горе, он даже заплакал от жалости.
– Я добрый человек, деточки! – сказал он, обливаясь слезами. – Я не хочу зла вашему папе. Поэтому не просите меня, чтобы я его вылечил.
– Нет, нет! Ведь жизнь бедняка – сплошное мучение. Пускай он лучше умрет. И ему будет спокойнее, и на земле станет меньше горя и нужды!
Слезы катились, как горох, по лицу доктора, и вдруг эти слезы стали крупные, как сливы! Нос разбух и повис на сторону. Руки поползли, как жидкое тесто, по ручкам кресла. Ноги растеклись по ковру. Добрый доктор растаял и превратился в кисель.
Он капал жирными каплями на раскрытую книгу и пришептывал:
– Жаль мне вас, милые крошки! Ох, как жаль…
Куклам стало страшно. Они бросились вон из дома. А доктор сначала захихикал, потом засмеялся, потом захохотал и стал сгущаться. Руки и ноги у него затвердели, нос встал на место, и вот доктор уже сидел по-прежнему в кресле и читал свою толстую книгу!
Но куклы этого не видели. Они ковыляли усталыми ножками по темной мостовой, вглядываясь в дверные вывески. Дождь слепил им глаза. Они искали другого доктора.
Ведь папа Карло лежал больной, и ему нужно было помочь.
Глава четвертая.
О ТОМ, ЧТО ПОСОВЕТОВАЛИ ПАПЕ КАРЛО ЛЕСНЫЕ ДОКТОРА
Карло лежал в своей каморке, укрытый старым одеялом. Буратино и Артемон сидели возле него. В доме не было ни корочки хлеба, ни полешка дров. Последний огарок тускло мигал на столе. Тени в углах росли, густели, лезли на потолок. Казалось – погаснет огонек, нахлынет темнота, и умрет Карло… Вот какое печальное было время!
Буратино вытирал полотенцем горячий лоб больного. А пудель положил морду на край постели и, грустно помаргивая, глядел на хозяина добрыми черными глазами.
Они ждали доктора, но доктор не приходил.
Наконец вернулась Мальвина, мокрая, озябшая. Ни один доктор в городе не согласился лечить Карло. Пьеро побежал в лес – может быть, там найдется доктор?
– А если не найдется, – сказала Мальвина, стягивая с себя мокрые чулки, – так я всю Тарабарскую страну обойду и весь земной шар обыщу, а уж найду доктора для папы Карло.
– Спасибо, девочка! – прошептал Карло и погладил ее по голубым волосам.
И все четверо стали опять ждать доктора.
Занялось утро. Под окном чирикнула птица. Над соседней крышей просиял кусочек оранжевого неба. И вот кто-то быстро и весело пробежал по лестнице. Это был Пьеро.
– Папа Карло, я привел докторов! – крикнул он. – Вот они!
А в дверь уже входили лесные доктора – профессор Сова, фельдшерица Жаба и народный знахарь Жук-Богомол. В каморке сразу запахло сосновой хвоей, болотом и свежими лесными травами. Карло улыбнулся, Мальвина сделала книксен, а Буратино стал на голову и задрыгал ногами от радости!
Сова выступила вперед и сказала:
– Папа Карло! Мы простые лесные звери, не ученые, как другие доктора! Но мы вас любим и будем лечить бесплатно!
– Прекрасно придумано! – вскричали куклы.
Доктора пожелали осмотреть больного. Сова долго слушала его сердце, задумчиво хлопая круглыми желтыми глазами. Жаба осторожно пощупала его живот мягкой и влажной лапой. А Жук-Богомол слегка постучал его по коленке своей сухонькой ручкой, похожей на увядший стебелек. Потом они долго качали головами.
Множество больных вылечили они на своем веку, но такой странной болезни еще не видывали. Случалось им перевязывать птенчику сломанное крыло, вправлять белке вывихнутую лапку, выдергивать ежу больной зуб, лечить кошек от головной боли, а лягушек – от сердечных припадков. Но болезнь папы Карло была совсем особенная. У него ничего не болело, и все же он был тяжело болен.
Наконец Сова вынула из кармана клетчатый платок, протерла очки, откашлялась и сказала:
– Болезнь очень опасная! Вам, папа Карло, не хватает счастья! Постарайтесь его раздобыть!
– Ах, счастье – лучшее лекарство! – вздохнула Жаба.
А Жук-Богомол одернул свой серый сюртук, надел шляпу и сказал:
– Принимайте счастье в порошке или в пилюлях. Это вас спасет!
Они поклонились и ушли.
– Да где же его взять, счастье-то? – спохватился Карло.
Но доктора не ответили. Они спешили в лес. Там у большого дупла их ждали больные звери с простыми лесными болезнями.
Еж-аптекарь уже выдавал лекарства – целебные травки, чистую сосновую смолу и утреннюю росу в желудевых чашечках. Докторам было некогда рассуждать с папой Карло о человеческом счастье.
Да вряд ли они и знали, где оно водится.
И вот куклы стали придумывать, где бы им достать счастье для больного Карло.
– Я придумал! – сказал Пьеро. – Я сбегаю в аптеку, попрошу счастья в долг – хоть на копеечку. Может быть, дадут?
– Ты дурак! – ответила Мальвина.
Пьеро обиделся и замолчал.
А Буратино влез на коробочку, приосанился и сказал:
– Слушайте, куклы! Дома сидеть – счастья не видать.
Давайте пойдем по свету. Станем спрашивать встречных и поперечных, заглянем во все норы и закоулки. Может быть, и найдем счастье для папы Карло!
– Пойдем! – сказала Мальвина и тряхнула головой.
– Пойдем! – повторил Пьеро, утирая слезы.
А пудель заскулил и стал рваться в дверь. Он тоже хотел искать счастья для папы Карло.
– Ступайте, детки, прогуляйтесь по воздуху! – сказал Карло. – Только не огорчайтесь, если не найдете счастья.
Счастье, говорят, на земле не валяется и в аптеке не продается.
Горя у нас хоть отбавляй, а про счастье давненько не слыхано!
– А мы все-таки его найдем! – сказали куклы. Они поцеловали папу Карло, надели свои колпачки, кликнули собаку и вышли из дома.
Нелегкое это было дело – найти счастье в Тарабарской стране. Поля заросли там бурьяном, а улицы – грязью. В разрушенных домах прятались голодные, оборванные дети. А если они выползали на свет, вороны принимали их за огородные пугала.
И, глухо каркая, садились им на головы.
Но куклы не унывали. Светило солнышко, просыхали вчерашние лужи. Смешно чирикали воробьи. Весело болтая, куклы вышли на перекресток.
– Я пойду в лес! – сказал Буратино и повернул направо.
– А я – в поле, – сказал Пьеро и побежал налево.
– А я – в город, – сказала Мальвина и пошла прямо по дороге. Артемон побежал за ней.
Каждый из них надеялся найти счастье.
Глава пятая.
О ТОМ, КАК МАЛЬЧИКИ ИСКАЛИ СЧАСТЬЕ
В это самое время к дому, где жил Карло, подошел Карабас. Шляпа на нем блестела, сапоги поскрипывали, сизая борода развевалась по ветру, как флаг. Он опять стал важный и гордый.
Он просил короля, чтобы ему позволили снова открыть кукольный театр на Королевской площади. Он пообещал, что будет показывать только скучные представления, такие скучные, что ни одна душа не рассмеется!
Король позволил. Карабас раздулся от важности, как индюк. Он уже воображал себя директором чудесного кукольного театра!
С усмешкой поглядел Карабас вслед уходящим куклам. Потом он протопал наверх, в каморку шарманщика, и гаркнул:
