Автор Неизвестен - Польские народные сказки
— А мне хоть под лавкой, лишь бы у вас остаться, — отвечает бедный брат. Сел поближе к кровати, сам держит ухо востро, и, как только девка, бросив на стол ложки, вышла и роженица чихнула, говорит ей:
— Дай вам бог здоровья!
И тут как ухнет в доме! Стены ходуном заходили, все картинки с них попадали: это черти со зла дом на место уронили. Хозяин и все домашние переполошились, а бедный брат тут-то им все и рассказал. Одарил его хозяин щедро, да еще велел отвезти в город. Там бедный брат оповестил, что берется воду найти. Ему говорят: не тебе, дескать, чета мастера здесь воду искали да ничего не добились. Но он настоял на своем, стребовал нужный инструмент. А перед тем, как в колодец спуститься, предостерег: как только крикнет или знак подаст, пусть его сразу же тащат наверх.
И часу не прошло, а уж вода ключом забила. Он крикнул, еле успели его вытащить — вода через верх хлынула. Кинулся он в первый же дом, схватил перину, накрыл колодец — вода-то и спала. Хорошо ему заплатили за эту услугу. Купил он себе на эти деньги бричку, пару лошадей да поскорее поехал в Папроцины. Приехал и говорит пану, что хочет вылечить его жену.
— Все отдам, что имею, если покажешь свое умение, — сказал пан.
Велел приезжий отодвинуть большой шкаф, мечом разрубил мерзкую жабу, достал просвиру, обмыл и дал больной. А та уж едва дышит, иссохла совсем.
Прошло несколько часов. Вот больная поела немножко, приподнялась на постели, села; на другой день она уже по комнате прошлась; а на третий день и во двор вышла. Муж щедро заплатил исцелителю, а тот прямо из Папроцин поехал домой.
Как увидели его богатый брат с женой, глазам своим поверить не могут.
— Хотел ты, брат, зло мне причинить, да видишь — все наоборот вышло. Любуйся теперь на мое счастие.
Позавидовал богач брату и говорит:
— Слушай, братец, выколи ты мне глаза и отведи к виселице.
Ни за что не соглашался младший брат на такое дело, но богач его уломал. Выполнил младший брат его просьбу и отвел к виселице.
Вот пробило одиннадцать. Снова прилетели три ворона. И опять повели свою беседу.
Первый говорит:
— Плохо дело: роженица нам не досталась, воду в городе нашли, и хозяйка в Папроцинах выздоровела. Надо глянуть, уж не подслушивает ли нас кто-нибудь.
Слетел он вниз и кричит оттуда:
— Сюда! Скорее сюда! Попался, ловкач!
Камнем слетели вниз вороны и растерзали богача. Поделом — за жестокость и жадность.
КАК СТАРЫЙ КУЗНЕЦ СМЕРТЬ И ЧЕРТЕЙ ЗА НОС ВОДИЛ
Один кузнец старый стал. Надоело ему на этом свете жить, и говорит он:
— Куда же это смерть подевалась? Чего она за мной не приходит?
А смерть — тут как тут. И говорит:
— Пойдем, кузнец! Хватит уж тебе людям глаза мозолить.
А кузнец как раз за столом сидел, хлеб ел, маслом из кружлика[3] намазывал:
— Ладно, — отвечает, — пойдем. Полезай пока в кружлик, посиди там, а я схожу к братьям, расскажу, что им тут без меня делать надобно.
Пошел он в кузницу, выковал обруч на кружлик, вернулся в избу, стянул кружлик обручем потуже и зашвырнул на полку.
Прожил он еще несколько лет — опять надоел ему белый свет. Опять он спрашивает:
— Куда это смерть запропастилась? Чего за мной не приходит?
Тут он вспомнил, что смерть-то у него на полке, взял и выпустил ее. Та — наутек. Отбежала подальше, кричит ему:
— Никогда больше к тебе не приду!
А кузнец нет-нет да и позовет смерть. Набралась она духу, пришла и говорит:
— Ну, ступай! Время настало, довольно ты железо гнул, теперь я тебя гнуть начну.
— Иду-иду, — отвечает кузнец. — Подожди только, я гроб себе принесу.
Гроб-то у него уж давно готовый был. Принес кузнец его и говорит смерти:
— Покажи-ка мне, как в гроба-то ложатся?
Смерть легла в гроб навзничь, а у кузнеца крышка наготове — раз! — и прихлопнул крышку. Потащил гроб к реке и спустил в воду. Плывет смерть вниз по реке.
Люди спервоначалу подумали: плывет колода какая. А как увидели, что это гроб, испугались сильно. Однако открыли. Поблагодарила их смерть и пообещала тому, кто ее из воды вытащил, что он на десять лет дольше проживет, чем суждено.
Но вот обрыдла кузнецу жизнь и говорит он:
— Хоть бы черти меня взяли, что ли?
А черти тут как тут.
— Идем, — говорят, — кузнец. Уж мы-то не такие простофили, как смерть!
— Посидите-ка здесь на лавке, — отвечает кузнец. — Я пойду, братьям наказ оставлю.
А лавка эта была такая, что с нее не встанешь, пока кузнец не отпустит. Провозился кузнец в кузнице четыре дня, а черти все на лавке сидят, оторваться не могут. Приходит кузнец на пятый день, черти его и спрашивают:
— Ты чего там делал столько времени? Уж мы тебя заждались.
— А кто вам велел ждать-то? Видите — нет меня, и отправлялись бы восвояси.
— Как же нам уйти, — отвечают черти, — когда с лавки не встать?
Кузнец повернулся к ним спиной и говорит:
— Я вас не держу. Хотите сидеть — сидите. Не хотите — скатертью дорога.
Продержал он их таким манером пятнадцать дней. Черти с голодухи, как щепки, высохли. Только тогда кузнец отпустил их. Поклялись черти, что больше никогда к нему не придут.
И вот еще несколько лет жил кузнец, пока вовсе не опостылел ему белый свет. И опять говорит себе: «Хоть бы дьяволы, что ли, за мной пришли! Или дьяволам тоже меня не взять?» Тут явилось за ним двенадцать дьяволов. А у кузнеца яблоня такая была в саду: кто до яблока дотронется, у того рука к яблоне прирастает — не оторвать никакой силой. Вот кузнец и говорит дьяволам:
— Сорвите-ка себе но яблочку.
Дьяволы пошли яблоки рвать, руки у них к дереву-то поприлипали. Кузнец увидел, что каждый дьявол по яблоку схватил, так их возле яблони и оставил, а сам ушел. Помурыжил их там, приходит и говорит:
— Ну, насиделись вы под яблоней, наелись яблочек — теперь в дорогу. Так уж и быть, пойду с вами.
— Кузнец! — взмолились дьяволы. — Отцепи нас от этой яблони! Никогда мы больше к тебе не придем!
Подошел кузнец к яблоне, стукнул по ней три раза кулаком. Освободились дьяволы и дунули прочь, не захотели его с собой забирать. Мы, говорят, ни за какие коврижки сюда больше носа не покажем.
Прошло какое-то время, и снова кузнецу расхотелось на свете жить. Снова просит он, чтобы черти взяли его.
Явилось теперь за ним двадцать пять чертей. И говорят:
— Ну, кузнец, собирайся, пойдем с нами!
— Ишь, сколько вас! Аж двадцать пять! Совсем меня напугали, придется идти. Дайте только напоследок слово молвить.
— Э, нет! Ты нас не проведешь, как тех, кого в гиблый сад затащил. Мы с места не тронемся, пока ты с нами не пойдешь.
— Сказал я вам, что пойду, стало быть — пойду. Давайте только в кузницу заглянем.
Вошли черти в кузницу и спрашивают:
— Ну и что ты нам покажешь нового?
— Спросить хочу — как же это вы меня толпой по городу поведете? Эко вас сколько! Видите тот старый мех? Лезьте туда, а я вас через город и перенесу.
Послушались черти кузнеца, влезли в мех. А у него уж были обручи приготовлены, стянул он мех, закинул за спину и понес по городу. Вышел за город к тонам, где мужики зерно молотили, и думает: «Надобно мне из этого меха пыль выколотить». На первом току двое мужиков молотили, это ему мало показалось. Пошел дальше. Видит — трое молотят. Опять пошел дальше. Видит — молотят четверо. Подходит он к мужикам и говорит:
— Хозяева! Сделайте милость, поколотите цепами по этому меху, пыли в нем набралось много.
Мужики как начали мех бить да трепать — черти благим матом взвыли. Ладно дыра в мехе получилась, так сквозь эту дырку они друг за дружкой повыскакивали. А кузнец в свою избу вернулся.
Жил он, жил, и опять надоело ему жить. «Не буду я никого просить, чтобы пришли за мной, — подумал он. — Пойду сам в пекло». Сказано — сделано. Добирался кузнец до пекла ни много, ни мало — двадцать один день. А с собой взял трижды свячёный кнут, трижды свячёную воду, трижды свячёный мел и вдобавок старый полушубок.
Так шел он, шел в пекло и по дороге чертям в подарок грибы собирал.
Подошел он к воротам и кричит:
— Эй! Открывайте, а то у меня ноша тяжелая!
Черт, который на страже стоял, бросился со всех ног открывать ворота, думал, что это кто-нибудь душу принес. Пробрался кузнец в пекло, обвел себе круг мелом — черт со страху в угол забился. Вытащил кузнец свячёный кнут да свячёную воду, и давай чертей кропить! А по поближе, того кнутом хлещет, шкуру спускает. Стали его черти спрашивать, чего он хочет. Кузнец отвечает, что хочет свой старый полушубок в котел три раза обмакнуть. Согласились черти. Только один черт, что у котла стоял, уперся. Ну, плеснул на него кузнец свячёной водой — черта всего скрючило, взмолился он:
