Роберт Вайдло - Приключения в Кукарекии и на острове Сладкая Отрада
Так ловкий Шоко-Роко сумел выйти из щекотливой ситуации.
— А чего желает наша очаровательная дама? Доктор Меэрике, не так ли? Я верно запомнил ваше имя? Тоже что-нибудь из мебели? И, разумеется, наряды?
Но доктор Меэрике попросила оборудовать медпункт, как в Квартирляндии.
— Здесь так много сладостей, что в любую минуту у кого-то может заболеть живот или зуб, — объяснила она. — А у меня ни кабинета, ни медикаментов. Понимаете, врач — всегда врач, он в любой момент должен быть готов прийти на помощь.
— Замечательная мысль, — одобрил правитель, расточая направо и налево сладкие улыбки. — Запишите, советник: кабинет с инструментарием, медикаментами и прочим необходимым.
Доктор Меэрике подумала было, что правитель не так уж плох, как могло показаться с первого взгляда, но тот продолжил:
— Напрасно вы скромничаете, дорогие гости. Впрочем, гостями я скоро перестану вас называть, потому что, как вы помните, я еще в порту заявил, что отныне вы являетесь полноправными жителями острова Сладкая Отрада, так что ваши пожелания мы тут записываем не только из гостеприимства, но и потому, что вы имеете право на любые блага.
«Благодарю покорно за такое принудительное гостеприимство», — хотела было ответить доктор Меэрике, но сдержалась. Навряд ли колкости могут способствовать благоприятному исходу. К тому же Тельняшкин и Гав еще не высказали своих пожеланий.
Гав имел только одно желание — оставаться, как и прежде, верным санитаром доктора Меэрике. Доктор Меэрике искренне обрадовалась, но показать это предводителю сочла неуместным.
Тельняшкин попросил двухмачтовый парусник с большим штурвалом, каютой и капитанским мостиком, как и положено на больших кораблях.
— Замечательнейшее пожелание! — вновь приторно восхитился Шоко-Роко. — Такой парусник — мечта всякого морского волка.
Советник аккуратно вносила все замечания в свой блокнот.
— Потерпите день-другой и вы получите абсолютно все, что хотите, — сказал Шоко-Роко в завершение аудиенции. — Идите же и наслаждайтесь богатствами острова Сладкая Отрада, беззаботно веселитесь и вкушайте лакомства, как это принято на моем замечательном острове.
Остров был действительно несказанной красоты. В этом наши путешественники убедились, гуляя вдоль реки из какао, любуясь шоколадными мельницами, отдыхая в укромных гротах Сахарной Горы и то и дело лакомясь конфеткой. Во время такой прогулки они и попали в поле зрения покавизора, о чем они, конечно, и не подозревали. Не знал о том, что на него смотрят многочисленные зрители, и Гав, когда тайком лизал Сахарную Гору.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Жужа в клетке
В первые дни наши путешественники чувствовали себя на острове Сладкая Отрада преотлично.
Доктор Меэрике получила в свое распоряжение кабинет со шкафчиками, инструментами и лекарствами — такого в Квартирляндии не было и в помине. Она со своим верным псом-санитаром по имени Гав все привела в полный порядок и теперь с нетерпением ждала первых пациентов.
Для Тельняшкина на песчаном берегу у самого моря построили большой парусник с двумя мачтами. Там можно было сколько угодно стоять за штурвалом, поднимать и опускать разноцветные паруса. Тельняшкин тщательно проверил, прочно ли укреплены все снасти на случай шторма.
Бяка-Задавака получил мягкое кресло с золочеными подлокотниками и, уютно в нем устроившись, терпеливо ждал, когда ему принесут еще более нарядную одежду, потому что кружевных манжет ему было недостаточно. При каждом разговоре с правителем острова он снова и снова возвращался к этой теме и намекал, что хотел бы иметь такой же блестящий из шоколадной обертки сюртучок, как у самого Шоко-Роко.
Неприятности свалились как снег на голову. Пчела Жужа с самого начала держалась как-то сама по себе, так что Шоко-Роко упустил ее из виду. Трудяга-пчела целыми днями летала над островом и собирала с конфетных деревьев вкусный шоколадный мед, чтобы привезти домой гостинцы.
С нее-то и начались неприятности.
— Эй, ты, пчела! — окликнул ее Шоко-Роко, когда проходил со своей свитой по самому широкому мармеладному мосту через реку из сладкого какао. — Ты что это там делаешь?
— Работаю, — коротко ответила Жужа, не отрываясь от своего занятия.
— Работаешь?! — вскричал Шоко-Роко в таком бешенстве, что шоколадные мальчики выпустили из рук воздушные шарики, хотя это не было предусмотрено. — Ты что это себе позволяешь, тварь бесстыжая? Какие слова говоришь? На моем острове все обязаны наслаждаться ничегонеделанием и сластями, а не работать. Лакомиться — и только!
Шоко-Роко так бесновался и кричал, что даже его старший советник Лев Рыкалыч застыл от удивления. Но бесстрашная пчела спокойно, как ни в чем не бывало, произнесла:
— Не хочу я лакомиться. Я должна работать. Я хочу работать. Я буду работать.
Это была слишком. Шоко-Роко попытался еще что-то выкрикнуть, но из горла его вырвался только невнятный хрип, и, падая, он больно ударился бы, не расстелись под ним старший советник.
— Немедленно взять! — прохрипел правитель надувным курицам из личной охраны. — Смотрите, не проглотите ее. Посадить в клетку и дать столько сахара, сколько она не в состоянии съесть. А потом еще столько же.
Отдав приказания, Шоко-Роко пожаловался своему младшему советнику Филину Простофилину:
— Не могу я слышать этого ужасного слова: работа. Бр-р, аж мороз по коже.
И Филин Простофилин в ответ понимающе захлопал своими круглыми глазищами.
Курицы с жутким кудахтаньем стали гоняться за пчелой, поймали ее и привели к Льву Рыкалычу, который совмещал обязанности старшего советника с должностью начальника личной охраны правителя. Под усиленной охраной срочно вызванных на место происшествия марципановых львов Жужу отправили в пещеру Великой Сахарной Горы и заключили там в целлофановую клетку. Здесь она должна была съесть столько сахара, сколько она не в состоянии съесть.
Шоко-Роко поуспокоился и продолжил прогулку по острову, направляясь в сторону кукольного врачебного кабинета доктора Меэрике.
С нетерпением поджидавший пациентов верный пес-санитар Гав еще издали увидел правителя, заранее распахнул дверь и стал громко расспрашивать:
— У вас живот болит или голова? Или и то, и другое? Говорите сразу, доктор Меэрике срочно начнет готовить лекарства. И не забудьте сказать «здрасьте», — по привычке предупредил он.
Шоко-Роко такие непочтенные речи, конечно, не понравились, но тут на пороге появилась доктор Меэрике, и тогда он с достоинством произнес:
— Только не говорите мне, что вы действительно собираетесь что-то готовить. На Сладкой Отраде положено ничего не делать, а только лакомиться. Я требую этого!
— Но я не хочу больше лакомиться, — запротестовала доктор Меэрике. — Мне это, честно говоря, давно надоело. Я хочу кому-то быть полезной, кому-то помочь, иначе какой же я врач!
— Самый настоящий врач острова Сладкая Отрада, — рассмеялся Шоко-Роко. — И знаете что, рекомендую вам прокатиться на карусели, от этого, безусловно, вновь взыграет аппетит на конфеты. А лекарства, что ж, можно готовить, только понарошку.
— Не хочу понарошку. Хочу по-настоящему.
— Островитянам этого не надо. На острове все по моему велению здоровы и красивы, как вы. Можете убедиться в этом сами.
— Зато когда они покинут остров, они снова станут больными, несчастными, некрасивыми, — возразила доктор Меэрике. — А я хочу их вылечить по-настоящему, насовсем.
— Покинут остров? С острова Сладкая Отрада, да будет вам известно, никто никогда никуда не уезжает, — отчеканил Шоко-Роко.
«Ну это мы еще посмотрим, уезжает или нет», — чуть было не отрезала Меэрике, но вовремя удержалась.
— Берите пример с вашего Бяки-Задаваки, — продолжил правитель. — Целыми днями сидит в своем золоченом кресле, жует сласти и не помышляет об отъезде, — последнее слово он произнес с особенным ударением. — Вот такое поведение мне по душе.
Тельняшкин подошел послушать, что за спор у Шоко-Роко с доктором Меэрике, и когда понял, о чем речь, вмешался в разговор:
— Не думаете ли вы, уважаемый правитель, что я на своем паруснике не выйду в открытое море, а буду с поднятыми парусами бороздить… сушу!
— Не только думаю, — с коварной улыбкой проговорил Шоко-Роко, — но шоколаднейшим образом в этом уверен! У вашего парусника нет днища, так что на воде ему делать нечего. Я не хотел, чтобы вы утомляли себя нелегкой настоящей судовой работой и, чего доброго, подвергали свою жизнь опасности в настоящем морском путешествии. Путешествуйте понарошке — сколько угодно. А потом лакомьтесь.
