Дмитрий Емец - Таня Гроттер и магический контрабас
«Надо же, я жива! Это, конечно, по ошибке. Но дяди Германа тут нет, это точно», – решила Таня.
Посреди острова, необычайно приземистая и плоская, похожая чем-то на перевернутую сероватую миску с приклеенными к ней в самых неожиданных местах башнями, галереями и переходами, окруженная рвом с кипящей лавой, раскинулась самая большая крепость из всех, которые Тане когда-либо приходилось видеть даже в кино. Московский Кремль и тот был явно меньше. Здесь же перед ними простерся целый город под одной крышей.
Вдоль стены с мрачным видом разгуливал трехметровый циклоп, грудь и даже спина которого заросли рыжей шерстью. Посреди лба у циклопа ворочался в орбите огромный золотистый глаз, а нос украшала бородавка размером с суповую тарелку. Он сумрачно зевал и изредка, чтобы не заснуть, постукивал по земле древком зазубренной секиры.
Над главными воротами крепости ярко горела огненная надпись:
«ТИБИДОХС – ШКОЛА МАГИИ ДЛЯ ТРУДНОВОСПИТУЕМЫХ ЮНЫХ ВОЛШЕБНИКОВ. БЕЛОЕ И ЧЕРНОЕ ОТДЕЛЕНИЯ».
Тане пришлось перечитать эту надпись трижды, прежде чем смысл дошел до нее. Ну и дела!
«О, Пипа была бы рада! Я попала именно туда, куда она и хотела. С небольшой только разницей», – сказала она себе. Но пути назад все равно уже не было, и она решила не спешить с выводами.
Баб-Ягун коснулся ее руки и жестом показал, что следует облететь Тибидохс с другой стороны, не попадаясь на глаза (точнее, на глаз) циклопу. Они бесшумно скользнули по воздуху вдоль бойниц и нырнули за поворот стены.
– Уф, проскочили! – выдохнул Баб-Ягун. – Мы зовем его Пельменник. Хорошо, что он нас не увидел... Это тот самый, которого Одиссей ослепил.
– Но он же видит!
– Угу! Сарданапал приставил ему глаз от одной ведьмы, у которой их было полно, она даже не знала, что с ними делать, и поставил его тут сторожить. Только глаз-то оказался дурной. Если он вот эдак моргнет, поменяет цвет да вокруг себя обернется, то все – порча наложена, да такая, что сразу надевай белые тапочки. Даже моя бабуся и та не снимет. Еще у Пельменника Гробовое Покрывало есть, для него вроде носового платка, а для нас прямо целая простыня... Как ускользнет, принимается по крепости летать. Тоже скверная штука на него наткнуться. На голову набросится и придушит.
– А как же мы попадем внутрь, если не через ворота? Может, через бойницу? – предложила Таня.
– На бойницы наложены двойные черномагические заклятия. Они работают лучше белых. Сам Поклеп Поклепыч накладывал. На чердаки тоже. Так что соваться бесполезно – муха и та не проскочит. Можно было бы, конечно, через ворота, Пельменника наверняка предупредили, да уж больно я его не люблю. И меня он терпеть не может после одной истории – еще зыркнет и сглазит, – с опаской сказал Баб-Ягун.
– И что же делать? – спросила Таня, задумываясь, что же это была за история.
Баб-Ягун засопел с самым таинственным видом. Его оттопыренные уши победоносно засияли.
– Да так... Есть одна древняя лазейка... Мне ее бабуся по секрету показала, когда Пельменник на меня взъелся. Только сразу договоримся – Поклепу не слова! И Сарданапалу, и вообще никому, а то ее прикроют, Клянешься?
– Клянусь, – сказала Таня.
– Ну смотри... Ты поклялась, а с магическими клятвами не шутят! А то ого-го что может быть! – таинственно произнес Баб-Ягун.
Огромная стена, вдоль которой они летели, была сложена из раскрошившихся, колоссальных размеров валунов, на них даже смотреть и то было жутко. На Таню это все производило гнетущее впечатление. Баб-Ягун подлетел к тому месту в стене, где она смыкалась с массивной черной башней, и, найдя небольшую, мало чем приметную трещину, шепнул в нее:
– Взломус!
Громадный валун подернулся легкой дымкой. Он стал синим, затем коричневым и, наконец, бледно-желтым. И в этот момент Баб-Ягун решительно пролетел на пылесосе прямо сквозь камень, оказавшись с той стороны. Таня сунулась было следом, но валун уже вновь потемнел, и она лишь больно стукнулась об него лбом. Выждав некоторое время и убедившись, что камень не собирается пропускать ее, она вспомнила про магическое слово и шепнула: «Взломус!» Камень вновь стал синеть, и вот он уже бледно-желтый. Торопясь, пока он не померк, Таня, закрыв глаза, вновь направила на него контрабас. Она ожидала удара, но ее, как и тогда при переходе, лишь укололо вихрем крошечных искр – и вот она уже стоит в темном переходе рядом с Баб-Ягуном.
– Чего так долго? – поинтересовался Баб-Ягун, забирая у нее контрабас. – В Тибидохсе уже не полетаешь. Здесь все полетные заклинания блокируются, да и кое-какие другие тоже. Я пока спрячу эту штуку, а ты поднимайся наверх и ищи кабинет Сарданапала. Он ждет тебя. Я бы пошел с тобой, но кто-нибудь увидит у нас инструменты и задумается, как мы сюда попали. Вот их и надо поскорее убрать с глаз долой.
– А я найду кабинет? – растерялась Таня.
– Найдешь... И вот еще что – не бойся привидений. Их здесь полно – ведь ты в их башне, – таинственно сказал Баб-Ягун и шмыгнул вниз по лестнице, пригибаясь под тяжестью пылесоса и футляра с контрабасом.
Глава 8
БАШНЯ ПРИВИДЕНИЙ
Оставшись одна, Таня настороженно огляделась. Она стояла на тесной площадке между двух лестниц: одна из них, покрытая красной ковровой дорожкой, поднималась наверх, другая, по которой сбежал Баб-Ягун, уходила вниз. За ее спиной, со стороны глухой стены, сквозь которую они сюда и попали, что-то неприятно лязгнуло. Резко обернувшись, Таня увидела ржавый двуручный меч, прикованный к стене цепью, на которой он теперь и раскачивался, и рядом с ним круглый, до блеска отполированный щит. Заглянув в него, Таня едва не вскрикнула. В щите она обнаружила свое отражение, только без головы, которая, явно в отрубленном виде, лежала у ее ног. Щит издевательски зазвенел, а меч рванулся было к ее шее, но, не дотянувшись, повис на цепи, злобненько вибрируя и на глазах ржавея от досады.
– Ну и местечко! – дрожащим голосом сказала Таня и стала подниматься по лестнице.
Красная ковровая дорожка мелко подрагивала у нее под ногами. Из-под нее доносились то стоны, то идиотское ржание, то шлепанье карт, то кошачье мяуканье. Но это было еще терпимо, зато совсем невыносима была проделка двух черных надгробий, украшавших следующую площадку, которые при приближении девочки разом отразили шатким готическим шрифтом: «Таня Гроттер».
Таня почувствовала сухость во рту. Ей уже во второй раз предвещали смерть.
– Ну и ладно! Два надгробия для одной слишком много, – сказала она и, энергично тряхнув кистью, выстрелила в надгробия целым снопом зеленых искр. Буквы зарябили от досады и запрыгали, переставляясь местами.
«Эй, ты чего?» – отразило первое надгробие.
«Мы всегда так прикалываемся!» – пояснило второе.
– За такие шутки в камнях бывают промежутки! – пробурчала Таня. – Лучше скажите, где кабинет Сарданапала?
«Прямо», – написало первое надгробие.
«Если ты не умрешь по пути», – добавило второе.
Таня покрутила пальцем у виска.
Надгробия лежали на площадке среднего этажа башни. Длинный, прямой, как стрела, коридор, поддерживаемый высокими сводчатыми арками, тянулся в глубь крепости. Сквозь полукруглые окна-витражи, дробясь яркими пятнами, пробивался солнечный свет. Таня сделала несколько нерешительных шагов.
Неожиданно у нее под ногами послышался странный чавкающий звук. В полу появилась вначале голова, потом грудь, а затем оттуда вынырнул смуглый молодой человек с сизым носом и в расстегнутом пехотном кителе. От привидения веяло холодом и сыростью. Сквозь его грудь смутно просвечивала противоположная стена. Таня отскочила. Не сделай она этого, призрак прошел бы ее насквозь. Он и собирался это сделать, но, заинтересовавшись, остановился и стал разглядывать девочку.
– О, шарман! Новенькая в Тибидохсе! – воскликнул он трескучим голосом. – И за что, интересно, тебя сюда поместили? Дай-ка догадаюсь. Небось примагнитила взглядом кошелек, как те сестры-цыганки? Или ты та особа, что заморозила свою математичку? Так ей и надо – и так сухарь сухарем. Пусть побудет Снегурочкой! Снова нет? Тогда сожгла случайно взглядом классный журнал за компанию с учительской?.. Зомбировала дедушку за то, что он не купил велосипед? Превратила в деньги конфетные фантики?.. Засунула папу-алкаша в водочную бутылку? Нет?
Неожиданно мутный взгляд призрака остановился на кончике Таниного носа. Лицо у него вытянулось и пошло рябью.
– Ба! Что я вижу? Неужели ты та самая? – воскликнул он.
– Какая «та самая»? Я – это я. Таня Гроттер. Дочь Леопольда Гроттера.
Призрак хрюкнул от смеха. Он быстро протянул руку и, прежде чем девочка успела отстраниться, щелкнул пальцем по ее носу. Тане почудилось, что на родинку ей направили струю затхлого ледяного воздуха.
– Миль пардон, бедная овечка. Я просто проверял, настоящая ли у тебя родинка. Да, ты точно Гроттер... Глазам своим не верю! Со стороны Сарданапала было крайне глупо притаскивать тебя сюда именно сейчас... Если он только – ха-ха! – не захотел пополнить свою коллекцию полтергейстов...
