Валерий Роньшин - Месть Трёх Поросят
— А я его в колледже изучаю. У меня по русскому одни пятерки.
БАХ-БАХ! — прогремели вдруг неподалеку два выстрела.
— Рябчиков Ногососова грохнул! — воскликнул Димка. — Бежим!.. — И первый бросился в лес. За ним бросились Сэди и Машка.
Деревья поредели; показалась поляна. На поляне стояли Рябчиков и Ногососов. В охотничьих сапогах и с охотничьими ружьями.
— Ложись! — шепотом приказал своей команде Молодцов и первым залег в высокую густую траву. Сэди и Машка последовали его примеру.
Маньяк и аферист мирно беседовали.
— И как это я промазал? — сетовал на себя Ногососов.
— Ничего, ничего, профессор, — посмеивался Рябчиков. — Первый блин всегда комом. Вы просто неправильно стреляете. Нужно вести ствол за птицей. А не сразу, в нее палить.
— Да-а, в каждом деле нужна сноровочка, — сказал Ногососов, присаживаясь на пенек. — Покурим, Василий Тимофеевич?
— Давайте, — согласился Рябчиков, опускаясь на второй пенек.
Они закурили.
— Давно хотел у вас спросить, Аркадий Петрович. Как у ученого. Можно?
— Ну спросите, — разрешил Ногососов.
— А откуда в голове мысли берутся?
— Мысли? — повторил лжепрофессор, разгладив свою окладистую лжебороду. — Вообще-то мысль — это продукт жизнедеятельности нашего мозга.
— А я уверен, что нет, — сказал Рябчиков. — Мысли в голову откуда-то со стороны приходят. Ведь недаром говорят: «Мысль в голову пришла». А что, если наш мозг — всего лишь приемник? И все, о чем мы думаем, нам кто-то передает?
— Ну а кто нам может передавать?
— Инопланетяне какие-нибудь. Или еще кто. Я иной раз в голове четко слышу чьи-то голоса. — Рябчиков насторожился. — Во, и сейчас они шепчут…
— Ну и что они вам шепчут? — усмехнулся Ногососов.
— Погодите-ка, погодите… — Маньяк напряженно вслушивался в себя. — Они приказывают мне убить вас, Аркадий Петрович.
С этими словами Рябчиков поднялся с пенька и взял ружье. Глаза его безумно блестели.
Ногососов сразу перестал усмехаться. Зато Рябчиков разразился диким хохотом.
— Ха-ха-ха… Считайте, профессор, что вы уже покойник!
Аферист побледнел.
— Я вас не понимаю, Василий Тимофеевич.
— А тебе и не надо ничего понимать. — Рябчиков вскинул ружье и прицелился в Ногососова.
В ту же секунду Ногососов резко рванулся вперед и ударил Рябчикова головой под дых. Рябчиков, захрипев, сложился пополам. Не давая маньяку опомниться, аферист снова ударил его — коленом в челюсть и ребром ладони по шее. Рябчиков, выронив ружье, рухнул на землю. Ногососов нагнулся за ружьем, но маньяк врезал ему ногой по коленной чашечке. Ногососов тоже рухнул на землю. Между двумя преступниками завязалась ожесточенная драка.
Димка взвесил все «за» и «против». Старый план он отбросил. А новый изложил Сэди:
— Сейчас мы выскакиваем и хватаем ружья!
— О' кей! — ответила американка.
Ребята молниеносно выскочили на поляну и, схватив ружья, наставили их на преступников.
Те, прекратив драку, обалдело уставились на ребят. При этом челюсти у маньяка с аферистом отвисли, а у Ногососова к тому же еще и борода отклеилась.
— Вы арестованы! — объявил Молодцов.
— Молодой человек, вы что, меня не узнали? — спросил Ногососов, не замечая, что он уже наполовину безбородый. — Я же Аркадий Петро…
— А ну заткнись! — оборвала его Сэди и грозно приказала: — Лечь лицом к земле! Руки за спину! Быстро!..
И для острастки девочка пальнула в воздух: ба-бах!
Ногососов и Рябчиков поняли, что с Сэди Уоррен шутки плохи, и без разговоров исполнили ее приказание. Димка крепко-накрепко связал им руки, а заодно и ноги; да еще по кляпу в рот сунул.
— Порядок, — сказал он, поднимаясь. — Теперь можно и ментов вызывать.
Сэди смотрела на Димку с нескрываемым восхищением.
— Ты настоящий русский супербой, Дима!
— А ты настоящая американская супергёрл, Сэди, — не остался в долгу Молодцов. — Гоните сейчас с Машкой в ментовку, а я этих хануриков покараулю.
— О'кей, — сказала Сэди.
— Хрю-хрю, — сказала Машка.
Не успели свинья и американка скрыться из виду, как на поляне появился… Суперопер. Димкин отец.
Димка, конечно, этого никак не ожидал. Он даже икнул от неожиданности.
— Пап а?! А… а откуда ты взялся?!
— Во-он из тех кустиков, — показал Суперопер на кусты. — Молоток, Димка! Отлично сработано! Я все видел.
— Но… но как ты оказался на острове?
— А я шел по следу вот этого человека. — Молодцов-старший кивнул на связанного Рябчикова. — А ты как тут оказался?
— А я шел по следу вот этого человека. — Молодцов-младший кивнул на связанного Ногососова.
— Ё-мое! — воскликнул Суперопер, взглянув на афериста. — Да ты, сынок, самого Игрока взял.
— Да, папа! — с гордостью подтвердил Димка, — Взял!
Молодцов-старший, присев на корточки, вытащил изо рта Ногососова кляп.
— Привет, Кирюша.
— Здравствуйте, полковник, — сумрачно ответил аферист.
— Что ж ты, Киря, слово не держишь? Ты же мне обещал, что завяжешь.
Ногососов виновато вздохнул:
— Ну не смог, полковник, не смог.
Суперопер задымил папироской.
— Не пойму я тебя, Кирилл. Ты же умный мужик. Два университета закончил. Тебе самому не противно ловчить и обманывать?
— Противно, — признался Ногососов. — Но мне деньги нужны.
— Деньги всем нужны, приятель.
— Мне нужны не просто деньги, полковник, а большие деньги. Я ведь игрок по натуре. И когда в казино за рулетку сажусь, обо всем на свете забываю. Поэтому, наверное, всегда и проигрываю…
— Ладненько. — Суперопер выпустил изо рта колечко дыма. — Давай рассказывай о своих последних делишках.
И Ногососов стал рассказывать.
Глава 29
ФБР не дремлет
Рассказывал Ногососов два с лишним часа, а вкратце его рассказ сводился к следующему. Провернув очередную аферу, он решил немного отдохнуть. И отправился в Штаты, в Лас-Вегас — столицу игорного бизнеса. И там судьба нанесла ему жестокий удар. За три дня он проиграл в рулетку абсолютно все свои сбережения, которые накопил за долгие годы упорного мошенничества и настойчивого жульничества. «Как бес в меня тогда вселился, — говорил Ногососов. — Я ставил и проигрывал, ставил и проигрывал…» И так до тех пор, пока у него не осталось ни единого цента. Конечно же, ему пришлось выехать из шикарного отеля, продать шикарные безделушки и на вырученные деньги снять совсем не шикарную каморку в далеком пригороде. Сдала ему эту каморку девяностолетняя старуха, русская княжна Бухалкина, одиноко доживавшая свой век вдали от России.
Блестящий аферист пришелся по душе престарелой княжне. В молодости она тоже была не прочь поиграть в рулетку или провернуть какую-нибудь аферу. Поэтому рассказы Ногососова о его бурной жизни доставляли ей немалое удовольствие.
Княжна почувствовала в Ногососове родственную душу и открыла ему тайну, которую и сама узнала совсем недавно.
Однажды, скуки ради, она решила разобрать семейный архив. И вот среди пыльных, пожелтевших от времени бумаг она обнаружила дневник своего прапрапрадеда — Александра Сергеевича Бухалкина. В дневнике подробно излагалась вся история, связанная с золотой статуей знаменитого итальянского скульптора Паоло Карлизи, а также говорилось, что местонахождение тайника со статуей указано на картине с изображением поместья Бухалкиных. Указал же князь это место исключительно для самого себя, так как у него начались проблемы с памятью, и он боялся забыть, куда спрятал статую.
Рассказав все это Ногососову, престарелая княжна скончалась.
А Ногососов задумался.
Теперь тайна князя Бухалкина была известна только ему. И он сразу смекнул, что скульптуру из чистого золота, да еще работы великого Карлизи, можно продать за огромные деньги. Но сохранилась ли до наших дней картина, где указано место тайника?.. Ногососов начал наводить справки. Дело осложнялось тем, что он уже не мог легально возвратиться в Россию — там был выписан ордер на его арест. Но ему все же удалось выяснить, что картина цела и висит в музее города Старокозельска, а неподалеку от этого городка находится поместье, изображенное на картине.
Теперь, по идее, следовало тайно пробраться в Россию, найти золотую скульптуру и, опять же тайно, вывезти ее в Штаты, где и продать за бешеные бабки какому-нибудь миллиардеру-коллекционеру.
Но где взять средства на это предприятие?
Ногососов знал — где. У Волкоморова.
Волкоморов был одним из крестных отцов русской мафии в Америке. В свое время Ногососов помог Волкоморову. И теперь надеялся, что и Волкоморов поможет ему.
Но, как выяснилось, надеялся он зря.
Нет, Волкоморов, конечно же, не отказывался помочь, однако потребовал за свою помощь пятьдесят процентов от реализации золотой статуи.
