Сергей Голицын - Страшный Крокозавр и его дети
– Я никак не могу на это согласиться! Никак! – гудел бас Крокозавра. – Изыскательство – это тайна одного моего класса. Оно влечет к себе не только потому, что зовет куда-то искать, но заманчиво своею таинственностью.
– У вас дела в классе пошли лучше, даже Валерия Михайловна вынуждена признать. И все это благодаря изыскательству, – настаивала Светлана. – Но нельзя же быть таким скупым, надо думать обо всем интернате. Я мечтаю, чтобы все наши пионеры начиная с пятого, даже с четвертого класса стали бы изыскателями. Когда вернется Вера Александровна, я официально потребую, чтобы вы поделились своим изобретением с другими воспитателями.
– Сожалею, что мы вам доверили нашу тайну, – ответил Крокозавр.
Миша слышал, как он, видно очень рассерженный, тяжело зашагал по дорожке мимо сарайчика. Светлана пошла в другую сторону.
«Светлана – предательница! – в ужасе повторял Миша про себя. – Хорошо, что мы ей не рассказали про нашу таблицу «Трех богатырей».
В этот вечер Мише захотелось сделать Крокозавру что-нибудь особенно приятное. Но его не было, он у девчонок сидел, им какие-то истории рассказывал.
Вообще Миша никогда не стремился на так называемые работы «по желанию», считая, что эта штука, может быть, и хорошая, но… Словом, так всегда получалось, что некогда ему было выполнять по собственной охоте какие-нибудь полезные работы. Он не был сегодня дежурным, а вызвался вымыть весь коридор на их этаже спального корпуса, да еще Васю Крутова подговорил помогать.
Два раза они протерли пол мокрой шваброй, оконные стекла вымыли, за батареями не забыли крошки выбрать.
А дальше случилось вот что.
Вова Драчев принес из дому апельсин, сел на своей кровати и начал этот апельсин чистить. Был он ярко-оранжевый, толстокожий и здоровенный, как кулак у Крокозавра. Потом Вова шкурки в кучку сложил и собрался дольками закусывать.
Ребята читали, играли в домино, в шахматы. Никто, конечно, не ожидал, что этот жадина своими дольками с кем-нибудь поделится, но уж очень запах поддразнивал.
Миша и без того ходил весь день злой; вот почему Вовка со своим апельсином его раздражал ужасно. Но не из-за чего было к нему придраться.
А Вова последнюю дольку сунул в рот, собрал шкурки и понес их выбрасывать в урну.
Тут влетели три «справедливки». Люба Райкова нагнулась, туда-сюда заглянула и собралась уже уходить, как вдруг почувствовала апельсиновый запах. Она вышла в коридор и увидела там на полу совсем маленькую, чуть побольше ногтя, оранжевую шкурку.
– Кто мыл коридор? – спросила она окруживших ее мальчиков.
Миша сразу ответил:
– Я мыл.
– Опять такое возмутительное безобразие! «Единица»! – И она нагнулась записывать.
Миша не удержался и крикнул:
– Это не Совет Справедливых, а Совет Сопливых!
Люба Райкова, словно защищаясь, загородила руками очки, Две другие «справедливки» отшатнулись к двери. Несколько секунд все молчали. Миша спрятался за спины ребят.
Люба и обе ее подруги безмолвно вылетели на лестницу.
– Ну, Ключику теперь голову оторвут! – тревожно сказал Игорь Ершов.
Тут вошел Вова Драчев, который ничего не знал о случившемся.
– У-у-у-у! Из-за тебя, из-за твоего апельсина! – заорал Вася Крутов и подскочил к нему.
Подбежал Игорь Ершов.
– Васька, отойди! Если стукнешь эту белую крысу, Ключику только больше влетит! И ты, Мишка, давай отсюда!
Вова смотрел то на одного, то на другого и ничего не понимал.
Появился пятиклассник.
– Ключарев, тебя вызывает Валерия Михайловна, она в нижней воспитательской, – сказал он.
Миша оглянулся, ища поддержки. Все притихли.
– Ребята, выручать надо Ключика! – крикнул Вася Крутов.
– Бегу искать Крокозавра! – отозвался Игорь и тут же выскочил.
– Валерия Михайловна говорит, чтобы Ключарев шел немедленно, – повторил пятиклассник.
Миша повел плечами, сунул руки в карманы и заковылял к лестнице.
Нижняя воспитательская в первом спальном корпусе принадлежала Совету Справедливых. В этой маленькой, узкой комнате каждый вечер шел подсчет очков; туда же приводили провинившихся.
Миша постоял у двери, прислушался. Кто-то ровно и невнятно бормотал, будто стихотворение зубрил. Он несколько раз вздохнул и постучал.
– Войдите.
Миша открыл дверь, но дальше порога не пошел. За круглым столом сидели Кошечка и три девочки старших классов с голубыми повязками.
– Подожди! – Кошечка махнула Мише рукой и повернулась к Любе Райковой: – Ну давай, давай! Скорее кончайте, – заторопила она.
– Сейчас, сейчас, – ответила Люба и обратилась к соседке: – Пиши цифры, а я продиктую. Переходим к шестому «А». Трое бегали по лестнице и по коридору – шесть очков. Двое визжали – два очка. Один хлопнул маленького по спине – пять очков. Сколько получилось?
– Тринадцать, – ответила девочка.
– Переходим к шестому «Б», – Люба подняла голову. – Валерия Михайловна, у Ключарева еще утром было три замечания. А сколько очков за это самое?
– Вот сейчас обсудим. – Кошечка повернулась и начала пристально всматриваться в лицо своей жертвы. – Ключарев, может быть, ты вынешь руки из карманов?
Миша послушался, но не знал, куда деть руки, и начал их тереть одну о другую.
«Где Крокозавр? Ах, если бы сейчас пришел Крокозавр!» – с тоскою думал он.
Кошечка приступила к допросу:
– Как ты осмелился оскорбить Совет Справедливых?
Миша почувствовал, что его плечи замерзают. Все девчонки сурово уставились на него, ждали ответа.
Тут резко забарабанили в дверь.
«Это он, он! Стучит Крокозавр!» – Мишино сердце забилось.
– Войдите, – нехотя повернула голову Кошечка.
И Крокозавр вырос на пороге, огромный, могучий.
Мише он показался настоящим богатырем. Крокозавр улыбался широкой, почти доброй улыбкой. Все три девочки тотчас же встали.
– Да? – спросила Кошечка.
– Пришел послушать, как судят моего мальчика, – полушутливо сказал Крокозавр.
– А у вас там все в порядке? Они уже легли спать? Ваше присутствие в спальнях разве не обязательно?
Тут Миша неожиданно вспомнил соседскую кошку Степаниду. Если Степаниду разозлить, ее хвост делается тугим, как стальной трос, и она начинает гулко хлопать им об пол. Эта Кошечка сейчас улыбается, а будь у нее хвост, она бы им наверняка так же хлопала.
– На третьем этаже ложатся спать, на четвертом тоже скоро лягут, – невозмутимо ответил Крокозавр. – Вы читали последний номер «Нового мира»? Там один рассказ есть. – Крокозавр говорил так, словно его больше всего интересовал именно этот рассказ в журнале.
Миша понимал, что Кошечке до смерти хочется выгнать Крокозавра. Но Миша был уверен – тот не уйдет ни за что.
– Нет, не читала, и читать мне совершенно некогда. На моей ответственности шестьсот детей. – Голос ее дрогнул.
– Жаль, что не успели прочесть, – заметил Крокозавр.
– Вам известно, как вел себя сегодня ваш неисправимый воспитанник? – спросила Кошечка, указывая на Мишу. – На уроке географии он спал, затем ему записали три серьезных замечания, и, наконец, он оскорбил членов Совета Справедливых. Я просто не нахожу слов…
– Все это я хорошо знаю, – ответил Крокозавр. – Кстати, в моем классе за сегодня всего одна двойка, но зато четыре пятерки. А Крышечкиной и Ершову «отлично» поставили вы. Может быть, так сделаем: мы в шестом «Б» за последнее время ввели одно правило – обсуждать нарушителей дисциплины и двоечников на своем совете отряда. Так вот, – он повысил голос, – я считаю: Ключарев должен сейчас, конечно, извиниться перед Любой Райковой, а его проступок и его двойку мы разберем в нашей пионерской организации.
Кошечка передернула плечами.
– Ах, делайте с ним что хотите! Никакое наказание на него не действует.
Миша зажмурился от удовольствия. За двойку, конечно, влетит, зато за все остальное весь отряд и Галя в том числе будут считать его настоящим изыскателем.
– Ключарев, проси прощения у Совета Справедливых, – ни на кого не глядя, кинула Кошечка.
Мише пришла в голову озорная мысль: а что, если позлить кошку Степаниду? Пусть застучит своим хвостом на полу.
– Не хочу!
– Ни малейшего признака раскаяния! – Кошечка вздохнула.
Крокозавр поднял руку и задвигал пальцами по виску.
Миша принял сигнал: «Не подводи меня». И потому, все так же глядя в пол, он буркнул:
– Простите меня, больше не буду вас так обзывать.
Крокозавр встал. Девочки тоже встали.
– Все? Можем идти? – коротко спросил он.
Кошечка едва кивнула.
В коридоре Миша остановил Крокозавра:
– Петр Владимирович, спасибо вам.
– Изыскатели всегда защищают изыскателей. Но имей в виду, свой язык они держат на привязи.
– Не буду больше, – буркнул Миша. – Петр Владимирович, а еще знаете, что я услышал, нечаянно услышал?
Крокозавр ласково посмотрел на него.
