Милош Мацоурек - Плохо нарисованная курица
— Я больше не дам так мучить себя, никакого таскания за уши больше не будет, и баста!
Однако пани учительница принялась ее разубеждать, пыталась говорить с нею по-хорошему, гладила Цецилию по ушам и говорила:
— Наберись терпения, дорогая Цецилия, ты должна прославить нашу школу и себя… — ну и всякое такое в том же духе, — потерпи еще немножко.
Но Цецилия сказала:
— Нет и нет!
Когда же пан школьный сторож хотел схватить ее и придержать, Цецилия замахала ушами, как во время прыжка в высоту, поднялась к потолку, уселась на светильник и стала смотреть вниз в ожидании, что же будет дальше.
А дальше события развивались так. Прибежал пан директор и воскликнул:
— Цецилия, немедленно слезай! Как ты себя ведешь?
Школьникам не разрешается сидеть на светильнике! Где такое видано?
Но Цецилия, ни слова не говоря, продолжала сидеть и смотреть. Весь пятый «Б» замер за партами затаив дыхание, все ребята поглядывали то на пана директора, то на Цецилию, болели за нее, в душе желая, чтобы все обошлось благополучно. Пан директор пошептал что-то пану сторожу, пошептал тихо-тихо, чтобы никто не слышал. Но Цецилия сказала сверху:
— Напрасно стараетесь, я все равно все слышу. Пан директор говорит пану сторожу, чтобы он принес швабру и смел меня ею вниз.
Цецилия говорила правду. Пан сторож побежал за шваброй. Но Цецилия в это время покинула светильник, замахала ушами, опустилась ниже, пролетела мимо пана директора и через окно вылетела из класса. Все бросились к окнам и стали смотреть ей вслед — куда же она полетит? А Цецилия с четвертого этажа слетела вниз, в школьный сад, села на дерево и стала рвать яблоки с самых верхних веток.
— За ней! — воскликнул пан директор и выбежал в коридор.
Повсюду открывались двери, и все пани учительницы, и все паны учителя, и все ребята бежали вниз в школьный сад, прямо к дереву, на котором сидела Цецилия и ела яблоки.
— Цецилия, перестань есть школьные яблоки и немедленно слезай! — кричали ей все учителя. — Если ты сейчас же не слезешь, мы заберемся к тебе на дерево, тогда ты увидишь, что мы с тобой сделаем.
Но Цецилия им ничего не ответила и продолжала есть яблоки. Тогда преподаватель физкультуры полез на дерево. Он очень старался, у него все получалось великолепно, вскоре он уже был наверху, меж ветвей, почти рядом с Цецилией, и запросто, по-приятельски сказал ей:
— Слезай вниз, Цецилька! Не бойся, ничего тебе не будет, никто больше тебя за уши таскать не станет, факт!
Но Цецилия на это ничего не сказала, а когда преподаватель протянул к ней руку, замахала ушами, взлетела, закружилась над школьным садом, бросила вниз огрызок яблока, который упал пану сторожу на кепку, крикнула:
— Извините, пан сторож, я не нарочно!
И улетела в город.
На улице поднялась изрядная суматоха. Цецилия неожиданно появилась над перекрестком. От испуга регулировщик перестал регулировать движение. Несколько трамваев и автомобилей тут же столкнулись, все водители и прохожие стали смотреть вверх. А Цецилия время от времени спускалась вниз, пролетала через кондитерскую и, лизнув мороженое, вновь взмывала и на высоте шестого этажа заглядывала в окна. Полетав часов этак около двух и почувствовав, что немного заболели уши, она взлетела еще выше, уселась на башыю костела и сказала сама себе: «Ну вот, а теперь я хорошенько отдохну».
И вот отдыхает она и смотрит вниз. Вокруг башни бурлит город.
Внизу собрались шестьдесят itfaM с детскими колясками, два пекаря, один парикмахер, четыре мясника, один парковый сторож, четыреста сорок мальчиков и двести двадцать девочек, три продавца из книжных магазинов, одиннадцать официантов, шесть портных, тридцать девять милиционеров и девяносто семь солдат. И все показывали вверх на Цецилию. Вдруг подъезжает красный автомобиль, из него выходят двенадцать пожарных. Цецилия подумала: «Фу, какая глупость! Опять кто-то хочет снять меня и спустить вниз. Снова придется летать».
Представьте себе, однако, пожарная лестница оказалась короткой. Ее хватило примерно до половины башни, а на конце лестницы стоял пан сторож и без толку размахивал шваброй. Цецилия с облегчением вздохнула и помахала ему рукой.
Однако в покое ее оставили ненадолго. В небе неожиданно появился самолет и направился прямо к башне. В самолете сидел пилот, а у него за спиной примостился пан школьный сторож в больших очках и со шваброй в руках.
Цецилия сказала про себя: «Опять эта швабра! Когда они наконец угомонятся?» Она замахала ушами и полетела прочь от башни. Но улететь от самолета было не так просто: пилот стал гоняться за нею по всему небу, делал всякие там штопоры, мертвые петли — и все только для того, чтобы поймать Цецилию. Кстати, пилот был очень хороший, и хотя он и летал даже вниз головой — до тех пор пока пан школьный сторож не стал зеленым, как молодой горошек, — однако Цецилию поймать ему было совсем не просто. Она делала в воздухе головокружительные пируэты, словно это было фигурное катание на коньках, так что у людей дух захватывало. А один пан, тот, что был председателем общества высшего пилотажа, зааплодировал и крикнул:
— Награждаю Цецилию из пятого «Б» первым призом за пилотаж в категории безмоторных летающих аппаратов. Как только она приземлится, ей тут же будут вручены два кубка, три медали и один диплом. Ничего подобного я до сих пор никогда не видел!
Ребята все, как один, раскрыли рты и сказали:
— Оооооо! Цецилия получила первый приз за пилотаж! Вот это да!
И каждому из них захотелось иметь такие же большие уши, как у Цецилии. В школе все стали сильно озорничать и очень-очень просить, чтобы пани учительница или пан учитель безжалостно таскали их за уши. Но те сказали:
— Что вы! Ни в коем случае! Мы знаем, чего вы добиваетесь! Не такие уж мы глупые. За уши мы станем таскать только тех, у кого будет отличная успеваемость и примерное поведение.
И все дети стали сидеть тихо как мышки, и все старались учиться как можно лучше. А когда их вызывали, они отвечали правильно, законченными предложениями и только на отлично.
А пани учительница или пан учитель говорили:
— Это хорошо, это нам нравится!
И таскали за уши.
А дети были невероятно счастливы и шептали:
— Пожалуйста, тяните посильней!
А про себя подсчитывали: «Еще шестьсот пятьдесят раз оттаскают, и уши у нас будут, как у Цецилии. И мы полетим куда захотим! Вот будет здорово!»
Но Цецилия обо всем этом не имела ни малейшего понятия. Она сидела на башне — самолет давно уже улетел, улетел ни с чем. Цецилия насобирала хлопьев ваты, перышек, подобрала чьи-то старые шерстяные перчатки, нашла какую-то шаль и всякую всячину в том же роде. Из всего этого сделала гнездо, подобное тем, что во множестве оказались на башне. А когда гнездо было готово, забралась в него и стала смотреть на ласточек, которые все время куда-то спешили. Ласточки слетали вниз, садились на провода и вновь возвращались в гнезда, словно что-то там позабыли. А Цецилия думала про себя: «Ага, они готовятся лететь в теплые края». И просто так, опять же для себя, стала напевать «Полечу я с вами, ласточки», песенку, которую она знала еще со школы. Представьте себе, когда она уже заканчивала петь, одна ласточка и говорит:
— А почему бы тебе в самом деле не полететь? Если хочешь, запросто можешь лететь с нами, мы не против.
От удивления Цецилия чуть не свалилась с башни. А затем подумала, что ничего удивительного в этом нет, подумала, что пение понимают все, что при помощи пения она найдет общий язык с кем угодно на свете, и спросила:
— Когда надо лететь?
На что ласточки ответили:
— Ну, минут примерно через десять.
Собраться в такую дорогу за несколько минут совсем не пустяк. Африка — это не Колин или там Чешская Тршебова.
Пришлось Цецилии быстро залететь в магазин и хотя бы плавленого сыру взять — он вкусный и полезный для здоровья. И еще две булочки к нему. Она едва-едва успела к отлету.
Летели высоко, Цецилия все время была последней, и ласточки кричали ей:
— Быстрей маши крыльями.
Цецилия отвечала им:
— Это не крылья, это уши!
А ласточки кричали:
— О, пардон, мы не хотели тебя обидеть. Если это уши, тогда надо отдать должное — для ушей это отличная скорость.
И ласточки старались лететь медленнее, чтобы Цецилия успевала за ними. Внизу расстилалось бескрайнее море, одно только море, и больше ничего. Но наконец показалась все же земля. Куда ни глянь — сплошь песок. Ласточки радостно закричали:
— Наконец-то мы прилетели! Наконец-то мы в Африке!
И все, как одна, спустились на землю.
Цецилия тоже приземлилась, огляделась вокруг, увидала пальмы, зебр, носорогов, жирафов и множество слонов, которые смотрели на уши Цецилии и хмурились. Они решили, что Цецилия насмехается над ними. Но Цецилия над ними не насмехалась. Слоны понравились ей больше всех остальных, уши у слонов были как у нее. Про себя она подумала: «Вот это подходящая компания для меня» и запела песенку, которую знала еще со школы. Песенка называлась «Я очень люблю слонов».
