Софья Прокофьева - Астрель и Хранитель Леса
Притиснутые друг к другу, задыхаясь от тесноты, стражники не могли даже пошевелиться.
– Узел заколдован! – крикнул волшебник Алеша. – Кто его развяжет – умрет!
– Мяукнуть не успеет! – с торжеством добавил кот Васька, прижимаясь к шее волшебника Алеши.
Волшебник Алеша, бережно сжимая в руке голубую искру и даже не чувствуя жгучей боли, бегом бросился к башне Ренгиста Беспамятного.
Глава XXVII
Король отправляется на охоту
И главное:
необыкновенное происшествие на опушке Оленьего леса
Каким безоблачным и светлым было это утро!
Лучи солнца на опушке Оленьего леса зажигали в каждой капле росы многоцветный огонек. Ветер перебирал травинки осторожно, чтобы не стряхнуть ненароком каплю-фонарик.
Ни одна птица не молчала в лесу. И казалось, их голоса звучат не вразнобой, а согласно. Будто в лесу кто-то невидимый управляет птичьим хором и они все вместе, в лад поют одну песню, веселую и ликующую. Но вот голоса птиц рассыпались.
Послышалось цоканье подков, отрывистый лай собак, окрики псарей, смех, голоса.
По дороге к Оленьему лесу скакали всадники, пестрые, как павлины. А за ними – шумная толпа слуг, пажей, охотников. Впереди ехал король, разрумянившийся от утреннего холодка. Перья на шляпе порой щекотали ему шею, и он невольно улыбался.
– Наконец-то! Наконец-то! Наконец-то! – то и дело восклицал он. – Какая будет охота! На зависть всем моим соседям. У кого еще в лесу сыщется столько оленей? А? Молодых красавцев. Сильных и быстроногих. Сколько я ждал этой чудесной охоты!
Из рядов свиты вынырнул юркий Врядли со своей вкрадчивой улыбкой и скользким взглядом.
– Вряд ли, вряд ли кто-нибудь может похвастаться такими оленями! – Его приторно-сладкий голосок тек липкими струйками. – Всегда во всем сомневаюсь и всем советую. Но сегодня… Прочь сомнения. Все будет прекрасно! О, это будет поистине королевская охота!
Вслед за королем ехали принцы Игни и Трагни, оба как в воду опущенные, угрюмые, насупленные.
– Отец приказал Каргору превратить ее в дерево. – Игни косо, исподлобья поглядел на брата. – Я ее не увижу больше, никогда не увижу.
– Девчонка что-то прознала, сунула нос куда не следует, – процедил Трагни сквозь стиснутые зубы. – Если бы я только мог разыскать это дерево. Я срубил бы его под корень!
– А я бы сначала оборвал листья. По одному, по одному, по одному… – с ненавистью прошептал Игни.
Некоторое время братья ехали молча, не глядя друг на друга.
– Зато она не досталась тебе! – ехидно усмехнулся Игни.
– И тебе тоже, – оскалил зубы Трагни.
Король, услышав их негромкий отрывистый разговор, оглянулся.
«Обойдется, – подумал он. – Девчонки нет, скоро они забудут ее бледное лицо и волосы цвета болотной осоки. Они снова станут дружны и неразлучны, мои славные мальчики. А все, что они награбили, – моей казне прибыток. Так что немного смекалки, хитрости и тайны… Главное – тайны! И на всем можно нагреть руки».
Король пришпорил коня и первым въехал на поляну, топча ромашки и колокольчики.
Послышалось больное прерывистое карканье, и на поляну неуклюже опустился черный, как головешка, ворон.
– Каргор… – недовольно нахмурился король. – Никто не звал тебя сегодня.
В тот же миг к королю шагнул высокий человек с почерневшим, словно обугленным лицом.
Все невольно отшатнулись от Каргора. Его трудно было узнать. Королевский конь, кося глазом и храпя, прянул в сторону.
Длинные волосы и густые брови Каргора были опалены. Копоть въелась в кожу, обгоревший плащ повис неровными жалкими лохмотьями.
– Все… Больше нет моей Черной башни. – Голос Каргора звучал прерывисто, еле слышно. – Огненные змеи… Сгорело все: колдовские книги, шкатулки с голосами.
– А мне-то что? – с равнодушным недоумением посмотрел на него король. И тут же отвернулся. – Какой прекрасный выдался денек! Эй, глоток вина мне!
Услужливый слуга тут же подставил золотой кубок под алую густую струю. Король с улыбкой торжества поднял кубок с вином, и лучи солнца вспыхнули, втянутые в игру драгоценных камней.
– Я пью за счастливейший день моей жиз… – начал король и смолк, словно задохнувшись.
Рука его дрогнула. Вино, алое как кровь, выплеснулось и потекло по рукаву. Кубок упал в траву.
Полный ужаса, остекленевший взгляд короля был прикован к двум молодым березам на краю опушки. Березы склонили друг к другу верхушки и, перемешав ветви, образовали бело-зеленую арку.
Под березами, взявшись за руки, стояли Астрель и Гвен Хранитель Леса. Гибкие ветви ласково падали им на плечи. Молодые листья берез блестели. Лучи солнца сплели в просветах золотые венки и гирлянды.
– Призрак! Тень! Тебя нет! Сгинь, рассыпься… – Посиневшие губы короля не слушались его.
– Вряд ли, вряд ли призраки, ваше величество! Просто бунтари и разбойники, – прошептал Врядли. Он весь вытянулся и словно прилип к сапогу короля. – Прикажите схватить их!
– Девчонка! – Игни покачнулся и выронил поводья.
– Страшно! – прошептал Трагни. – Смотри, брат, что это? Что это?
Вдруг зашевелились, словно ожили, все деревья на опушке леса. Раздвигая ветви, на поляну разом вышло множество людей. Они были молоды, все, как один. Но лица их были не по годам суровы. Одежда на сильных плечах была изорвана в клочья, обувь поизносилась. Из толпы шагнули двое рыжеволосых мужчин. С ними молодая женщина с испуганным ребенком на руках. Малыш так крепко обхватил шею матери, что ей трудно было дышать. Она разняла ручки ребенка, часто-часто целуя маленькую ладошку.
Плеснув ветвями орешника, одним крутым гибким движением на поляну выпрыгнул могучий прекрасный олень. Словно умоляя о чем-то, склонил голову с тяжелыми ветвистыми рогами к ногам Астрель.
– Бедный мой… – прошептала Астрель. – Как ты далеко ушел…
Она коснулась рукой его лба, лаская и успокаивая. Олень еще ниже наклонил голову, трепеща всем телом. Голос Астрель зазвенел:
Тьма, рассейся, вспыхни, день!
Человеком стань, олень!
И едва она проговорила последнее слово – олень исчез. Все увидели красивого юношу. На нем был потертый кожаный передник, какие носят кузнецы. На щеке – пятно сажи.
Он растерянно огляделся, и вдруг улыбка счастья, еще слабая, неуверенная, появилась на его губах.
А из леса выходили все новые и новые люди. Они клали руки на плечи друг другу. А их взгляды, грозные, горящие гневом, были устремлены на короля.
– Нет!.. – тонким заячьим голосом взвизгнул король. – Я не хочу! Вы не посмеете…
Он повернулся к темной фигуре, похожей на немое, обгорелое дерево.
– Каргор! – Голос короля прервался от страха. – Возьми полцарства, что хочешь. Помоги мне, спаси! Их глаза…
Каргор сделал несколько неверных шагов и, чтоб не упасть, схватился за ствол тонкой березы. Молодая березка согнулась под его рукой.
– Я одолею их, государь, – с такой ненавистью сказал Каргор, что все вокруг померкло.
Шмель в своей меховой шубке застыл в воздухе, мерцая крылышками. И только горестно вскрикнула птичка Чересчур, сидевшая на плече у Гвена.
– Чего бы мне это ни стоило, я уничтожу вас! – Каргор повернул свое почерневшее лицо к Астрель и Гвену. Березка, согнувшись дугой, вся трепетала, будто хотела и не могла стряхнуть его руку. – Я превращу вас в жалкие пылинки, добычу ветра! Без имени и без прошлого…
– Ну, скорее же, Каргор! Скорее! – изнывал от нетерпения король, стиснув кулаки. Но Каргор даже не поглядел на него.
– Силы мои на исходе, – глухо продолжал он. – Я знаю, отныне я превращусь в ворона. Навсегда. Мне больше не быть человеком. Что ж, пусть! Но я стану ужасом местных лесов. Бедой, вечным ужасом и гибелью, вот кем я стану! Ни одной птице никогда не петь в этом лесу!
– Птицы будут петь! – раздался глубокий, сильный голос.
Все разом оглянулись.
Посреди опушки стоял высокий старик. Его седые волосы отливали серебром. Серый бархатный плащ падал до земли. Глаза его смотрели твердо и ясно.
Вьюнок с розовыми цветами доверчиво потянулся к нему и вдруг обвился вокруг его руки, поднимаясь все выше, до плеча.
– Ренгист! Мой брат Ренгист… – Рука Каргора скользнула по шелковистому стволу березы. Он рухнул на колени. – Пощади!..
Ренгист осторожно распутал вьюнок, боясь помять его нежные, наполненные воздухом цветы.
– Он был мне как отец, – прошептала Астрель. Она подняла глаза на Гвена, делясь с ним своим изумлением, радостью.
За Ренгистом, ухватившись за его рукав, пряталась молоденькая девушка в зелено-коричневом клетчатом платье. Глазастая, большеротая, с веснушками на носу и на щеках.
– И не вздумайте, господин, пожалеть его. Это все он! Он превратил меня в черепаху. – Она опасливо дергала за руку своего хозяина. – Не верьте ему!
Чуть в сторонке стоял волшебник Алеша. Он прижимал к груди кота Ваську. Кот Васька сонно таращил глаза. Он так устал от всех приключений, что хотел только одного: спать, спать, спать.
