Барбара Слэй - Карбонель
— Мы почти на месте. Пригни голову, когда будем влетать в окно!
Розмари посмотрела вперед и увидела Туссок, который несся им навстречу с такой скоростью, что девочка почувствовала неприятное ощущение в желудке. Господи, как метла выберет из всех этих окон нужное? Но метла уверено летела вперед и, казалось, они вот-вот разобьют головы о выросшую перед ними стену. Розмари пригнулась и закрыла глаза. Но почувствовав легкое прикосновение занавески к своей щеке, Розмари поняла, что они уже в комнате. Когда девочка открыла глаза, они уже были на кровати Джона. Джон моментально проснулся и выскочил из-под одеяла, волосы его торчали во все стороны.
— Быстрее! — сказала Розмари, — садись на метлу позади меня. Мы летим на Законодательное Совещание посмотреть, как Карбонель возьмет бразды правления в свои лапы!
К чести Джона надо сказать, что он не стал задавать бесконечных вопросов. Он спрыгнул с кровати и закричал:
— Йа-хо-о-о! Пошевеливайся!
Розмари «пошевелилась» и вскочила на метлу, раздался громкий скрип, Джон примостился сзади.
— Поторопитесь! — сказал Карбонель. — Теперь летим на крышу Ратуши. Розмари.
Подумав минутку, Розмари произнесла:
Отнеси нас на Ратуши крышу, мой друг,
Ты и так оказала нам много услуг.
Не сочти же за труд в эту темную ночь
Нам еще раз помочь.
Она была чрезвычайно горда своим сочинением, потому что оно звучало вежливо, точно и лаконично.
— Пригнитесь! — закричал Карбонель.
Они наклонились, метла выскользнула в окно, и они опять плыли по ночному небу по направлению к городу. Теперь они летели не так высоко. Джон даже подпрыгивал от удовольствия.
— Охо-хо-хо! Это же потрясающе! Вон особняки, вон парки! А это, должно быть, железная дорога через Спинакерский лес!
Поезд, как блестящая змейка, полз по своим путям сквозь темноту. С ними столкнулась летучая мышь, она что-то пропищала.
— Не надо об этом! — сказал Карбонель.
Мышь улетела. Вскоре они увидели первые городские дома, метла взяла немного повыше. Теперь она летела медленнее. Сказывался избыток веса, который ей приходилось нести. Они обогнули башню и несколько высоких зданий, чтобы сэкономить силы. Подлетев к Ратуше, они увидели, что на одном месте собрались целые толпы котов.
— Забавно! — сказала Розмари. — Иногда кажется, что видишь листы свинца и кирпичи, крыши и печные трубы, а иногда холмы с травой, цветами и деревьями. Сложно разглядеть, когда луна то и дело прячется за тучи.
— Я тоже заметил, — сказал Джон. — Странно, как это может казаться травой и деревьями, если мы знаем, что это не так?
— Откуда вы знаете, что это не так? — спросил Карбонель.
— Только взгляните на крышу Ратуши! — перебил его Джон.
Они посмотрели, и глазам их предстала поистине необычная картина: крыша здания, в котором когда-то жила королева Елизавета I, была усеяна котами, как соломой, а животные все прибывали с соседних крыш. Коты были настолько поглощены своим делом, что не заметили темного силуэта метлы над ними.
— Где мы приземлимся? — спросила Розмари.
— Как насчет вон той трубы? — предложил Джон.
Луна снова спряталась за тучи, и в неверном свете они не могли понять, то ли это труба с полудюжиной зонтиков и цилиндров, то ли пень с шишковатыми и кривыми сучками. Но не важно, пенек это был или труба, главное, спрятавшись за ним, они могли наблюдать за происходящим, оставаясь незамеченными. Метла мягко приземлилась, и их голые ноги встали не на холодные свинцовые листы, а на мягкую травку. Розмари потеряла тапочки во время полета. Впереди травяной склон полого спускался в небольшую долину, и долина и склон были усеяны котами.
— Посмотри, как они уставились на часы!
В центре на крыше Ратуши были квадратные часы. По углам часов стояли столбы, поддерживавшие небольшой золотой свод, под которым когда-то висел колокол, оповещавший город о пожарах, стихийных бедствиях, великих событиях. Этот звон приносил и радость и горе. Сейчас колокол находился в Фэрфакском музее.
— Я думала, это часы, — произнесла Розмари удивленно, — но непохоже. Скорее это напоминает небольшой храм.
— Это трон моего отца! — восторженно сказал Карбонель.
— Значит, ты должен на нем сидеть, — сказал Джон, — а не тот огромный кот, который туда забрался!
— Он узурпатор! — воскликнул Карбонель. — Но ждать осталось недолго!
Под золотым куполом важно восседал огромный рыжий кот, а за его спиной толпились коты, пользующиеся самой плохой репутацией.
— Вот что! — взволнованно сказал Джон. — Я верю, что…
— Тише, он говорит! — прошептала Розмари.
— Слушайте! — сказал рыжий кот.
Животные, собравшиеся на крыше заурчали, а коты за спиной Рыжего начали толкаться.
— Принесли ли вы подати, каждый кот и котенок?
Опять послышалось урчание.
— Но, сэр, — сказал голос из передних рядов, — невозможно, чтобы каждый кот принес подать. Среди нас много старых и бедных…
— Молчать! — рявкнул Рыжий, звук его голоса заставил многих котов отступить. — Раз есть бедные, то есть и богатые. В городе полно мясных лавок и других магазинов, не так ли? Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы говорить, что у вас в отличие от людей нет денег. Один мгновенный прыжок, когда хозяин отвернется, и у вас — цыпленок, селедка, все, что вы захотите.
— Ни моим придворным, — он повернулся к ухмылявшимся позади него котам, ни мне нет никакого дела, где вы взяли то, что принесли. Но принести подати вы обязаны!
— Да, звучит устрашающе! — пробормотал Карбонель. — Гораздо хуже, чем я предполагал. Здесь, на Законодательном Совещании, призывать честных животных к грабежу и разбою!
— Смотри! — снова заговорил Джон. — Я уверен, что это…
Но Рыжий продолжал свою речь, и Карбонель шикнул на Джона.
— Выходите вперед те, кто настолько глуп, что не принес податей! — продолжал Рыжий. В его голосе звучала такая злоба, что мурашки побежали по коже.
Несколько дюжин котов выступили вперед. В основном это были либо слишком старые, либо совсем котята.
— Так много? — продолжал их мучитель с притворным сочувствием. — Как жаль. Ну, и чего вы ждете? Или, может быть, это демонстрация? Может, здесь есть такой глупец, который хочет оспорить мои права на власть? — он встал и посмотрел на них сверху вниз, величественный и гордый.
Со стороны собравшихся послышались какие-то звуки, полуурчание, полувздох, но никто не сказал ни слова. Карбонель подождал секунду. Затем вспрыгнул на один из шишковатых сучков пня… или это был зонтик от трубы? — и его голос прогремел над крышами:
— Я оспариваю!
Наступила тишина. Потом толпа зашевелилась и повернулась на голос, бросавший вызов. Сотни пар желтых глаз уставились на Карбоне ля.
— Кто ты такой? — презрительно усмехнулся рыжий, оправившись от первого изумления.
— Я Карбонель Десятый, ваш король по праву рождения.
Собрание котов взволнованно замяукало.
— Тихо, сброд! — зашипел Рыжий, и мяуканье затихло.
— Ты утверждаешь, что ты Карбонель Десятый. Ты лжешь! Семь лет назад он исчез, растворился в воздухе, и больше о нем никто ничего не слышал.
— Мой повелитель! — раздался голос старика, который уже говорил сегодня; защиту котов. — Мой повелитель, наш народ до сих пор повторяет слова пророчества:
Средь ярких звезд блуждает кот,
Оставив трон и свой народ,
Он обречен на рабский труд,
Но Три Королевы принца спасут.
Теперь Джон и Розмари разглядели говорящего, старого полосатого изможденного кота.
— Это Малкин, преданный друг и советник моего отца, — прошептал Карбонель.
— Опять ты вспоминаешь этот глупый детский стишок, мой добрый Малкин.
Рыжий разразился жутким, презрительным смехом, и шайка, которую узурпатор называл своими придворными, присоединилась к его веселью.
— Это наш принц, наш повелитель, он может доказать это, — с волнением продолжал Малкин. — На конце его хвоста есть три белоснежных волоска, являющиеся признаком королевской крови.
Розмари забыла, о том, что им не следовало высовываться. Она вышла из-за дерева… или это была печная труба… — и, помахав метлой, чтобы привлечь внимание, закричала:
— У него действительно есть три белых волоска на хвосте, я не раз их видела.
— Вот как! Ты притащил с собой свою маленькую ведьму! — презрительно ухмыльнулся Рыжий. — Или ты до сих пор привязан к ее переднику невидимыми волшебными нитями?
— Я не ведьма, — гордо возразила Розмари, — и я никогда не ношу передника — разве что, когда мою посуду. Он абсолютно свободен. Я выкупила его Тремя Королевами, а потом сняла Молчаливое Заклятие и освободила его окончательно и бесповоротно!
