Брайан Джейкс - Мартин Воитель
Наконец они устало опустились на землю между платаном и буком. Услышав неподалеку шорох, Мартин вскочил. Две длинные слепозмейки, которых друзья случайно потревожили, с громким шипением ползли прочь. Хотя они явно не собирались нападать, Мартин, стоя с мечом наготове, следил за тем, как они уползают вниз по склону холма в болото. Паллум между тем набрал хвороста для костра.
— Ничего страшного, это всего лишь слепозмейки. На вид мерзкие создания, шипят, но не кусаются.
Спустилась теплая безветренная ночь; друзья сидели вокруг костра.
Между тем слепозмейки вернулись. Они привели с собой стаю ящериц числом в четыре десятка. Языки у ящериц беззвучно высовывались и снова исчезали во рту, мутные глаза все время мигали, вглядываясь в темноту. Слепозмейки зашипели, вытянув головы в сторону спящих путников. Вожак стаи, большая ящерица с красными перепонками по бокам головы, медленно кивнул, наблюдая, как угасают уголья костра. Ящерицы следили за своим вожаком и терпеливо ждали его знака.
20
К рассвету беглые рабы и комедианты добрались до убежища в южных скалах. С трудом переводя дух, они упали на траву и лежали, наслаждаясь прохладой утреннего ветерка. Последней появилась Гоучи. Она прикрывала беглецов: заметала следы повозки и следила, не покажется ли погоня.
— За нами пока никто не гонится — должно быть, они все еще дерутся друг с другом.
Баллау задумчиво покачал головой:
— Не верю, что Бадранг нас так легко отпустит. Надо выставить караулы. Первым в караул заступаю я вместе вот с этим симпатичным мышонком. Как тебя зовут?
— Меня зовут Можжевельник.
Дубрябина подула на натертые оглоблями лапы:
— Не такая я молоденькая, чтобы ночь напролет вприпрыжку бегать. Кастерн, какие у тебя планы на утро?
— Едоков у нас прибавилось, — ответила рассудительная мышка, — так что я хочу снарядить экспедицию, чтобы пополнить наши запасы. Когда наши новые друзья отдохнут и перекусят, я возьму с собой кого-нибудь из них.
— А кто сегодня дежурит по кухне?
Трефоль вытерла с лап муку листиком щавеля.
— Похоже, опять я. И вчера тоже я кашеварила. Сегодня очередь Селандины, но она, наверно, кокетничает с беглецами и влюбляет в себя сразу всех.
— Ах, вот как? Ну нет, со мной этот номер не пройдет! — Дубрябина решительно поднялась. — У нас в труппе все должны тянуть лямку поровну. Где она? Селандина!
Обыскав весь лагерь и не найдя Селандины, Дубрябина встревожилась. Красавицу белочку никто не видел.
К раненому плечу Баркджона приложили припарку из целебных трав. Рана была не такой серьезной, как казалось прошлой ночью. Феллдо поддерживал отцу голову, а Бром кормил его из ракушки морского гребешка бульоном:
— Кушай, он приготовлен из молодой крапивы и уж не знаю из чего еще, но это поможет тебе поправиться.
Старик облизал губы:
— Очень вкусно. А что там происходит — похоже, какое-то собрание?
— В труппе не досчитались одной актрисы, белочки.
Баркджон приподнялся:
— Я начинаю что-то припоминать. Это такая очень хорошенькая белочка? Я помню, она толкала повозку. Наверно, она споткнулась и упала.
— Да, вполне вероятно, — кивнул Бром. — Значит, она либо потерялась, либо попала в плен.
Феллдо осторожно уложил отца на постель:
— Если она потерялась, я ее найду. Баркджон попытался привстать:
— А если она в плену, сынок?
— Тогда я освобожу ее или погибну! — В глазах Феллдо горели гнев и ненависть. Бром и Баркджон глядели ему вслед. Старик покачал головой:
— Пусть он идет. Мой сын люто ненавидит Маршанк. Он провел в рабстве почти всю жизнь.
Вскоре весь лагерь знал, что Селандина потерялась по дороге или попала в плен. Баллау поставил в караул вместо себя Баклера, а сам переговорил о чем-то с Дубрябиной. Затем они подошли к Феллдо.
Феллдо сидел у огня. Рядом с ним были сложены в кучу короткие дротики, сделанные из валежника. Феллдо обжигал их концы на костре, чтобы придать им твердость, а потом затачивал о скалу, пока они не становились острыми, как иглы. Он с головой ушел в работу и даже не поднял глаза на подошедших зайца и барсучиху.
— Слушай, похоже, ты затеваешь войну соло?
— Я должен посчитаться кое с кем в Маршанке.
Дубрябина присела рядом:
— Нам тебе помочь, Феллдо?
Феллдо вытащил из костра очередной дротик и принялся затачивать его о скалу:
— Это вас не касается. Я и так втянул вашу труппу в эту передрягу, пора мне что-то предпринять самому.
Дубрябина понимающе кивнула: с Феллдо сейчас-лучше не спорить. Она некоторое время наблюдала за его работой, потом взяла один из дротиков и взвесила на лапе:
— Далеко ли ты можешь бросить такую штуковину?
Феллдо взял дротик и встал.
— После каменоломен Бадранга мускулы у меня посильнее, чем у многих. — Он метнул дротик с обрыва. Тот пролетел над берегом изрядное расстояние и воткнулся в песок.
— Недурно. — Дубрябина подмигнула зайцу. — Но мы с Баллау можем метнуть дротик вдвое дальше.
— Попробуйте, а я погляжу! — усмехнулся Феллдо.
Поискав вокруг, Баллау поднял с земли валежину немного короче тех дротиков, которые делал Феллдо. Ножом он сделал на конце палки глубокую зарубку, после чего взвесил на лапе и несколько раз замахнулся, что-то прикидывая. Затем еще подстрогал палку и удовлетворенно кивнул:
— Ну вот, старина, примерно так. Дай-ка мне дротик.
Заяц наложил дротик на свою деревяшку острием вперед, а другой конец вставил в зарубку. Затем он отвел лапу назад, сделал короткий скачок и, зажав в лапе деревяшку, метнул дротик. Тот взмыл в воздух, пролетел мимо дротика Феллдо на берегу и наконец, почти исчезнув из виду, плюхнулся в воду. Феллдо изумленно ахнул, а Баллау передал ему палку:
— Вот, старина, владей. Простая штука, так ведь? Когда лапа вдвое длиннее, дротик летит тоже в два раза дальше. — Феллдо разглядывал копьеметалку, а Баллау закончил: — На юге с ее помощью мы выиграли на сходках племен немало ужинов. Всегда находился кто-нибудь, кто бился об заклад, что метнет дротик дальше, чем я или Дубрябина.
Барсучиха протянула Феллдо лапу:
— Ну теперь ты не откажешься от нашей помощи?
Феллдо схватил огромную лапу барсучихи, его глаза горели решимостью.
— Пойдем посмотрим, не держат ли Селандину в Маршанке!
А в Маршанке тем временем бушевали страсти; Клогг и Бадранг пытались свалить вину за происшедшее друг на друга. Оставшихся в крепости рабов поместили под усиленную охрану, а все свободные от караульной службы собрались во дворе посмотреть, как главари выясняют отношения.
— Ха, тоже мне всемогущий властитель Бадранг называется — с горсточкой безоружных рабов справиться не мог. Лопух ты подзаборный, вот ты кто!
— Да лучше сто раз лопухом быть, чем полным кретином, который впускает в крепость врагов и имеет наглость величать их своими друзьями.
— Ладно, хватит мне тут с тобой тары-бары разводить да время даром тратить — пора делом заняться. Хныкса, Боггс, постройте команду в полном вооружении!
— Ты что это надумал?
— Ну так прочисть свои грязные ухи. Рабы, что этой ночью сбежали, нынче свободные звери, твои права собственности на них, милейший, того, с концами. Так что ежели кто их поймает, принадлежать они будут ему, и это буду я. Вперед, братва!
Бадранг следил за пиратами, которые во главе с Клоггом покидали Маршанк через главные ворота.
— Может, остановить их? — обеспокоено шепнул Гуррад Бадрангу.
— А к чему? Если Клогг поймает рабов, куда он их поведет, чем будет кормить, где держать? Клоггу ничего не останется, как привести рабов сюда, а я их у него отберу.
Селандина действительно потерялась. Ночью, когда белочка бежала за повозкой, она споткнулась, ударилась головой о камень и тут же лишилась чувств. Очнулась она только через час после восхода солнца. Первое, что она не замедлила сделать, — это сесть и разрыдаться. Прошло немало времени, прежде чем Селандина поняла, что она совершенно одна и утешать ее никто не собирается. Тогда она занялась тем, что умела лучше всего, — стала прихорашиваться.
В головном дозоре шел пират-куница Плавун. Он вернулся к главным силам, которыми командовал Клогг:
— Следов повозки не видно, кэп. Видать, их замели.
Лис Крестозуб указал лапой:
— Кэп, там следы, но только одного зверя.
Капитан почесал себе нос:
— Пошли!
Далеко идти не пришлось: вскоре до их ушей стали доноситься причитания Селандины. Пираты ползком взобрались на невысокий холм. Внизу сидела плачущая белочка.
Хныкса сочувственно покачал головой:
— Какая красотка, кэп!
Клогг сорвал одуванчик и пожевал стебель.
— Не говори, братишка. А вот я пощекочу ее палашом, чтоб узнать, куда делись ее дружки.
