Софья Могилевская - И они построили волшебный дом. Повести, рассказы, сказки
Так прошёл год, а может, и два. И никогда Франция не гордилась бы своим композитором Жаном-Баттистом Люлли, если бы не один случай…
А случилось вот что. Однажды к герцогу Гизу пожаловал сам король Франции по имени Людовик. Хотя в то время королю было не более восьми лет от роду, но королей всегда встречают по-королевски.
В тот день, ещё затемно, в кухне началась великая кутерьма: в честь маленького короля Франции и его свиты готовился королевский ужин. Не меньше десяти поваров возились около больших и маленьких медных кастрюль, орудуя ложками и поварёшками. Не меньше двух десятков поварят ощипывали птицу. В очагах ярко пылал огонь. А среди груды фазанов, куропаток и перепелов, весь облепленный пухом и перьями, сидел и наш Джованни.
По кухне расхаживал главный повар. Он всех поторапливал, на всех покрикивал:
— Живей, живей, бездельники! У нас должен быть такой ужин, чтобы все повара Франции позеленели от зависти. Мы должны зажарить четырёх диких кабанов и трёх оленей. Мы должны приготовить пятнадцать паштетов! Мы должны… А ну-ка, схожу узнаю, к которому часу готовится пир?
Чуть только главный повар переступил порог кухни, как все двадцать поварят и все десять поваров кинулись к Люлли:
— Бросай скорей своих цыплят, Люлли!
— Джованни, вот твоя гитара!
— Залезай на бочку, Баттиста!..
— Тарантеллу давай, Люлли, тарантеллу!
— Нет, лучше сыграй нам гавот, Люлли! Тот самый, который ты недавно придумал…
— Гавот, гавот, гавот! — в один голос закричали все двадцать поварят.
Откуда ни возьмись, в руках у Люлли — гитара, а сам он — на огромной бочке. То-то пошло веселье под низкими сводами кухни!
Всё было забыто — и перепёлки, и фазаны, и даже огромный торт, который украшался розовым кремом и зелёными цукатами. Песня сменялась песней. И вскоре все двадцать поварят и все десять поваров пустились в пляску.
В самый разгар веселья главный повар вернулся в кухню и заорал.
— Ах вы, лентяи, бездельники, лоботрясы! Так-то вы готовитесь к встрече короля Франции! А всё ты, негодный мальчишка! Ты и твоя гитара…
Тут он выхватил гитару из рук Люлли и одним махом запустил в огонь.
Охваченная пламенем, гитара сгорела в одно мгновение. От неё осталась горстка пепла — вот и всё.
Как рыдал бедняжка Люлли! Нет у него больше его старой гитары, которая делила с ним и горести и радости. Шагала вместе с ним по каменистым дорогам Италии, и под холодными порывами ветра, и под жгучими лучами солнца. Помогала ему переносить побои хозяев. Теперь он остался один на всём белом свете. Один-одинёшенек…
Между тем в прекрасных залах дворца начался бал. В первой паре, чуть касаясь пальцами руки герцогини Гиз, выступал сам король Франции. Он был в золотом камзоле. Локоны его парика лежали на спине. Все танцевали менуэт — плавный и грациозный танец.
Дамы и кавалеры шли парами по блестящему паркету, то останавливаясь и кланяясь друг другу, то степенным, размеренным шагом скользя дальше.
Вдруг король гневно топнул ногой и крикнул:
— Герцог Гиз, сейчас же подойдите ко мне!
Герцог сломя голову кинулся к королю. Все танцующие тоже прекратили танец и обернулись к королю.
— Ваши музыканты никуда не годятся, — сердито сказал король.
— Ваше величество, — начал было герцог, — мой оркестр — лучший в Париже, лучший во Франции… Мои музыканты…
— А я вам говорю: ваши музыканты не умеют играть! Они всё время сбиваются с такта.
— Позвать сюда первую скрипку! — крикнул герцог.
А бедный скрипач тут как тут. Скрипка в одной руке, смычок — в другой. Зуб на зуб не попадает от страха. Заикаясь, он бормотал:
— Это… это… это… какой-то другой оркестр нам мешает… Это… это… это… какая-то другая музыка сбивает нас с такта…
Король затопал теперь не одной, а сразу двумя ногами:
— Хочу, чтобы здесь сейчас же был второй оркестр!
Герцог развёл руками:
— Ваше величество, у меня нет и не было другого оркестра.
Но король крикнул: «Я приказываю!» — и слуги заметались по всему замку в поисках неведомого оркестра.
Осмотрели все комнаты, осмотрели все залы замка. Никого! Побывали на всех чердаках. А там только мыши и крысы. Сбегали в парк. Но в парке вовсю квакали лягушки да журчала вода в фонтанах. И, наконец, спустились вниз, туда, где находилась кухня.
И вот среди гостей раздался шёпот:
— Нашли второй оркестр… Ведут, ведут музыкантов…
Слуги впихнули в зал мальчугана в поварском фартуке.
На чумазом лице поварёнка ещё были заметны следы слёз, но глаза плутовски блестели. По всему было видно, что он ничуточки не испугался восьмилетнего короля Франции. Он с любопытством смотрел на золотое великолепие зала.
— Вот он, ваше величество! — низко кланяясь, проговорил первый скрипач оркестра, подтолкнув поварёнка к королю.
У короля от удивления вздёрнулись брови.
— Но говорили об оркестре, а я вижу перед собою… — тут король весело засмеялся, — лишь одного музыканта! И престранного к тому же…
Все придворные тоже принялись смеяться:
— Ха-ха-ха, вот так музыкант!
— Ха-ха-ха, да это всего лишь поварёнок!
Король нахмурился:
— Я приказал, чтобы здесь был оркестр. Где он?
Тогда, скромно потупившись, Люлли сказал:
— Оркестр — это я! — И прибавил, ничуть не смутившись — Я и мои кастрюльки.
— Неужели? — спросил Людовик, с любопытством разглядывая бойкого поварёнка.
Но, вспомнив, что как-никак он король Франции, снова топнул ногой. Уже третий раз за этот вечер.
— Хочу видеть, как он играет на кастрюльках! Сейчас же! Немедленно!
— Нет ничего проще, ваше величество! Стоит лишь вам спуститься вниз в кухню. Или… или прикажите всем моим кастрюлькам подняться из кухни сюда, в этот зал.
При этих словах Люлли отвесил королю Франции самый изысканный поклон.
Людовик засмеялся:
— Пусть все кастрюльки поднимутся из кухни наверх. Я приказываю!
— И скалки, и скалки, — подхватил Люлли. — Не забудьте про скалки!.. — крикнул он слугам, которые тотчас ринулись выполнять приказ короля. — А то чем же я буду выстукивать на кастрюльках мой гавот, ваше величество!
И вот тогда-то и началось самое главное.
Когда слуги герцога притащили из кухни скалки и кастрюльки, поварёнок Люлли, ничуть не смутясь тем, что эти кастрюльки были изрядно закоптелыми, принялся устанавливать их на блестящем паркете зала. А когда они выстроились по порядку, так, как было нужно, Люлли взял в каждую руку по скалке и спросил короля:
— Можно начинать, ваше величество?
Король забыл, что ему нужно ответить по-королевски: «Я приказываю!», и с нетерпением вскричал:
— Начинай же, начинай поскорее!
И Люлли начал выстукивать деревянными скалками на медных кастрюлях гавот — старинный хороводный танец, который так любят крестьяне Прованса.
И надо вам сказать, что это была прелесть что за музыка! Весёлая! Звонкая! И такая живая, что ноги всех придворных дам и кавалеров да и самого короля Людовика готовы были тут же пуститься в пляс.
Едва Люлли сыграл свой гавот до конца, как король воскликнул:
— Хочу ещё раз!
А затем он велел повторить гавот снова, теперь уже в третий раз.
И хотя было ему всего лишь восемь лет, вспомнив, что он всё-таки король Франции, Людовик в этот вечер отдал свой последний приказ:
— Герцог Гиз, — он величественным жестом показал на бойкого поварёнка, — пусть он…
Люлли, отвесив учтивый поклон, проговорил:
— Меня звать Джованни-Баттиста Люлли, ваше величество!
Король чуть нахмурился.
— Герцог Гиз, пусть Джованни-Баттиста Люлли немедленно переедет в мой дворец. Мне нравится его музыка. Я хочу слушать её каждый день.
— А кастрюльки мы тоже возьмём с собой? — чуть посмеиваясь, спросил Люлли.
— И кастрюльки тоже пусть едут с нами, — сказал король и, обратившись к герцогу Гизу, приказал: — Герцог Гиз, ваши кастрюльки сегодня переезжают в мой дворец…
Герцог Гиз лишь поклонился.
— А скалки, ваше величество?
— И скалки тоже, тоже! — воскликнул маленький король.
— Только позвольте мне, ваше величество, проститься с моими друзьями? — попросил Люлли.
— Позволяю! — важно сказал король.
И Люлли бегом помчался на кухню. Он нежно простился со всеми двадцатью поварятами и со всеми десятью поварами. А главный повар поклонился ему ниже пояса.
— Как же мы будем без твоих песен, Люлли? — печально спросил самый маленький из поварят.
— Вы услышите их ещё не раз! — весело ответил Люлли, пристраиваясь на запятках королевской кареты.
Но нет, не королю Франции и даже не тем учителям, которые стали обучать его всем музыкальным наукам, был обязан поварёнок Люлли, что стал одним из самых выдающихся композиторов Франции. Он всего добился сам — своим большим талантом, своим умением трудиться и своим живым и смелым нравом.
![Андрей Зинчук - «Вперед, Котенок!» и другие... Сказки для театра [С иллюстрациями]](/uploads/posts/books/205375/205375.jpg)
