Алан Милн - Винни-Пух
Кролик же с каждой минутой всё больше раздувался от важности. Скоро он добрался до опушки Столетнего Леса, а оттуда прямиком подался к дереву, где жил Кристофер Робин. Постучал в дверь, раз или два окликнул Кристофера Робина, отошёл на пару шагов, приложил лапку к глазам, защищая их от солнца, поднял голову, опять позвал Кристофера Робина, на случай, если тот сидит на верхушке, обежал дерево с криками: «Привет! Это я! Кролик»! — но ответа не получил. Тогда он остановился и прислушался, и всё остановилось и прислушалось вместе с ним, так что во всём Лесу настала полная тишина. Но длилась она недолго, её нарушил запевший в сотне миль от Кролика жаворонок.
— Тьфу ты! — воскликнул Кролик. — Его нет дома.
Он вернулся к зелёной двери, чтобы ещё раз убедиться в своей правоте, и уже отворачивался от неё, чувствуя, что утро безнадёжно испорчено, как вдруг увидел на земле листок бумаги. В листке торчала булавка, которой он крепился к двери.
— Ага! — Кролик вновь оживился. — Ещё одно объявление!
И вот что он прочитал на листке:
УШОЛ СКОРАБУДУ ПОДЕЛАМ СКОРАБУДУ К.Р.— Ага! — вновь воскликнул Кролик. — Должен сообщить остальным, — и убежал с важным видом.
Ближе других находился домик Совы, вот к нему по Столетнему Лесу и направился Кролик. Добравшись до двери, стучал и звонил, звонил и стучал до тех пор, пока Сова не высунулась, чтобы сказать: «Уходи, не мешай думать… а, так это ты?» — разговор она всегда начинала в такой манере.
— Сова, и у тебя, и у меня с головой всё в порядке, — Кролик сразу взял быка за рога. — Это у других там вата. И если уж в Лесу возникнет необходимость подумать, а когда я говорю подумать, я имею в виду именно подумать, кроме нас с тобой взяться за это некому.
— Да, — кивнула Сова. — Я как раз и думала, когда ты пришёл.
— Прочти вот это.
Сова взяла записку Кристофера Робина, нервно оглядела её. Она могла произнести по буквам своё имя, СА-ВА, могла проделать то же самое со словом «понедельник», да так, чтобы все поняли, что это не среда. Она даже читать умела, но только в спокойной обстановке, когда ей не заглядывали через плечо и не говорили: «Ну что?» Она могла…
— Ну что? — спросил Кролик.
— Да, — ответила Сова, напустив на себя самый глубокомысленный вид. — Я понимаю, о чём ты. Безусловно.
— Ну что?
— Именно, — ответила Сова. — Точно так, — и после короткого раздумья добавила. — Если бы ты не пришёл ко мне, мне следовало прийти к тебе.
— Почему? — спросил Кролик.
— По этой самой причине, — Сова очень надеялась, что разговор принесёт свои плоды, и она поймёт, с чем пришёл к ней Кролик.
— Вчера утром, — с важным видом сообщил Кролик, я тоже заходил к Кристоферу Робину. И не застал его дома. Зато на двери была записка.
— Эта самая?
— Другая. Но по смыслу та же. Это очень странно.
— Потрясающе, — Сова вновь взглянула на записку и решила, что речь в ней идёт об уколе, который сделали Кристоферу Робину. — И что ты предпринял?
— Ничего.
— Наилучшее решение, — с мудрым видом кивнула Сова.
— И что? — вновь, как и предполагала Сова, спросил Кролик.
— Именно так, — какое-то время Сова не знала, о чём говорить дальше, но потом её вдруг осенило.
— Скажи мне, Кролик, что было написано в той первой записке? Это очень важно. От этого всё зависит. Поэтому ты должен вспомнить все слова первой записки! Все до единого.
— По существу, обе записки ничем не отличались.
Сова сурово взглянула на Кролика и подумала, а не скинуть ли его с дерева. Но решила, что сделать это всегда успеет, и предприняла ещё одну попытку выяснить, о чём, собственно, они говорят.
— Пожалуйста, вспомни все слова первой записки, — последнюю фразу Кролика она как бы пропустила мимо ушей.
— Пожалуйста. «Ушол. Скорабуду». Те же, что и в этой, только добавилось: «Поделам. Скорабуду».
Сова облегчённо выдохнула.
— Ага! Теперь мы знаем, что к чему.
— Да, но где Кристофер Робин? — спросил Кролик. — Вот в чём вопрос.
Сова опять оглядела записку. Теперь-то, при её образовании, прочесть эти четыре строчки не составляло труда. «Ушол, Скорабуду. Поделам, Скорабуду». Такое обычно и пишут в записках, которые пришпиливают к двери.
— Мне совершенно ясно, что произошло, мой дорогой Кролик. Кристофер Робин ушёл со Скорабуду. Он и Скорабуду ушли по делам. В последнее время ты видел где-нибудь в Лесу Скорабуду?
— Не знаю, — ответил Кролик. — Поэтому я и пришёл к тебе. Как они выглядят?
— Ну, — начала Сова, — пятнастый или цветоядный Скорабуду похож…
— Во всяком случае, он более всего напоминает…
— Конечно, всё зависит…
— Дело в том, что я не знаю, как они выглядят, — наконец, нашла в себе силы признаться Сова.
— Спасибо, — кивнул ей Кролик и побежал к Винни-Пуху.
Но прежде, чем добежал до него, услышал шум. Остановился и прислушался. И вот что за шум он услышал:
ШУМЕЛКА (она же ПУХАЛКА). Холод, стужа отступают,
В небе бабочки порхают,
Первоцветы зацветают
На лугах.
Все деревья зеленеют,
А фиалки голубеют,
От тепла коровы млеют
На полях.
Пчёлы мёд свой собирают,
И гудят, и возвещают:
Скоро лето наступает
На дворе.
Сладко горлицы воркуют
И кукушечки кукуют,
Ну а Винни-Пух пухует
На заре.
Жаворонок трель выводит,
Колокольчик колобродит,
Птички хором хороводят
Возле гнёзд.
Лес поёт, шумит, бушует,
А наш Винни в ус не дует,
Всё пухует и пухует,
Точно дрозд.
— Привет, Пух, — поздоровался Кролик.
— Привет, Кролик, — с мечтательным видом ответил Пух.
— Ты сочинил эту песню?
— Ну, в некотором роде, я. Дело тут не в уме, — скромно добавил он. — И ты знаешь, почему, Кролик. Иногда песни сами приходят ко мне.
— Ага! — кивнул Кролик. Он-то не допускал, чтобы что-то приходило к нему само по себе. Он всегда шёл и брал то, что ему требовалось. — Между прочим, тебе не попадался в Лесу Пятнастый или Цветоядный Скорабуду?
— Нет, — ответил Пух. — Такие не попадались. Но я только что видел Тигера.
— От этого проку никакого.
— Да, — кивнул Пух. — Тут я с тобой согласен.
— А Хрюку ты не видел?
— Видел. Наверное, и от этого проку тоже нет? — печально спросил он.
— Всё зависит от того, видел он что-нибудь или нет.
— Он видел меня.
Кролик сел было рядом с Пухом, но тут же вспомнил, что сидение, в отличие от стояния, как бы принижает его значимость и вскочил.
— Я вот о чём толкую. Чем теперь занимается по утрам Кристофер Робин?
— А чем он может заниматься?
— Скажи-ка мне, в последние несколько дней ты видел его утром?
— Да, — кивнул Пух. — Вчера мы вместе завтракали. У Шести Сосен. Я взял с собой маленькую корзинку… ну, может, и не такую маленькую… вместительную такую корзинку с…
— Да, да, — оборвал его Кролик, — но я говорю о более позднем времени. Где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами.
— В одиннадцать часов… в одиннадцать часов… понимаешь, в одиннадцать часов я обычно возвращаюсь домой. В это время есть там у меня одно или два Дельца.
— В четверть двенадцатого?
— Я ещё не успеваю закончить свои…
— В половине двенадцатого?
— Да, — в какой уж раз кивнул Пух. — В половине двенадцатого, может чуть позже, я мог бы его увидеть.
И теперь, задумавшись над вопросами Кролика, Винни-Пух начал вспоминать, что в последнее время видел Кристофера Робина куда как реже, чем прежде. Во всяком случае, по утрам. Вот во второй половине дня видел. И за завтраком — тоже. А потом Кристофер Робин говорил: «До встречи, Пух», — и уходил.
— В том-то всё и дело, — Кролик вздохнул. — Куда?
— Может, он что-то ищет.
— Что?
— Я как раз собирался сказать, — Пух помолчал, прежде чем добавить. — Может он ищет… Пят… Цве…
— Пятнастого или цветоядного Скорабуду?
— Да, — кивнул Пух. — Хотя бы одного из них. Вдруг он потерялся.
Кролик строго посмотрел на Пуха.
— Сдаётся мне, ты ничем не можешь помочь.
— Нет, — смиренно признал Пух. — Но я стараюсь.
Кролик поблагодарил его за старания и сказал, что теперь идёт к Иа, а Пух, если хочет, может составить ему компанию. Но Пух, который чувствовал, что к нему вот-вот придёт ещё один куплет его песенки, ответил, что лучше подождёт здесь Хрюку, попрощался с Кроликом, и тот убежал.
