Дмитрий Емец - Дракончик Пыхалка и Великий Мымр
– Правда? Ты такой милый! Я была последней свиньей, что тебя разлюбила! Придется полюбить тебя снова! – воскликнула Мучуча.
Они уселись вокруг скатерти-самобранки, разложили светящиеся грибы, зажгли факелы и стали думать, что делать дальше. Говоря откровенно, мало кто думал, потому что каждый надеялся на другого.
– Ты думаешь или притворяешься? – с подозрением спрашивала Авдохина у Святозара.
– Я-то думаю, – отвечал тот. – Это князенька не думает!
– Кто, я? – возмущался Пирожков. – Пусть твоя ханша Авдо думает! У меня уже мозги от думанья затвердели, да только я ничего придумать не могу.
Первой сдалась Мучуча. Она зевнула и прилегла на ковер.
– Может, вздремнем? – предложила она и, не дожидаясь ответа, уснула.
– И правда вздремнем, – согласился Святозар. – Утро вечера мудренее. Авось чегой-нибудь и придумаем, ведь это все-таки Сказочная страна и сны тут вещие.
Богатырь прилег на другой конец ковра, подложил под голову ладонь, и спустя минуту его храп разносился по всему Мрачному ущелью.
В надежде на вещие сны Пирожков с Авдохиной устроились поудобнее и тоже заснули. Вскоре факел мигнул и потух… И вот тогда-то, в кромешной мгле, грифон, выложенный мозаикой на стене, пошевелил лапой…
Глава 16
Тайна московской ночи
Как и в Сказочной стране, в Москве тоже наступила ночь. Спала Маша, спал Пыхалка, спал Куклаваня, спали кошка Дуся, Ученичкин и кукла Оля. Старинные часы с маятником гулко пробили час. Очертания стены стали прозрачными, приглушенно захлопали черные крылья, и в комнату проник Великий Мымр. На сей раз монстр был маленьким, не крупнее Куклавани, и крался по ковру бесшумно.
– Нюхом чую: глаз грифона где-то здесь! – шептал он.
Мымр не знал, что осколок мозаики лежит в сугробе, и был уверен, что сможет найти его в комнате. Мымр неосторожно наступил на брошенную газету. Газета зашуршала. Этого было достаточно, чтобы кошка, спавшая у батареи, насторожилась и приоткрыла глаза так, что каждый глаз стал как узкая щель. Дуся давно и совершенно безнадежно мечтала поймать мышь. Она даже все книги мировой литературы читала с «мышиной» точки зрения, то есть только те, где участвовали кошки и мышки.
Специально для Дуси Маша приклеила на стену несколько переводилок с грызунами. Дуся часами рассматривала эти картинки и клялась, что смогла бы составить фоторобот мыши с закрытыми глазами.
Услышав в темноте шорох, Дуся решила, что это мышь. Мгновение она выжидала, а потом прыгнула на шорох. Мымр едва успел нырнуть под диван и затаиться. Дуся улеглась у дивана и принялась терпеливо караулить, пока мышка вылезет. Мымр засопел от ненависти и беспомощной досады. Ему захотелось стать большим и свернуть Дусе шею, но это было опасно. Маша могла проснуться, и тогда в доме поднялся бы переполох, и Мымр наверняка не получил бы глаза грифона. Пока он размышлял, как ему лучше поступить, Дуся просунула под шкаф лапку и попыталась выцарапать Мымра.
– Эй, мышь, вылезай! – потребовала Дуся. – Ты не родственница Барабанусу Ученичкинусу?
– Не знаю я никакого Барабана! – грубо отвечал Мымр. – И вообще этот твой Барабан мне по барабану! Плевать я на него хотел!
– Но почему ты не хочешь выглянуть? Я тебя умоляю! – ласково промурлыкала Дуся.
– Не хочу, и все тут! – отвечал ей Мымр.
– Но почему не хочешь? Я поиграю с тобой и отпущу! – обиженно спросила кошка.
– Не хочу и не буду! – мрачно заупрямился Мымр. – И попробуй сунься ко мне под диван, кошастая!
– Какая ты отвратительная грубая мышь! – рассердилась Дуся. – Я даже думаю, что ты совсем не мышь!
«Вот и рассекретили!» – подумал Мымр, но все же спросил:
– И кто же я, по-твоему?
– Ты крыса! – заявила Дуся. – Грязная грубая крыса из тех, что шляются по подвалам! А я-то приняла тебя за хорошенькую комнатную симпатичную мышку! Советую тебе убраться отсюда, потому что утром мы поставим крысоловку!
И, брезгливо косясь на диван, Дуся пропутешествовала к подоконнику. Если мышами она интересовалась, то к крысам была равнодушна. Более того, испытывала омерзение.
Решив не будить Машу из-за крысы, Дуся улеглась у батареи и вскоре заснула, а Мымр осторожно выбрался из-под дивана. На этот раз он стал еще меньше, размером с муху. И эта крошечная муха-монстр, неслышно работая темными крыльями, перелетела через комнату и опустилась Маше на подушку.
– Ты отдашь мне глаз грифона сама! – просипело чудовище.
Мымр решил прибегнуть к чарам. Далеко не все чары Сказочной страны действовали в человеческом мире, и Мымру пришлось поломать голову, прежде чем он вспомнил нечто подходящее.
Монстр сунул верхнюю левую руку в карман и, порывшись, извлек железную коробочку. В коробочке лежал крошечный меч, который мог увеличиваться до любых размеров или уменьшаться, как и сам Мымр. Здесь же находилась еще книга заклинаний, тоже способная увеличиваться, пузырек с ядом и маленькая булавка. Эту булавку и взял Мымр.
– Булавка забвения – это то, что нужно в таких случаях. Девчонка будет делать все, что я захочу, пока булавка будет у нее. Иголкус превращалус! – пробормотал монстр.
Бормоча заклинания, Мымр подкрался по подушке к девочке и приколол булавку забвения к воротнику ее пижамы. Маша вздрогнула во сне, но не проснулась.
– Ну вот и все! – злорадно потер руки монстр. – Теперь девчонка у меня в руках. Булавка забвения действует во всех мирах.
Во сне Маша перевернулась на другой бок, едва не придавив Мымра щекой. Чудовище едва успело отскочить, обозвав Машу слонихой. Выждав немного, Мымр подлетел к уху девочки и прошептал:
– Проснись, я тебе приказываю!
Маша безмолвно присела на кровати, и это было удивительно, потому что обычно Маша, когда ее будили утром в школу, упрямилась, отбрыкивалась и умоляла: «Мамочка, еще пять минут!»
Мымр заглянул девочке в глаза и удовлетворенно хмыкнул:
– Подействовало! Она делает то, что я говорю!
Маша казалась такой же, как была раньше, но лицо у нее стало отрешенным и холодным, будто застывшим.
– Как тебя зовут? – спросил Мымр, желая удостовериться, что чары действуют.
– Не помню, – вяло откликнулась девочка. Она встала и, покачиваясь, замерла у кровати.
– У тебя есть родители? – снова спросил Мымр.
– Не знаю.
– А друзья у тебя есть?
– Не помню, – эхом откликнулась девочка.
– Она потеряла память, это отлично! Но как бы она не забыла, куда спрятала глаз грифона! – забеспокоилось чудовище.
Мымр подлетел к воротнику девочки и чуть-чуть высвободил булавку, ровно настолько, чтобы Маша вспомнила, что происходило в последние несколько часов. Девочка снова вздрогнула, и ее лицо стало чуть более осмысленным.
– Где мой глаз грифона? Отвечай! – потребовал Мымр.
– Глаз грифона… – повторила Маша. – Жираф… сугроб… снег… мороз… Пыхалка…
Монстр напряженно слушал ее и не понимал.
– Хватит бормотать! Говори яснее! Где ты его спрятала?
– Глаз грифона упал в сугроб, когда Пыхалка превратился в жирафа.
– Олухи! Почему вы его не искали? – рассвирепел Мымр и, как оса, залетал вокруг головы девочки.
– Было уже поздно. Мы хотели утром! – повторила Маша.
– До утра его могут украсть! Украсть мое могущество, мою власть! Глупая жалкая девчонка! Пробил твой час, час смерти и расплаты!
Мымр потянулся к своей коробочке, собираясь достать меч, увеличить его и отрубить Маше голову, но в этот момент на шкафу послышалась возня. Мымр понял, что их голоса разбудили Пыхалку. Мымр не боялся дракончика, но не хотел с ним сейчас связываться, равно как и со всей драконьей породой, способной выдыхать раскаленные языки пламени, испускать оглушительные свисты и становиться невидимыми. В былые годы Мымр уже сражался с дедушкой Горынычем и едва сумел спастись, потому что Горыныч, тогда еще молодой и сильный, опалил ему пламенем крылья.
– Мы с тобой еще встретимся! – просипел Мымр и метнулся к форточке, чтобы немедленно начать поиски глаза грифона. Он прошел сквозь стекло и исчез в снежных хлопьях, на лету увеличиваясь и восстанавливая свой обычный размер.
По правде говоря, Пыхалка вообще не заметил Мымра, ведь тот был не крупнее комара, но его удивило, почему Маша среди ночи стоит посреди комнаты, неподвижная, как статуя.
– Эй, чего с тобой? Не спится? – сочувственно спросил Пыхалка, подлетая к девочке.
Маша не отвечала, глядя перед собой. Дракончик попытался растормошить ее, но все было тщетно.
– Ты хорошо себя чувствуешь? Хватит притворяться! – Пыхалка взволнованно толкал девочку носом, но та ничего не чувствовала. Пробившись с ней минут пять, дракончик понял, что дело неладно, и разбудил Олю и гнома Ученичкина.
– Любопытный случай! – сказал Ученичкин, оглядев Машу и потрогав ее ногу. – Наверное, Маша – лунатик.
– В смысле с Луны свалилась? Странно, я думал, она с Земли, – удивленно спросил Пыхалка.
