Наталья Филимонова - Кто живёт на чердаке? Сказки про домовых
– Когда ж ты успел? – изумился Миша.
– Пока в чемодане сидел. Я не виноват, я нервничаю. Я из дома, между прочим, не выходил никогда. И это ты меня сюда притащил. Вообще.
– Ну и сиди голодный, – обиделся Миша. – Всёравно есть больше нечего.
Теша тем временем уже наполовину влез в ящик под нижней полкой прямо сквозь стенку.
– Сейчас-сейчас… где-то тут было… Вот! – Он вылез с довольным видом, держа в руках здоровенный помидор.
– Негусто, но лучше, чем ничего… соли бы… и перчику, пожалуй, не помешает, – Теша растерянно оглянулся, будто и впрямь ожидая увидеть стоящую на полке солонку.
– Ты что! – Миша испуганно протянул руку к помидору. – Это же не моё. То есть не наше!
Но было поздно: Теша поспешно впился в помидор зубами.
В этот момент поезд дёрнулся и остановился. С верхней полки ухнула толстенная книжка Арама и угодила Теше прямо по голове. Громко клацнули зубы. Во все стороны брызнул розовый помидорный сок.
– Брать чужое – нехорошо, – наставительно сообщил Миша. – Наказание вот тебе.
– Не наказание это никакое, а дом этот дурацкий, передвижной! – пробурчал Теша с набитым ртом. – Никакого покою!
– Всю простыню мне забрызгал, – недовольно прокомментировал Миша и подобрал с пола книгу. На обложке было написано что-то по-английски.
Дверь в купе с грохотом отодвинулась:
– Чаю? Этот, в тамбуре, – ваш будет? Так вы ему передайте…
– Вы-вы-вы… – кто? – Миша, вытаращив глаза, разглядывал странное существо, стоящее в дверях.
– Не видишь, что ли? Купейный[2] я, – буднично ответил вошедший. Голос у него, надо сказать, отличался особой ворчливостью.
Купейный состоял преимущественно из огромной синей фуражки и роскошных пшеничного цвета усов. Там, где заканчивалась фуражка, почти сразу начинались усы. А там, где заканчивались усы, почти сразу заканчивался и весь Купейный. Из-под козырька блестели внимательные острые глазки.
– Из-за тебя это, что ли? – Миша подтолкнул Тешу под бок. – Никогда в дороге всяких… таких не видел.
– Смотреть не приучены, вот и не видите, – исподлобья глянул на него Купейный. – Я чего сказать-то хотел. Вы этому, своему… который в тамбуре дымит, – вы ему так и передайте. Начальник, мол, запрещает. Тут вам не всякое там. Тут в тамбурах курить не разрешается у нас! А то ишь – мусорят!
– Мы не мусорим, – вздохнул Миша. – А Константину Алексеевичу скажем. А чаю утром лучше, наверное.
– Ну и ладушки, – кивнул большой головой Купейный, заметно успокаиваясь. – Уж вы скажите. А то со мной ссориться, знаете ли… сами не обрадуетесь, вот!
В этот момент одновременно произошли два события: тронулся поезд, и кто-то со стороны коридора попытался отодвинуть дверь в купе, но её как будто заклинило.
– Вот и этот ваш… из тамбура, явился. Пойду я, пожалуй.
Миша быстро лёг на свою нижнюю полку и натянул одеяло до подбородка. Теша шмыгнул в ящик под полкой, прихватив с собой надкушенный помидор. Купейный бесшумно скользнул сквозь стенку, и тут же дверь купе отодвинулась.
Костя глянул на полку Арама, удовлетворённо кивнул самому себе и плюхнулся на свою полку. Очень скоро в купе было слышно только сонное дыхание спящих.
Однако спустя некоторое время к этому звуку прибавился ещё один.
Дело в том, что Арам, устраиваясь на верхней полке, не пожелал расставаться со своим рюкзаком. Весь остальной багаж разместился в ящиках под нижними полками, но вот небольшой рюкзачок Арам уложил рядом со своей подушкой и постоянно придерживал его одной рукой – будто боялся, что тот убежит. Так он и заснул, продев одну руку в петлю рюкзака. И вот теперь этот самый рюкзак вдруг зашевелился.
Арам сонно приподнял голову, посмотрел на рюкзак, оглянулся вокруг – и резко вскочил… то есть попытался вскочить – резко сел и едва не скатился с полки.
– Ой! – тихонько вскрикнул он, но тут же зажал себе рот рукой. Схватил рюкзак и, свесив ноги вниз, бесшумно спрыгнул сначала на столик, а с него – на пол. Осторожно, стараясь поменьше шуметь, нащупал ногами свои тапки, медленно – чтобы не грохотать – отодвинул дверь купе и выскользнул в коридор, не выпуская рюкзака из рук.
– Ну тихо, тихо, – прошептал он рюкзаку, осторожно закрыв за собой дверь. Коридор вагона был пуст: все уже спали. – Сейчас выпущу.
Он присел на корточки, положил свою драгоценную ношу на пол и приоткрыл клапан.
– Иди гулять… вольное создание.
Из рюкзака высунулась сначала кожистая небольшая голова, когтистые передние лапы… а затем выбралась и вся черепаха.
* * *Как потом узнали Миша и Теша, Арам Домбаян собирался стать великим учёным. И все, кто был с ним знаком, нисколько не сомневались, что у него это получится. В свои восемь лет он прочитал столько книг, сколько иные взрослые и не видели за всю жизнь. И каждую прочитанную книгу он мог рассказать наизусть с любого места: память у него была фотографическая. Ещё Арам знал два иностранных языка и играл на виолончели – довольно скверно, впрочем, что и сам признавал с удовольствием. Он терпеть не мог занятий в музыкальной школе.
Больше всего на свете будущий великий ученый любил животных. Что, впрочем, и неудивительно: ведь и свои великие открытия он планировал делать в области биологии. Дома у него, кроме мамы, папы и старшей сестры Люси, жили собака, две кошки, морская свинка и волнистый попугайчик, но Арам был убежден, что в большом доме Домбаянов, если постараться, нашлось бы место ещё для пары-тройки жирафов, семьи кроликов и небольшой анаконды. Однако, увы, часто великие замыслы наталкиваются на непонимание обывателей. Вот и родители Арама считали, что анаконда – это уже слишком, и напрочь отказывались рассматривать варианты даже с ужом или безобидным полозом.
Но Арам был упрям и продолжал любить животных, встречая, как правило, у них полную взаимность.
Черепаху он нашел на улице. Бог весть как она там оказалась. Вероятнее всего, попросту сбежала от прежних хозяев. Во всяком случае, когда её встретил Арам, она неторопливой рысью двигалась навстречу верной гибели – к автомобильному перекрестку.
Арам мгновенно полюбил её и спас в школьный рюкзак. С этих пор – вот уже несколько дней – он не расставался со своим рюкзаком. К счастью, черепаха была зверем негромким, молчаливым, и скрывать её существование от бдительных родителей не составило особого труда. Кормил он свою подопечную по ночам и по ночам же выпускал погулять, размять лапы. Правда, черепаха оказалась свободолюбивой и время от времени пыталась совершить побег. Но Арам, как начинающий черепаховладелец, был всегда начеку.
В лагере Арам рассчитывал найти для своей подопечной постоянное место жительства. Там был лес и озера, а значит, черепахе должно было понравиться. Так он считал.
* * *– Эй! – Строгий окрик застал Арама врасплох. – Кто разрешил с животными?! Документики на четвероногое имеются?
– Эээээ… документики?.. – Арам с изумлением разглядывал своего собеседника и не мог поверить собственным глазам.
В отличие от Миши, у него не было опыта общения ни с домовыми, ни с прочими разными, но по фуражке он сделал вывод, что тот работает проводником.
– Ээээ, понимаете… – начал Арам.
Тем временем черепаха припустила от него по направлению к Купейному. Арам, передвигаясь на корточках, попытался её поймать, но черепаха быстро обогнула Купейного, и мальчик, бросившись вслед за беглянкой, чуть не сшиб его.
– Документы у меня… есть, конечно. Но они все в купе. Там все спят, понимаете? Я не хотел бы никого будить. Ей нужно гулять, видите ли. А потом, это всего лишь черепаха. Она не топает, не кусается и не кидается на людей.
В этот момент Араму удалось наконец поймать черепаху, и та немедленно укусила его за палец. Если тебя когда-нибудь кусала черепаха, ты знаешь, что это очень больно, и не станешь осуждать Арама за то, что он вскрикнул и выпустил свою питомицу из рук. Та тут же припустила в направлении тамбура. Это была очень проворная черепаха.
– Безобразие! – нахмурился Купейный и встопорщил усы. – Я буду вынужден сообщить начальнику поезда. О контрабанде и безбилетном проезде.
– Контра… Что? Да вы что, издеваетесь?! – изумился Арам. Он уже снова настиг черепаху и накрыл её рюкзаком. – Что я такого сделал?
– Сделал или не сделал – не мне решать. А у тебя дикое животное без намордника. Лично я ни за что не отвечаю в такой ситуации, – Купейный сдёрнул с головы фуражку, смял её в руках, а затем снова нахлобучил почти до самого носа и сердито продолжил: – Утром во всём разберёмся. Сейчас тебе в любом случае пора спать.
– Да! – с облегчением воскликнул Арам. – Я умираю от желания поспать немедленно! Мой растущий организм нуждается в здоровом ночном сне! Доброй ночи!
Он хорошо знал, что рано утром они сойдут с поезда, а значит, есть надежда, что вопрос о документах и наморднике для черепахи не потревожит хрупкую психику Константина Алексеевича.
