Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Исчезающий Этаж
Зеленые изумруды моргнули. Таня от неожиданности взвизгнула и отпрянула. Тотчас ее окутало обжигающее облако. Она схватилась за лицо, но тотчас поняла, что это был всего лишь дым. Да, раскаленный, но все-таки дым, а не огонь. Гоярын нетерпеливо пошевелил шеей. Это был явный приказ остаться.
Таня поняла, что еще один шаг назад, к воротам ангара, и ее просто вынесет из этих ворот в струе пламени. С Гоярыном, самым старым и сильным драконом Тибидохса, шутки плохи. Недаром даже джинны опасаются заглядывать к нему лишний раз и притом никогда в одиночку.
– Ты хочешь, чтобы я тут с тобой посидела? – дрожащим голосом спросила Таня.
Вместо ответа Гоярын тяжело опустился на плиты ангара. Он был так огромен, что перед Таней словно выросла целая гора. Пряный запах дракона – раскаленного изнутри и влажного снаружи – щипал ноздри.
Девочка осторожно присела рядом на край глубокой поилки. Ее глаза начинали понемногу привыкать к темноте. Она могла уже по очертаниям догадаться, где длинная шея дракона переходит в туловище и что вот этот странный утончающийся изгиб, который идет вдоль стены, его хвост.
Дракон сощурился как большая кошка. Сверкающие изумруды его глаз стали узкими горящими щелками.
– У тебя что-то болит? Почему ты не спишь, ведь теперь январь? – спросила Таня.
Она не была уверена, что дракон понимает ее, драконы не особенно разумны, но интонации ее голоса явно успокаивали Гоярына. Стоило Тане замолчать, как его шея начинала нетерпеливо шевелиться, а узкие щелки делались шире. Гоярын явно требовал, чтобы Таня говорила и дальше.
– Значит, ты не спишь, да? Думаешь, заполучил меня болтать с тобой?.. Хотя, конечно, скучно сидеть все время в этом ангаре. Небось полетать хочется, да? Нет, не хочется? Ну о чем бы тебе таком рассказать? – рассеянно начала говорить Таня.
Она говорила, говорила, боясь замолчать, а дракон все слушал. Очень скоро Таня уже исчерпала все темы. Даже рассказала сказку про Златовласку и про трех медведей. Дракону было все равно. Он внимательно слушал даже тогда, когда Таня начинала сбиваться.
Через некоторое время девочка осмелела настолько, что протянула ладонь и коснулась чешуи на носу у Гоярына. Чешуя была теплой. Такой же, как на ее футляре для контрабаса. Таня вспомнила, как ей нравилось в детстве лежать в футляре, будто спрятавшись от всего мира, гладить его и слушать тихий, похожий на ворчание скрип.
Гоярына, видимо, успокаивали тихие поглаживания. Хриплое дыхание стало едва различимым, а щелки глаз – совсем узкими. Он засыпал. Его голова опустилась так низко, что Тане неудобно стало гладить нос, и она провела ладонью по складчатой шее дракона. Неожиданно Гоярын хрипло заревел и вскочил. Боясь быть раздавленной, Таня прыгнула на его шею и обхватила ее руками.
– Успокойся! Успокойся! Что с тобой? Все же хорошо! – принялась она мягко успокаивать дракона.
Яростное клокотание в раскаленных недрах чудовища начало уже смолкать, когда неожиданно пальцы Тани задели короткий шип. Он был воткнут в шею Гоярына в складки чешуи. Стоило ей коснуться шипа, как Гоярын вновь заревел и хлестнул хвостом. Ангар загудел. А Гоярын все бил и бил. Он словно обезумел. Если бы он мог дотянуться до Тани, то точно убил бы ее. Понимая это, девочка держалась изо всех сил.
Короткие языки пламени вырывались из его пасти, выхватывая из мрака то желоб кормушки, то арку ворот, то большой транспарант, натянутый над стендом с красными пожарными топорами и ломами: «Огнеопасно! В ангаре не курить и магических искр не выбрасывать!»
– Так ты бесишься из-за этого шипа? Да? Ты потерпишь, если я его вытащу? – крикнула Таня.
Зная, что ответа все равно не будет, она крепко схватилась за головку шипа и что было сил дернула его. Гоярын зашипел от боли и вновь выдохнул пламя. Но шип уже был у Тани в руках. Размером он был с небольшой кинжал и очень холодный на ощупь. Внешний его край заканчивался округлой шляпкой, чем-то похожей на шляпку гвоздя. Больше в темноте разглядеть было ничего невозможно, и Таня осторожно сунула шип в держатель для мячей, все еще закрепленный у нее на предплечье.
Теперь, когда шип уже не причинял ему боли, Гоярын быстро успокаивался. Вскоре он перестал бить хвостом и вновь опустился на плиты. Таня осторожно сползла с его шеи.
– Я пойду, хорошо? – спросила она у Гоярына. – Мне уже пора, а то в Тибидохсе будут волноваться.
Таня осторожно сделала шаг, другой… Гоярын был спокоен. Более того, он явно засыпал. Должно быть, раньше ему мешал впасть в спячку лишь предательски воткнутый шип.
– Я к тебе еще зайду, ладно? А теперь пока! – Таня приготовилась быстро юркнуть в уже знакомую ей щель, как вдруг ворота ангара, лязгнув, распахнулись.
Девочка была ослеплена лучами множества фонарей, разом направленными ей в лицо. Она поспешно заслонилась рукой и отскочила назад, к Гоярыну. Задремавший было дракон вновь открыл глаза и недовольно заклокотал. Ему тоже не нравилось, когда его ослепляют.
– А, вот она где! – раздался торжествующий вопль Поклепа Поклепыча. – А мы ее по всему Тибидохсу ищем! «Темное» и «белое» отделения на ногах! А ну живо сюда! Ты мне ответишь за нарушение режима!
Заслонив козырьком ладони глаза, Таня разглядела рядом с суровым завучем четырех ангарных джиннов, укоризненно клубившихся в воздухе. У двух джиннов в руках были крючья, а еще один держал нечто вроде клещей для разжимания драконьей пасти. Однако, несмотря на все свое оружие, джинны предпочитали прятаться за спиной у Поклепа.
– Что ты стоишь рядом с этим уродом? Хочешь, чтобы он тебя сожрал? А ну живо сюда! Ты у меня к лопухоидам отправишься в два счета! Я тебя зомбирую! – снова заорал Поклеп, потрясая кулаками.
Таня медлила. Ей совсем не хотелось, чтобы Поклеп вцепился в нее своими короткими пальцами и грубо, как мешок, поволок к Тибидохсу на расправу.
– А-а, не хочешь идти! Так я тебя заставлю! А вы что встали? А ну марш! Схватите девчонку! – закричал Поклеп на джиннов.
Те застенчиво замерцали, но почему-то не спешили втягиваться в ворота. Два джинна с крючьями пытались пропустить вперед джинна с клещами, а тот изо всех сил делал вид, что клещи заедают.
– Я сейчас за масличком сбегаю, за масличком… Разработать бы надо! – бубнил он, делая неловкие попытки улетучиться.
– Вы что, боитесь эту зеленую ящерицу? Этого крылатого крокодила? Да я его за хвост и на солнышко! – рассвирепел Поклеп.
Куда полезнее для завуча было бы просто промолчать в тряпочку. Гоярын не любил оскорблений. Драконы слишком долго живут среди магов, чтобы не научиться хотя бы разбирать их интонацию.
Он стал медленно втягивать ноздрями воздух, раздувая внутри пламя. Складчатые бока дракона растягивались, становились все больше, шире… Кожа натягивалась. За спиной у Тани словно вырастал гигантский холм, едва вмещавшийся уже в ангаре. Возможно, кто-то другой не придал бы этому значения, но Таня все-таки уже полгода играла в драконбол. Она отлично представляла, зачем драконы раздуваются.
– Так уберете вы этого урода или нет? Или мне его отсюда пинком вышвырнуть? – снова заорал Поклеп.
Гоярын перестал раздуваться. Оба его изумрудных глаза сошлись точно на груди у Поклепа. Дракон явно прикидывал расстояние. Бывалые ангарные джинны побросали крючья и щипцы, попадали на землю и закрыли головы руками. Теперь в воротах ангара торчал один лишь только визжащий Поклеп Поклепыч.
Еще мгновение и…
– Только не огнем! Лучше дымом! – торопливо крикнула Таня, в самый последний миг отскакивая в сторону.
Гоярын выдохнул. Створки ворот вырвало и отшвырнуло на середину поля, но если бы только створки… Таня на всю жизнь запомнила, как страшный завуч школы волшебников, кувыркаясь, уносится по воздуху к чернеющей стене далекого Тибидохса. Даже заряди его кто-нибудь в пушку, едва ли полет его был бы столь же впечатляющим.
«Хорошо еще, что дымом!» – подумала она, вставая на ноги и отряхиваясь от песка. Ангарные джинны, оставшиеся без своего свихнувшегося полководца, уже удирали по полю, петляя как зайцы. Возвращаться обратно с подкреплением или без подкрепления они явно не собирались.
Гоярын удовлетворенно заурчал и закрыл глаза. Теперь уже никто не мешал ему спать…
* * *На другое утро о «подвиге» Тани знала вся школа. Оба отделения – «белое» и «темное» – шепотом передавали друг другу новости и показывали, как летел по воздуху Поклеп.
– Теперь этого и за сто лет никто не забудет! Это же надо: так отфутболить самого Поклепа! – восторгался Баб-Ягун. – А я, представляете, смотрю в окно, а там вдруг что-то темное вжик – и в стекло! Ну, думаю, из катапульты, что ли, выстрелили?
– Что же вы хотите, это же сама Гроттер! Она ведь и с Чумой-дель-Торт справилась! И титанов она выпустила! – завистливо вздыхала Дуся Пупсикова.
«Гроттер! Гроттер! Таня Гроттер!» – слышалось отовсюду.
