Зденек Слабый - Три банана, или Пётр на сказочной планете [с иллюстрациями]
– Или шоколадного мишку?
– Тоже нет.
– Тогда я дам тебе торт из мороженого.
– Я хочу три серебряных волоса Сребровласки.
– Ну ладно, выдерни, – сдался Снеговик. – Только побыстрее, чтоб никто не заметил.
Петр подскочил к Сребровласке – и... дзинь – первый волосок, динь – второй, дон – третий. Он крепко зажал их в руке.
– Внимание! – вдруг предостерегающе крикнул Снеговик. – Видите чёрную тучу на горизонте? Сюда летит Чёрная дама... Прячьтесь! – обратился он к Петру. – А остальные – ни звука!
Петр снова надел рукавичку и превратился в маленького снеговичка.
Через минуту налетела стая воронов и грачей, тянувшая лёгкую воздушную колесницу, в которой сидела Чёрная дама. Её лицо было бледным как мел.
Голос её свистел, как северный ветер, предвещающий мокрый снег:
– Что у вас здесь за компания?
– Несколько снеговиков, госпожа.
– И больше никого здесь не было?
– Ни живой души, госпожа, – ответил Снеговик.
– Будьте бдительны и сторожите как зеницу ока волосы моей Сребровласки. Если кто-нибудь завладеет ими, вам будет плохо.
– Мы сторожим, госпожа.
– Сюда приближается флотилия кораблей с контрабандистами и пиратами. Об этом мне сообщила Лиловая лилия. Я окружу корабли туманом, и они потеряют курс. Не успела я избавиться от Перта, а новые заботы тут как тут.
Как только отзвучали последние слова, стая воронов и грачей закаркала и улетела.
Маленький снеговичок снова превратился в Петра.
– Знаете что, – обратился к нему Снеговик, – верните мне три серебряных волоска. Не то узнает Чёрная дама...
– Не бойтесь, пан Снеговик, – крикнул Пётр. – И будьте здоровы!
Он махнул рукавичкой, превратил свою шубу в маленький самолёт и полетел к следующему острову.
О крабе, который плакал
Островок, где приземлился Пётр, был совсем маленький. Весь он был покрыт мягким песком, в который была воткнута палка с надписью:
ОВозле таблички сидел Краб и плакал навзрыд.
– Что с тобой? Почему ты плачешь? – с участием спросил у Краба Пётр.
Краб удивлённо посмотрел на Петра:
– Ты серьёзно хочешь это знать? – и продолжал плакать.
– Хочу, – кивнул головой Пётр.
Краб недоверчиво посмотрел на мальчика:
– Я плачу вот уже триста тридцать три тысячи лет, и ещё никто никогда не спрашивал меня, почему я плачу, – и слёзы катились из его глаз и стекали по песку в море.
– Но я серьёзно тебя спрашиваю.
Краб горестно развёл клешнями:
– Но я не понимаю тебя. Зачем ты спрашиваешь?
– А может быть, я смогу тебе помочь?
– В чём помочь? – удивился Краб и начал понемногу успокаиваться.
– Чтобы ты больше не плакал.
– А допустим, я хочу плакать.
– Допустим, что ты не хочешь.
– А я как раз сейчас хочу плакать, – упрямо возражал Краб.
– Но ведь никто не может хотеть плакать ни с того ни с сего, – возразил Пётр.
– Я плачу с того и с сего, – похвастался Краб.
– Но ведь ты плачешь так триста тридцать три тысячи лет? Не слишком ли это долго? Вся вода вокруг, наверное, уже стала пересоленной.
– Что правда, то правда! – загордился Краб.
– Ну и хватит, – предложил ему Пётр.
Но Краб уже снова пустил слезу:
– А если я не могу?
– Почему ты не можешь?
– Потому что я должен плакать.
– А почему должен?
– Потому что я очень несчастный.
– А почему ты несчастный?
– Потому... потому… – Краб вдруг запнулся. – Знаешь, я уже за эти годы забыл, почему я несчастный. Но я действительно несчастный – и ещё как!
– У тебя что-нибудь болит?
– Болит.
– Что?
– Глаза – от слёз.
– Так не реви, – сказал Пётр. – И не будешь несчастным.
– Но как же это сделать? – растерянно спросил Краб.
Пётр вспомнил о своих музыкальных часах.
– Знаешь что? – улыбнулся он Крабу. – Я дам тебе часы.
– Зачем? У меня есть песочные.
– Ты только послушай.
Пётр завёл часы, и они начали играть красивую песенку. Краб немножко послушал, потом сам стал напевать мелодию и наконец чуть ли не пустился в пляс.
– Послушай, – обратился он к Петру, – ты насовсем мне их даёшь?
– Они твои, – просто сказал Пётр.
– Очень мило с твоей стороны, – сказал растроганный Краб. – А что дать тебе взамен?
– Мне ничего не нужно.
– Серьёзно?
– Серьёзно.
Краб осмотрелся вокруг:
– У меня здесь вообще-то ничего нет. Только песочные часы. И табличка с буквой О. Хочешь букву О?
– А на что она годится?
– Это очень хорошая буква, – похвалился Краб. – Её можно повесить на шею и стать невидимым. Если тебе надо стать невидимым, я могу тебе дать это О.
– Если оно тебе не нужно...
Краб подпрыгнул от радости:
– Возьми, конечно.
– А вдруг придёт Чёрная дама и спросит, где буква?
– Пустяки, – махнул Краб клешнёй, – я скажу, что она растворилась в соли. Чёрная дама всё время требует, чтобы я охранял. Как будто сюда кто-нибудь может пробраться мимо китов, Лиловой лилии, Огнеуса и Снеговика? Ведь сюда никогда не попадёт тот, кому здесь не следует быть. Тебе здесь следует быть, правда?
– Ещё бы! – засмеялся Пётр. – Но лучше не говори обо мне с Чёрной дамой, хорошо?
– И придёт же тебе в голову! – рассердился Краб. – Разве я могу вставить хоть слово? Говорит всё время она. А я лишь тихонько плачу.
– Ну, мне пора, – поднялся Пётр. – Мне надо сегодня попасть ещё на следующий остров.
– К Осьминогу?
– Да, – кивнул Пётр небрежно.
– Ага. А может быть, тебе ещё что-нибудь дать? Ну, хотя бы песочные часы?
– Нет, спасибо, – отказался Пётр. – Постой! Я вот что подумал: а что, если бы кто-нибудь имел три золотых волоса Златовласки и три серебряных волоса Сребровласки...
– Глупости, – прервал его Краб. – Их не может иметь никто. Огнеус и Снеговик никогда бы их не отдали.
– Подожди, – успокоил его Пётр. – Я спрашиваю: если бы...
– Если бы... – засмеялся Краб. – Вот шутник. Если бы да кабы во рту выросли грибы…
– Что?
Краб чуть не валился от смеха:
– В том-то и всё дело, что был бы не рот, а целый огород.
Пётр из вежливости улыбнулся, но потом снова вернулся к своему вопросу:
– Так что бы было, если бы кто-нибудь имел все шесть волосков?
– Не задавай глупых вопросов, – обиделся Краб. – Ведь это знает каждый крабёнок ещё в первом классе: он смог бы сорвать три банана.
– Каким образом?
– Не притворяйся, что не знаешь. Ты просто хочешь меня испытать, правда?
– Гм!.. – неопределённо промычал Пётр.
– Так я и знал. Но чтобы ты не мог сказать, что я не знаю, я отвечу тебе: к одному концу банана надо привязать золотой волосок, к другому – серебряный и этими волосками сорвать банан.
– А почему его нельзя сорвать просто так?
Крабу стало смешно до слёз.
– Вот хитрец! Разве можно сорвать три банана просто так?
– Правильно, – ответил Пётр, лишь бы что-нибудь сказать, но он уже начинал понимать. Одно только не было ему ясно, почему Чёрная дама сама не воспользуется золотыми и серебряными волосками. Он спросил об этом Краба.
– Ты не знаешь? – удивился Краб.
– Я тогда отсутствовал на уроке, – отговорился Пётр.
– Это абсолютно ясно. Чёрная дама не смеет коснуться волос: она обожглась бы. Так устроил Господин в чёрной шляпе.
– Теперь понятно, – улыбнулся мальчик. – Ну, я пошёл. Пусть тебе верно служат мои часы.
– Спасибо. До свидания, – помахал Краб клешнёй. – И передай привет Осьминогу.
Осьминог и арифметика
Пётр встал на самокат и прошептал:
Сегодня придётся, дружок, нам с тобой
До острова Т пронестись над водой.
И сразу очутился на острове с надписью:
ТИли, может быть, вы думаете, что этот остров должен называться иначе?
Он едва не наткнулся на Осьминога, который с достоинством восседал на скамейке из морской травы.
– Эй, вы! – заворчал Осьминог. – Поосторожнее! Туг вам не автострада.
– Привет вам от Краба, – поторопился Пётр.
– Благодарю, – сухо сказал Осьминог. – Но это не объясняет, зачем вы сюда пожаловали.
– Мне здесь следует быть, – с важностью сказал Пётр, Осьминог испытующе посмотрел на Петра:
– Вам здесь следует быть? Подождите, я проверю сторожевые посты. Вы не кит. И не Лилия. И не Огнеус. И не Снеговик. И не Краб. Осьминог – это я. Вы и не дракон Бойсябой. Так кто же вы тогда? А раз вы мне неизвестны, я должен вас выгнать, арестовать, повесить, утопить, четвертовать.
– Всё сразу? – засмеялся Пётр.
– Что-то вы слишком самоуверенны, – решил Осьминог. – Возможно, вам действительно следует здесь быть. Почему же тогда Чёрная дама мне об этом не сообщила? Происходят какие-то изменения, но я, как всегда, не в курсе: я охраняю, а мне ничего не говорят. Откуда мне знать, что вам здесь следует быть?
