Алан Милн - Когда-то, давным-давно (сказка для взрослых)
– Помогите-ка мне снять этот дурацкий плащ, – вдруг сказал кто-то совсем рядом.
Советник пошарил руками в воздухе, пока не обнаружил нечто твердое. Он расстегнул плащ, и перед ним предстал король.
– Благодарю вас. Ну вот, я это сделал. В последний момент у меня дрогнула рука – такие они были красивые, но я себя заставил. Бедняга спал как младенец. Интересно, что он скажет, когда проснется.
– А вы принесли их с собой? – спросил Советник в величайшем возбуждении.
– Дорогой Советник, что за вопрос?! – Король вытащил бакенбарды из кармана. – Утром мы вывесим их на флагштоке на обозрение всей Бародии.
– Вот уж он не обрадуется, – захихикал Советник.
– Не представляю себе, что он теперь станет делать, – произнес Веселунг, которому уже стало жалко поверженного врага.
Король Бародии тоже не представлял.
Он проснулся утром и тут же ощутил непривычный холодок на щеках. Пощупав их, он немедленно понял, что случилось самое худшее.
– Эй там! – позвал он часового.
– Слушаю, ваше величество, – ответил часовой, осторожно появляясь в дверях.
Король немедленно отвернулся к стене и натянул на голову одеяло.
– Пришлите ко мне Советника.
Когда Советник вошел в палатку, он увидел лишь спину августейшего монарха.
– Советник, – начал король, – приготовьтесь, вас ожидает удар.
– Да, сир, – ответил Советник, заранее дрожа от страха.
– Вы сейчас увидите то, чего не видел ни один человек за всю историю Бародии.
Советник схватился за сердце. В следующий миг палатка поплыла у него перед глазами, и больше он уже ничего не видел.
Когда он пришел в себя, король поливал его водой из кувшина и бормотал в ухо грубые слова утешения:
– О, ваше величество, – лепетал бедный Советник, – ваше величество! Я не знаю, что сказать, ваше величество.
Он пытался стряхнуть с себя воду, и она тонкими струйками стекала на пол.
– Возьмите себя в руки, – твердо приказал король. – Нам понадобится вся ваша мудрость, хоть ее и нельзя назвать чрезмерной, чтобы выпутаться из этой историк.
– Ваше величество, кто осмелился совершить это вопиющее преступление?
– Откуда мне знать, идиот? Вы что, думаете, я бы им дался, если бы не спал?
Советник приосанился и слегка надулся. На самом деле, он привык выслушивать и не такое, но от человека с парой устрашающих рыжих бакенбардов. А когда вас оскорбляет человек с простым, круглым и не внушающим никакого трепета лицом – это совсем другое дело.
– Что ваше величество намерено предпринять? – холодно осведомился Советник.
– Я полагаю, надо поступить следующим образом. Основная тяжесть ляжет на ваши плечи…
Советник не удивился. К этому он тоже привык.
– От вас потребуется сообщить эту новость народу в наиболее пристойной форме. Вы скажете, что я веду переговоры с одним великим волшебником, тайно посетившим меня, и поэтому сегодня утром не выйду. Попозже вы сообщите, что волшебник нашел способ победить подлых евралийцев, но что победа может быть достигнута лишь путем великой жертвы с моей стороны и что для блага моего народа я согласен ее принести. Потом вы торжественно объявите, что жертва уже принесена и что она состоит в том… А почему все эти идиоты так развеселились?
На улице к небу взлетали взрывы мощного хохота.
– В чем дело?! Пойдите и посмотрите. Советник осторожно выглянул наружу. Он вернулся к королю и, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал как можно более беспечно, доложил:
– Да так – шуточная эмблема, которую вывесили евралийцы над своим лагерем. Вряд ли она позабавит ваше величество.
– Действительно, мне сейчас не до шуток. Вернемся к делу. Как я уже говорил, вы объявите людям, что великая жертва, которую ради них принес государь, состоит в том… Опять они… Я должен посмотреть сам. Откиньте полог!
– Но вашему величеству это не покажется смешным.
– Вы что, намекаете, что у меня нет чувства юмора? – заносчиво спросил король.
– О нет, сир, но ведь бывают определенного рода шутки – шутки несколько дурного тона, которые, естественно, не рассчитаны на такой деликатный вкус, как у вашего величества. Эта произвела на меня именно такое впечатление.
– Я и сам разберусь, без вашей помощи. Сейчас же откройте дверь.
Советник открыл дверь, и глазам короля, развеваясь на легком ветерке чуть пониже королевского штандарта Евралии, предстали его собственные горячо любимые бакенбарды.
Короля Бародии трудно было назвать симпатичным человеком, и дочери его отнюдь не блистали красотой, но бывали моменты, когда он не мог не вызывать искреннего восхищения. Вот, например, как сейчас.
– Можете закрыть дверь, – обратился он к Советнику. – Инструкции, только что полученные вами, – продолжал он тем же ледяным тоном, – отменяются. Мне надо подумать.
И он стал думать, меряя решительными шагами палатку.
– Вы тоже можете думать, – неожиданно мягко сказал он Советнику, – и если вам придет в голову что-нибудь не совсем бессмысленное, предлагайте.
Он продолжал расхаживать по палатке и вдруг остановился как вкопанный перед большим зеркалом. В первый раз, с тех пор как ему исполнилось семнадцать, он увидел свое лицо, не украшенное бакенбардами. Не в силах оторвать взгляда от отражения, он поманил рукой Советника.
– Идите-ка сюда, – сказал он, притягивая его за рукав. – Посмотрите, – он указал рукой на зеркало.
– Это действительно я? Зеркало не врет? Это правда мое лицо?
– Да, сир.
Король еще некоторое время как зачарованный вглядывался в отражение, а потом повернулся к Советнику и с негодованием заявил ему в лицо:
– Ты трус! Малодушное, жалкое, начиненное бумажной трухой подобие человека! И ты раболепствуешь перед таким королем?! Да мне надо дать пинка!
Советник вспомнил двадцатиодномильный пинок, некогда полученный им самим, и отвел было ногу для удара, но призадумался.
– Но вы можете дать мне сдачи, – предположил он.
– Конечно, дам, – без тени сомнения в голосе отвечал король.
Советник пребывал некоторое время в нерешительности, а потом выразился следующим образом:
– Я думаю, мелкие личные ссоры перед лицом общего врага следует считать предосудительными.
Король взглянул на него, коротко рассмеялся и снова стал ходить.
– Опять это лицо… Нет, ничего не выйдет. Я не смогу править страной в таком виде. Придется отречься.
– Но, ваше величество, это ужасное решение! Разве вы не можете удалиться в изгнание на то время, пока бакенбарды не отрастут. В конце концов, это…
Король остановился прямо напротив Советника и мрачно посмотрел на него сверху вниз.
– Советник, эти бакенбарды, которые вы только что видели развевающимися на ветру, целых сорок лет были моим проклятием. Все эти сорок лет я жил по их указке. Приходилось вести себя не так, как мне велел характер – добродушный и общительный, – а как хотели эти дурацкие штуки. Я играл роль, которая сначала причиняла мне одни неудобства, но потом, увы, я к ней привык. И все равно, то, что вы наблюдали каждый день, никогда не было моей подлинной сущностью, которую вы без труда прочтете на этом вот лице. – Он показал рукой на зеркало.
После продолжительного молчания, во время которого король продолжал разглядывать себя в зеркале. Советник рискнул предложить:
– Но, ваше величество, зачем же отрекаться? Подумайте, с какой радостью примет страна этого нового короля, которого вы мне сейчас открыли! И все же, – добавил он с сожалением, – это будет уже не то…
Король круто обернулся к нему.
– Вот это речь истинного бародианца! Конечно, это будет совсем не то. Мои подданные привыкли видеть в своем монархе определенные качества, и им их будет не хватать. Новый король может приучить их к чему-нибудь другому, но, чтобы изменился я, они не захотят. Нет, Советник, я отрекусь. И, пожалуйста, не делайте такого печального лица. Я ожидаю большой радости от будущего!
Советник печалился вовсе не о нем, а о самом себе. Он думал, что новый король вполне может отказаться не только от прежней внешности, но и от прежнего Советника.
– Но что же вы станете делать?
– Я буду простым подданным нового короля и стану зарабатывать на жизнь собственным трудом.
Советник удивленно поднял брови.
– Вы, наверное, думаете, – надменно заметил король, – что у меня ума не хватит заработать на жизнь?
Советник, откашлявшись, стал объяснять, что весьма достойные качества, присущие монарху, не всегда находят должное соответствие и применение и т.д.
– Все, что вы сказали, свидетельствует лишь о том, как мало вы в этом разбираетесь. Представьте себе, я случайно обнаружил, что во мне есть задатки замечательного свинопаса.
– Свинопаса?!
– Ну да, человека, который… ээ… пасет свиней. Вас, наверное, удивит, что, выступая в роли свинопаса, я беседовал с представителем этой профессии о его ремесле, и он даже ничего не заподозрил. Это будет как раз та деятельная жизнь на свежем воздухе, которая доставит мне массу удовольствия. Пасешь и доишь, доишь и… ээ… пасешь, и так идет день за днем. – Счастливая улыбка, которую Советнику никогда не доводилось видеть, разлилась по лицу короля. Он игриво хлопнул Советника по спине. – Я стану просто счастливым человеком.
