Марина Соколова - Необыкновенные истории для друзей Любавы
Любава долетела до чулана – и головой упёрлась в выключатель. Не прошло и десяти минут, как сумрачное помещение озарила мощная, как дневное светило, ртутная лампа. «Что такое? – послышался возмущённый голос, очевидно, принадлежащий домовихе. – Поразвесили всякие ядовитые лампы – житья от них нет – ни днём, ни ночью». «Зато экономичные и долговечные, – возразила Любава – и без проволочек приступила к делу. – Сударыня, у меня к вам огромная просьба: превратите, пожалуйста, Крылатого Змея. Иначе его ждёт жестокая расправа». «Так меня ещё никто не называл, – смягчилась Мора. – Что за змей и в кого я должна его превратить?» «Это ближайший помощник Громовержца Перуна. Он пребывал в облике Дювэ, пока ведун его не расколдовал». «А что он здесь делает?» – полюбопытствовала Мора. «Заменяет Дювэ, – охотно пояснила Любава, – пока он заменяет Кота Учёного у Лукоморья». «Выходит, с Котом Учёным стряслась беда, – смекнула колдунья. – Пожалуй, стоит помочь. Но как же я буду его превращать?» «Можно на расстоянии», – посоветовала Любава. После чего домовиха вочеловечилась – и крепко задумалась. «Нет, так не годится, – решила она, покумекав. – Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе, то есть к змею. Ладно, показывай мне дорогу, только никому не говори, что домовиха ушла из дома».
Пошевелив губами и ушами, колдунья сильно уменьшилась – и запрыгнула в Любавин карман. После пятиминутного путешествия она покинула ненадёжное укрытие и предстала пред ясны очи ведуна. «Ну, и кого тут превращать?» – со знанием дела спросила Мора. «Вообще-то меня», – вышло на передний план Чудо-Юдо. «Ух, ты – ах, ты! Глазам своим не верю, – прищурилась домовиха. – Что-то мне эти головы знакомы, особенно вон энта – крайняя. Уж не родственник ли ты Огненному Змею Ван Ванычу?» «Я – его двоюродный братец, – оскалилось чудовище. – Сим Симычем прозывают. Может, слыхала?» «Как не слыхать, – усмехнулась домовиха. – Я же Мора. А Ван Ваныч – мой запропащий отец». «Вот так встреча! – рыкнул Крылатый Змей. – Так, значит, ты здесь обитаешь? А Ван Ваныч – то тут, то там. Не то в Тридевятом царстве, не то в Тридесятом государстве». «Встретишь отца, скажи, что я его не простила. А пока давай превращаться». Колдунья повела глазами, дунула-плюнула – и на месте крылатого чудовища образовалась турецкая ангора. «Здорово у тебя получается, – похвалил ведун. – А мне всё некогда: текучка заела. Пора идти бить баклуши да писать вилами по воде. Понадоблюсь – заходите, не сомневайтесь». Гости от души поблагодарили радушного хозяина – и разошлись каждый по своим делам. Змей отправился дальше изображать Дювэ, домовиха – стеречь чулан, а Любава – отчитываться перед семейным советом.
Узнав о том, что под личиной кота скрывается Крылатый Змей, Мама не на шутку встревожилась. Но тут проявилась Мора и на правах близкой родственницы уверила всех присутствующих в абсолютной безвредности чудовища. «Ну что же, остаётся ждать, когда мнимого Дювэ заменит настоящий», – подытожил здравомыслящий Папа.
Вся семья принялась ждать возвращения ненаглядного кота – и в нетерпении прождала целый месяц. Через месяц Дювэ – увы! – не вернулся, зато вернулась загулявшая гроза – вместе с грозовыми ветрами и разящими стрелами. Пронзённый одной из таких стрел, оборотень заметался по квартире, сметая всё на своём пути. Когда его, наконец-то, поймали и подлечили, он впал в беспросветное уныние и безвылазно залёг в кошачьем домике. На вопросы не отвечал, пищу не принимал – угасал медленной голодной смертью. «Этого нельзя допустить ни в коем случае», – не сговариваясь, решили сёстры и, взявшись за руки, направились в чулан. «Ну, что ещё стряслось?» – забрюзжала домовиха. «Оборотень умирает», – прослезилась Любава. «Это нехорошо», – высказалась Мора, выходя из тёмного чулана на свет божий. «Ведите меня к умирающему», – приказала колдунья – и заковыляла за сёстрами. «Сим Симыч, покажись, пожалуйста», – позвала племянница. Кошачий домик хранил гробовое молчание. «Покажись, а то назад превращу», – пригрозила домовиха. Из домика нехотя выглянула породистая мордочка и разразилась плаксивым рыком: «Всё равно хуже уже не будет!» «А ну, говори!» – надавила Мора. На печальных кошачьих глазках появились горючие слёзы и ручейками потекли по квартире. «Не устраивай разлив! – рассердилась домовиха. – Рассказывай всё по порядку». «Конец мне пришёл! – в голос зарыдал оборотень. – Перун прислал Молнию-Маланию, и она сразила меня ужасным известием. Вездесущий бог грозы прознал про моё разоблачение и грозится подвергнуть беспощадной каре. Гром и молнии на мои бедные головы!»
«А как там Дювэ?» – осторожно спросила Наташа. «А я знаю?» – вопросом на вопрос ответило Чудо-Юдо. «Я слышала, что Перун – очень грозный», – перешла на шёпот Любава. «На то он и бог грозы, – напомнила Мора, – угрожающий и сокрушительный». «Мы должны спасти от него Дювэ», – сжала кулаки Наташа. «И чем скорее – тем лучше», – поддержала сестру Любава. «А как вы будете спасать?» – полюбопытствовала Мора.
«По обстоятельствам», – придумала Наташа. «Для начала надо попасть на остров Буян», – призадумалась Любава. «Мы в лицее проходили остров Буян, расположенный в Красноярском крае», – предположила Наташа. «Нет, это не он. Нам нужен тот, который находится в самом центре мира». «Так Сим Симыч знает, – подсказал домовой, лёжа за камином. – Он вас туда и отнесёт». «Отнесёшь, дядя?!» – не то спросила, не то скомандовала домовиха. «Семь бед – один ответ, – сокрушённо вздохнуло чудовище. – Перун всё равно меня достанет. Как говорится: повинную голову меч не сечёт. Возвращай мне, племянница, внешний вид. Понесу девчонок спасать котика. Авось от этого спасения и мне кое-что перепадёт». «А что мы скажем родителям?» – спохватилась Любава. «Скажем… что поехали навестить Бабушку с Дедушкой», – нашлась Наташа. «Летите, девоньки, летите, – снова раздалось из-за камина. – За родителей не беспокойтесь: мы их в обиду не дадим. Мора будет за ними следить – ей не привыкать, а я буду представлять Дювэ – это я хорошо умею». На том и порешили. Сёстры облегчённо выдохнули – и приступили к сборам. С подачи Сим Симыча они закупили: ирисы германские, платок павловопосадский, а также: стебли злаков, пшеничную муку, рогатый круг и червонное золото. Правда, в Павловский Посад Любава поехала без Наташи, поскольку младшая сестра чрезмерно углубилась в «Голубиную книгу».
В день отправления Мама пустила слезу, Африка составил ей компанию, Папа передал привет Бабушке с Дедушкой, Дювэ незаметно для родителей превратился в Чудо-Юдо, а домовой – в турецкую ангору. Перед отлётом на остров Буян мифический транспорт объявил пассажиркам, что он доставит их к Алатырю-камню, который укажет правильный путь. Произнеся страшную клятву: «А если сказанного не выполним и не вернём Дювэ домой, да будем прокляты Перуном и Волосом, да будем желты, как золото, и да будем посечены оружием», путешественники в мгновение ока очутились посреди зелёного мыса – рядом с бел-горючим громадным камнем. На нём пылали огненно красные слова: «Когда свет зародился, тогда дуб повалился – и теперь лежит». «Я знаю: это дорога», – отгадала глубинно образованная Наташа. Тотчас из-под Алатыря выбежала гладкая и белая, как куриное яйцо, широкая дорога – и побежала в призрачную даль. «Не отставайте!» – велела красным девицам старшая змеиная голова – и привела в действие послушные лапы. Лапы семимильными шагами мерили сухое-сухопутье, за ними не поспевали разбитые девичьи ножки. «Больше не могу», – затормозила Любава, утирая мокрым носовым платком струйки горячего пота. «Давай передохнём», – тут же согласилась Наташа, перекладывая весомую ношу с одного плеча на другое. Между тем дорога привела сестёр в оживлённую деревню Свантушт. Несколько дворов раскинулись на пологой возвышенности у пересохшего водоёма. Живописная девочка кружила вокруг бывшего пруда – в сопровождении толпы односельчан. Они искусно украшали её цветами и без устали поливали водой, не забывая приговаривать: «Макарка-сыночек, вылезь из воды, разлей слёзы по святой земле!»
«Это Додола, – растолковала Наташа. – Она – круглая сирота. Ходит по деревне и притягивает дождь». «Не мешало бы», – проворчала Любава, страдая от изнуряющей жары. «Догоняйте!» – послышался из далёкого далека призывный чудовищный рык. Сёстры ойкнули-ахнули, взяли руки в ноги – и поспешили дальше. Они мчались по нескончаемой дороге мимо швеи-мастерицы, зашивающей раны кровавые иглой булатной; мимо стимфалийских птиц с медными когтями и клювами; мимо лернейской гидры, сестёр-лихорадок – и домчались до города-храма Арконы. Выскочив на открытую площадь, девочки остановились, как вкопанные, перед изумительным зрелищем деревянного зодчества. «Это храм Свентовита под красной кровлей. Я вычитала у Саксона Грамматика», – понизив голос, проинформировала Наташа. Затаив дыхание, сёстры вошли в святилище и наткнулись на высоченного кумира – с четырьмя головами на четырёх шеях. В правой руке он держал рог из различных металлов, левая же рука уподоблялась луку. Оторвавшись от кумира, девочки отошли в сторону и принялись с любопытством разглядывать узду филигранной работы. Внимание сестёр отвлёк жрец, который, бесцеремонно овладев реликвией, поспешно покинул святилище. Девочки вышли следом и оказались свидетельницами древнего гадания. Обуздав белого коня Свентовита, жрец вывел его на площадь и попросил пройти через символические ворота, сделанные из трёх копий. Как только конь вышел из «ворот», Наташа не удержалась и крикнула: «Ура!» «Ты-то чему радуешься?» – не поняла старшая сестра. «Тому, что конь ступил правой ногой. Примета есть такая. Первый раз слышишь? Это означает, что впереди нас ждёт удача». «Остаётся лишь поймать её за хвост», – скривилась Любава неверующая и, схватив Наташину руку, принялась расталкивать заворожённых арконцев.
