Илья Панкратов - Слонодёмия
Воробей отчаянно делал вид, что он ни при чём. Пожимал плечами, демонстративно отворачивался и удивлённо хмыкал.
— Папаша Хом, а какой камень в тебя попал? — спросил Дёма.
— Ваше счастье, что маленький! А то… Впрочем, моё счастье тоже!
— Вот! — завопил Дёма. — Мой камень быстрее упал! Папаша Хом не успел увернуться!
— Вовсе нет! — вмешался Тыквин-старший. — Просто я убегал от большого камня! Вообще-то, все предметы падают одновременно.
— Все-все, что ли?
Друзья удивлённо уставились на папашу Хома.
— Да, именно так. Если их вместе бросить, разумеется.
— Почему одновременно? Лёгкие и тяжёлые камни? Несправедливо получается! — огорчился Бутям.
— В природе всё получается по законам. По справедливости вы сейчас получите на орехи! — сказал старый хомяк. — Ушастого Крола про камни спросите. А я тороплюсь к Волнозеру.
— Айда с нами к Кролу! — предложил Бутям воробью. — Тоже послушаешь!
— Не-ет, зачем мне? Голова ещё заболит! Посижу тут, отдохну.
ЧиЧиЧик устроился поудобнее на клеверной подушке, закрыл глаза и умиротворённо выдохнул. Стало понятно, что проще притащить на Холм Ушастого Крола вместе со всеми приборами, чем сдвинуть пернатого лежебоку хоть на сантиметр.
Воробей остался нежиться на солнышке, а друзья направились к Облачному дубу, на восточную часть Игровой лужайки. Толстенный ствол венчала пышная крона, похожая на кучевое облако, плоское снизу и с крупными завитками повыше. Как в берёзовой роще вообще появился дуб? Рост и ширина плеч коренастого великана говорили о весьма солидном возрасте. Может, и сама берёзовая роща моложе его. Тогда как вокруг дуба появилось столько берёз? Никто из тыквенцев этого не знал.
На краю лужайки стоял Ушастый Крол. Он низко склонился над непонятной штуковиной, наполовину закрыв её собой. Казалось, равновесие вот-вот нарушится и заяц шлёпнется белым брюшком на таинственный предмет.
— Привет, Крол! — издали закричал Бутям.
Заяц только махнул лапой и отвернулся.
— Как поживаешь? — спросил хомячок, приблизившись.
— Только и успеваю любопытных отгонять. «Чем это ты занят, Крол? Крол, а что за штуковина?» — проворчал заяц. — Прямо хоть на плакате пиши: «Хочу измерить массу Земли!»
— Измерить? — оживился Дёма. — Измерить — это к нам!
— Наш главный измерительный прибор, — пояснил Бутям, указывая на спутника. — Переносной. То есть нет, передвижной. Передвигается сам. Работает на чае и клубничном джеме. Называется Дёма.
— Помню-помню. Ты что же, можешь сказать, какова масса Земли? Без приборов? — удивился Крол.
— Не нужны мне приборы! Например, ты весишь шесть килограммов.
— М-да, поправился немного, — пробормотал заяц. — Ну а планета сколько весит?
— Э-э-э… — протянул Дёма и надолго задумался. — Не знаю, — смущённо произнес демон Максвелла. — Странно. Я же узнаю́ массу любого предмета без весов.
— Землю-то на весы не положишь, — фыркнул Ушастый Крол. — Это весы лежат на ней.
— Не знаю я, как её измерять! Поэтому и не могу сказать массу, — сообразил Дёма и расстроился.
— Не переживай! Чтобы понять — нужно измерить, но чтобы измерить — нужно понять! Нам очень поможет твой необычный дар!
Ушастый Крол забарабанил лапками от радости. Он объяснил: чтобы узнать об одном предмете, можно наблюдать за другими! Например, сколько конфет осталось в вазочке после чаепития? Надо сосчитать оставшиеся фантики. Тёплая ли вода в озере? Посмотри, дрожат ли купальщики и как долго они плавают. Если они быстро выбегают с посиневшими губами, сразу ясно — вода холодная. Чтобы определить температуру звезды, необязательно посылать ракету с термометром. По цвету звезды мы понимаем, насколько звезда горячая и как быстро сгорит отправленный к ней измерительный прибор. А узнать массу Земли можно, если следить за падающими предметами.
— Как думаете, если сбросить два камня с Холма, какой быстрее упадёт, большой или маленький?
Ушастый Крол прищурился, ожидая неправильного ответа.
— С нашего Холма камни падают одновременно! — ответил Бутям.
— Именно! — вскричал заяц. — Впрочем, и с любого другого холма тоже. Но как быстро упадёт камень — зависит от массы Земли. На планете потяжелее, например на Юпитере, камень падал бы быстрее! На Марсе — медленнее. Понимаете? Мне не нужно изобретать космические весы, чтобы взвесить Землю! Я измерю простые величины и вычислю!
— Ничего не понятно, но звучит здорово. Космические весы — это грандиозно! — поддержал Бутям.
Тут Ушастый Крол слегка отодвинул хомячка, схватил демона Максвелла за лапу и подтащил к своему прибору. Это были крутильные весы. Можно сказать, космические. У обычных весов одна чашечка опускается, а другая поднимается. У крутильных — первая смещается вправо, вторая влево. Исследователь с их помощью собирался определить силу притяжения между огромными валунами. Минут пять заяц что-то тараторил прямо в ухо Дёме, прерываясь, чтобы услышать краткие ответы.
— Ну вот, притяжение мы измерили, что дальше делать? — осведомился Дёма.
— Давай померим ещё несколько раз! — потребовал Ушастый Крол.
— Это ещё зачем? — недоуменно спросил демон Максвелла.
— Как зачем? — Заяц горячо жестикулировал лапами и ушами. — Каждое измерение неточно. Мы сделаем несколько замеров и получим немного разные результаты. Если они будут похожи, значит грубой ошибки нет.
— Но какая может быть ошибка… — попытался возразить говорящий измерительный прибор.
— Никаких «но»! — отрезал экспериментатор. — Давай измеряй снова! А то найдёшь фасолину в гороховом супе и решишь, что весь суп фасолевый! Так и бывает, если измерить только один раз!
Задав ещё десяток вопросов, заяц остановился.
— Вот это да! У тебя что, одно и то же получается? — изумился Ушастый Крол.
— Конечно! Я же демон Максвелла. У нас всё точно, — гордо заявил Дёма. — Если понимаем, что именно узнавать, — добавил он чуть тише.
— А ну, давай ещё раз! — потребовал заяц.
Спорить с ним никто не осмелился. В конце концов, приборы обычно не перечат начальнику лаборатории.
— Э-э-э! — ответил Дёма.
— Что значит «э-э-э»? Это сколько? — насторожился исследователь.
— Наверное, ошибся, — недоумевал хвостатый малыш.
— Вот видишь! — многозначительно произнёс Ушастый Крол. — Ещё раз мерь!
— Ого! — только и выдавил Дёма. — Совсем не то!
— Это ставит под сомнение все предыдущие замеры! Впрочем, и твою странную способность к измерениям! — кипятился заяц.
Их разговор прервал низкий гул, приближавшийся со стороны Волнозера. Верхушки деревьев вздымались и опускались. Будто шальная волна выскочила из озера и понеслась под землёй, то приподнимая, то опуская сушу.
— Папаша Хом! — закричал Бутям. — Он там, на Волнозере! Что же творится?
— Увы, это мы сейчас узнаем, — заметил заяц. — Волна движется сюда.
Волна докатилась до Игровой лужайки. Подготовленные для экспериментов валуны разлетелись в разные стороны. Крутильные весы ударились о ствол дуба. Да что там валуны! Вся местность менялась! Казалось, только Облачный дуб устоял. Берёзы, трава, земля — всё двигалось. Дуб, который прежде рос с краю, ближе к лесу, теперь оказался посреди Игровой лужайки. Ещё недавно плоская поверхность утратила прежний вид. Теперь она состояла из движущихся травяных бугров. Будь они белыми, походили бы на сугробы. Казалось, что встряхивают зелёное мохнатое одеяло. Заяц и хомяки попа́дали и буквально плавали вверх-вниз. Наконец деревья на краю лужайки поднялись довольно высоко, образовав большой холм, с которого съехала лодка, нагруженная тыквами. На корме восседал Хом-рулевой. Вид у него был немало озадаченный. Как у гроссмейстера, проигрывающего дилетанту. Хомо-лодка слегка клюнула Облачный дуб.
Остановилась волна так же внезапно, как и накатилась. Как будто её придавил свалившийся на лужайку воробей.
— Вы-вы ви-ви-дели? Видели? — повторял ЧиЧиЧик. — Стихийное бедствие! Кошмар! А что делать с причалом? Ужас! А лодки?!
Воробей нервно ходил туда-сюда перед растерянными друзьями и возмущённо поднимал-опускал крылья.
— Видели? — поддержал Тыквин-старший. — Хом плавал по суше, Хом знает!
Ушастый Крол остановил воробья и слегка встряхнул:
— Ничего не понимаю! А ну, излагай по порядку. Не суетись.
— Не надо меня тря-трясти! Я и рассказываю по порядку! Стихийное бедствие! Причал! Лодки! — возбуждённо выкрикивал воробей. — Утром я был с ними. — ЧиЧиЧик указал крылом на Дёму и Бутяма. — На Холме. Камни бросали, болтали. Я остался посидеть и отдохнуть.
— От чего ты там отдыхал? Перетрудился? — спросил Бутям.
— Не важно. Отдыхать то-тоже надо уметь!
